Игра на обострение: какую внешнюю политику поддержали избиратели Путина
Результаты прошедших в России президентских выборов, на которых действующий глава государства набрал убедительное большинство голосов при достаточно высокой явке, некоторые уже сводят к тезису, что россияне единодушно поддержали продолжение холодной войны с Западом. Если к голосам Путина добавить компактный, но вполне внушительный электорат Жириновского и Грудинина, настроенных зачастую еще более радикально, чем Кремль, то налицо абсолютное большинство желающих показать кузькину мать всем внешним врагам, начиная, конечно, с США и Великобритании. Но не все так просто.
Военные выборы
Действительно, конструируемое подобным образом большинство смотрится особенно внушительно на фоне тех жалких крох, которые удалось собрать пацифистски настроенным кандидатам. Ксения Собчак и Григорий Явлинский, надо отдать им должное, на протяжении всей короткой предвыборной кампании, каждый по-своему, артикулировали необходимость восстановления нормальных отношений с развитыми демократиями и возвращения к европейскому вектору развития самой России. Однако их призывы нашли отклик лишь среди незначительного меньшинства тех, кто пришел на избирательные участки. Многие либерально настроенные граждане, как известно, 18 марта остались дома, в том числе из-за призыва Алексея Навального к бойкоту президентских выборов, а параллельно продемонстрировав, что перспектива дальнейшего обострения отношений с западными странами их не так сильно беспокоит, чтобы идти и голосовать против.
Да и президент страны в своем, по сути предвыборном, послании Федеральному собранию визуально продемонстрировал возможные довольно жесткие военные меры в адрес США и их союзников, в случае если те всерьез вздумают угрожать безопасности и суверенитету России. Поскольку благодаря государственным СМИ градус напряжения в отношении Запада постоянно подогревался все последние годы, а большей части аудитории уже ясно, кто постоянно угрожает России, послание должно было подлить масла в огонь, показав, что война не просто возможна, но уже фактически идет. Ровно таким пафосом были пропитаны выступления по крайней мере части доверенных лиц Путина в ходе избирательной кампании.
«Дело Скрипаля» в Великобритании, жесткая реакция Москвы и не менее жесткий ответ официального Лондона, существенное ухудшение и без того плохих российско-британских отношений — все это произошло буквально на последней предвыборной неделе. Как показывают результаты, очередной детектив в духе Джеймса Бонда и последовавший тяжелый дипломатический кризис лишь сплотили тех, кто собирался голосовать за действующую власть. Более того, учитывая, что социологи обещали Жириновскому результат лучше, чем он получил, не исключено, что часть его электората перешла Кремлю, и это могло произойти как раз после решительных внешнеполитических заявлений российских властей и лично президента Путина.
Символическая компенсация
Но если оставить в стороне эмоции и некий иррациональный психологический шок части аудитории после дня голосования, ничего удивительного и неожиданного в случившемся не наблюдается. Напротив, происходящее подтверждает выводы и прогнозы, которые делались задолго до президентских выборов. Так, в докладе с характерным названием «Хотят ли русские войны?», подготовленном и опубликованном Московским центром Карнеги еще в 2016 году, говорится, что присоединение Крыма, участие в региональных конфликтах и торговые войны с западными странами стали для российского массового сознания «символической компенсацией экономического кризиса». Только речь не о «настоящей» войне, скорее о «виртуализированной», которая «идет по телевизору», отчего, как пишется в докладе, «представление о войне искажается». С одной стороны, эта квазивойна «превращается в фоновую рутину», а с другой стороны, как показывают интервью на фокус-группах, «настоящей», «большой» войны россияне, конечно же, не хотят.
Более того, «задача сохранения власти нынешним политическим классом и связанными с ним финансовыми группами» требует поддержания уровня мобилизации, порожденного «крымской весной» 2014-го, а это, в свою очередь, означает, что «продолжится и перманентная война с «врагами», осаждающими «крепость Россию». Ровно таким был прогноз двухлетней давности, высказанный экспертом центра Карнеги Андреем Колесниковым, и сегодня можно сказать, что он полностью сбылся. Теперь благодаря этим выборам власть сохранена за нынешними хозяевами Кремля — вполне триумфально и без зафиксированных вопиющих «вбросов». Однако ценой этого стала дальнейшая актуализация внешней угрозы России и связанных с ней конфликтов, как дипломатических, так и военных.
Конечно, сторонники власти объясняют эту «игру на обострение» не воинственностью Кремля, а желанием выторговать себе более выгодные стартовые условия для переговоров. Избиратель Путина надеется, что тот, сочетая жесткость и дипломатию, заставит Запад признать внешнеполитические успехи России последних четырех лет. Но такой расчет не назовешь хорошо продуманным. Последние несколько лет западные партнеры, включая президента США Дональда Трампа, не спешат вступать в диалог с Россией. Они не рассматривают Россию как сильного партнера и не понимают, почему должны идти на уступки. В то самое время, как президент Путин требует: «Услышьте нас теперь!» — с противоположной стороны либо тишина, либо довольно грубый призыв замолчать. Означает ли это, что пределы повышения ставок во взаимных угрозах уже достигнуты и исчерпаны? Вероятнее всего, нет. Однако каждой из сторон стоило бы начать понимать, что дальнейшая эскалация «виртуальной войны», которую с удовольствием наблюдает российский обыватель, сидя дома у телевизора, с каждым последующим шагом все больше приближает войну вполне реальную. И чем она чревата, более-менее известно всем.
