Небоевые роботы: почему в России не получился аналог DARPA
Фонд перспективных исследований (ФПИ), любимое детище вице-премьера Дмитрия Рогозина, ждет переформатирование — он станет составной частью технопарка, создаваемого при Минобороны в Анапе. Проект президентского указа уже опубликован, и, как ожидается, до конца апреля под ним появится подпись главы государства.
Означает ли этот шаг, что работа фонда признана неэффективной? С полной уверенностью на этот вопрос можно ответить только после детального изучения всех проектов, осуществленных под патронажем ФПИ. Это сложно, поскольку большая часть разработок носит закрытый характер. Но кое-что известно и доступно для анализа.
Фонд перспективных исследований был создан в 2012 году. Когда законопроект о фонде вносился в Думу, Дмитрий Рогозин так описывал его задачи: «Мы создаем научно-технического хищника, который должен мониторить всякую прорывную научно-технологичную работу <...> Если не вести работу по некоторым из них, нарушится стратегический баланс в мире <...> ФПИ же позволит вести «загоризонтные» разработки».
Что удалось сделать
Самой громкой (по эффекту в СМИ) разработкой ФПИ стала технология жидкостного дыхания. Демонстрацию в декабре прошлого года устроил сам Дмитрий Рогозин, показавший президенту Сербии Александру Вучичу, как таксу погружают в аквариум с фторуглеродной жидкостью и она там какое-то время дышит. Как и полагается в таких случаях, СМИ сообщили о новейшей разработке российских ученых. На самом деле это технология прошлого века. В СССР этой темой занимался известный пульмонолог Андрей Филиппенко — у него собаки подолгу дышали такой же жидкостью еще в конце 1980-х годов(в сети есть видеоматериалы о тех экспериментах).
Идея доктора Филиппенко, с которой он и пришел в ФПИ в 2014 году, заключается в том, чтобы создать специальный костюм для подводников, в котором они будут дышать жидкостью. В случае аварии такой костюм поможет им подниматься на поверхность с глубины быстро, не подвергаясь риску кессонной болезни. По следам шоу с таксой Андрей Филиппенко рассказывал, что для демонстрации этой технологии Владимиру Путину готовил не собак, а морских свинок, потому что «утопление» собаки первому лицу могло не понравиться.
Президент России уже знакомился с разработками под эгидой ФПИ — в 2015 году ему показали дрон, управляемый мозговыми импульсами. Нейроинтерфейс разработала зеленоградская компания Neurobotics. Замысел в том, чтобы снабдить такими беспилотниками бойцов, которые на поле боя смогут управлять дронами, не выпуская из рук оружия. Этой технологии еще очень далеко до внедрения: существующие методики регистрации мозговых импульсов пока что требуют многих месяцев калибровки под конкретного человека в лабораторных условиях.
Еще одной визитной карточкой ФПИ стал робот FEDOR, который в 2022 году должен отправиться в космос на борту нового космического корабля «Федерация». Правда, утверждения, что этот робот — разработка ФПИ, задевают представителей «Роскосмоса». На тот момент, когда ФПИ взялся за данный проект, робот SAR-401, предтеча «Федора», уже был воплощен «в железе» головным научным институтом «Роскосмоса» — ЦНИИМашем. И предназначался он именно для использования в космосе, правда, речь шла об МКС.
Неудачные заимствования
Понятно, что практика заимствования НИОКР разной стадии у российских предприятий для ФПИ — во многом вынужденная мера, прорывных проектов «на улице» не найдешь. Тем более что в России уже достаточно много институтов развития, призванных выращивать инновационные стартапы, и с поиском свежих идей у них часто возникают проблемы. Отсюда и конкуренция за «живые» перспективные проекты, ярким примером которой служит родословная «Федора».
ФПИ изначально задумывался как российский аналог Defense Advanced Research Projects Agency (DARPA) — агентства перспективных проектов американского Минобороны. Но у структур есть ярко выраженное отличие. DARPA, существующее с 1958 года (считается, что поводом к возникновению организации стал успешный запуск советского спутника), известно главным образом разработками, получившими широкое применение в невоенной сфере. Если вы читаете эту колонку на сайте, вы используете технологию от DARPA прямо сейчас: прототип первой в мире компьютерной сети — ARPANET — был создан в 1969 году именно в DARPA. Характерно, что большая часть проектов, к которым имеет отношение DARPA, находит широкое применение в гражданской сфере, будь то технология Siri, хорошо известная благодаря гаджетам от Apple, экзоскелеты или беспилотники. Отдельные разработки под зонтиком DARPA изначально имеют в основном невоенную природу. Здесь можно вспомнить соревнования беспилотных автомобилей, организованные под эгидой агентства еще в 2003 году, когда эта индустрия делала, по сути, первые шаги.
Последний пример иллюстрирует разницу подходов DARPA и его российского аналога. Американское агентство, как правило, определяет приоритетные проблемы и ставит научно-технические задачи. Под них отбираются менеджеры, исполнители, конкретные формы реализации проекта. То есть DARPA — это инициатор и организатор. Нет сомнений, что исполнение этих функций обозначено и в документах ФПИ, но на деле российское агентство работает по-другому, становясь своего рода бизнес-ангелом для идей, уже кем-то сформулированных. Это видно на примере жидкостного дыхания и не только. Поддержанный ФПИ проект создания подводных роботов для поиска углеводородов на шельфе — это разработка ЦКБ «Рубин», где решили заручиться поддержкой фонда для того, чтобы с большей вероятностью получить финансирование.
По сути деятельность ФПИ не сильно отличается от работы институтов развития — только «Сколково», например, занимается гражданскими проектами, а с военными инновациями вас ждут в ФПИ.
Отсюда и другое значимое отличие ФПИ от американского аналога: российское агентство пока не явило миру проектов, претендующих на широкое использование в гражданской сфере. При сохранении сегодняшних подходов шансы на их появление стремятся к нулю. И никакие ведомственные манипуляции тут не помогут.
