В поисках выхода: как Великобритания и ЕС готовятся к настоящему Brexit
В июне 2016 года 52% британцев высказались за то, чтобы выйти из состава Европейского союза. За этим результатом кроются сильные чувства, которые испытывают люди в разделенной стране. Последствия референдума для британской политики значительны и до сих пор непредсказуемы. Встревожен и Евросоюз, который и без того озадачен и сбит с толку. Будущее европейского проекта будет обсуждаться 16 сентября на саммите ЕС в Братиславе (который пройдет без Британии), безотносительно того, включен этот вопрос в официальную повестку или нет.
Предостережение
Эйфория десятилетней давности, когда европейцы уверенно полагали, что могут показать остальным образец цивилизованной мирной организации, осталась в прошлом. Некоторые высокопоставленные чиновники из Германии, Франции и из самой Еврокомиссии полагают, что в нынешней ситуации правильным было бы ускорить движение в сторону федерации и наказать англичан, чтобы другим неповадно было следовать их примеру. Но другие политики думают совсем по-другому. Уровень критичности вырос даже в Нидерландах, бывших среди преданных сторонников ЕС. Движения евроскептиков набирают силу в Германии, Франции и Италии. Немецкие налогоплательщики проявляют все большее нежелание финансировать проблемные экономики Южной Европы.
Страны Вышеградской группы — Польша, Венгрия, Словакия и Чехия — рассматривают итоги британского голосования как предостережение Евросоюзу: он обязан измениться, иначе другие соблазнятся британским примером. Они хотят, чтобы ЕС был менее централизованным, уделял большее внимание национальным различиям и государственному суверенитету, более эффективно регулировал иммиграцию, усилил противодействие возрождающейся России. Вышеградская четверка намекает, что это может быть сделано лишь посредством изменения учредительных договоров ЕС. Многие из этих вопросов поднимались британцами в последние годы: мудрее было бы решить их раньше, до начала кризиса. Они, несомненно, будут ставиться и в Братиславе. Эта встреча может пролить свет на противоречивые эмоции, которые сегодня разъединяют государства ЕС.
60 лет назад Европе, только восстановившейся после смертоносной войны, угрожала сталинская версия коммунизма. Основатели европейского проекта считали, что политический союз предотвратит новую войну и сделает прививку от коммунизма всему континенту. Они начали с программы экономического сотрудничества, по-марксистски убежденные в том, что за правильной экономикой последует правильная политика. Их долгосрочной целью была федерализация Европы по типу США. Но было и существенное различие, которым пренебрегли: в отличие от Европы в 13 колониях, образовавших США, говорили на одном языке, подчинялись одним законам, следовали общей политической традиции. Препятствия становлению Европейского союза оказались более серьезными, чем на то рассчитывали.
Британцы не верили в федерацию и поначалу стояли в стороне. Но их интересы — не допустить войны и противостоять коммунизму — совпадали с интересами других европейцев. Они решили, что имеет смысл присоединиться к тому, что, вероятно, станет главным политическим институтом континента. Президент Франции генерал де Голль дважды налагал вето на заявку Великобритании. Он считал Британию островом, морской державой, обращенной к США и к миру в целом. Она бы никогда не вписалась в общую Европу.