Успешная «шестерка»: могут ли Россия и Запад договориться по Украине
Три измерения украинского кризиса
Последние полтора года тема украинского кризиса не сходит с первых страниц газет и с экранов телевизоров, ею заполнен интернет, она обсуждается на бесчисленных международных конференциях и семинарах. Дискуссии по вопросам, связанным с Украиной, нередко носят крайне эмоциональный и политически ангажированный характер. При этом всем участникам этих дискуссий понятно — до завершения кризиса очень и очень далеко. А самой Украине еще предстоят немалые испытания.
Строго говоря, на данный момент то, что мы привычно называем «украинским кризисом», лишь в одном своем измерении может считаться внутренней проблемой Украины, противостоянием политических сил внутри этой страны. Есть еще как минимум три других измерения кризиса, имеющих международный характер. Это российско-украинское измерение, российско-европейское измерение и, наконец, более общее измерение — отношений между Россией и Западом в целом.
На каждом этапе кризиса совместные усилия ведущих «внешних игроков» — России, Европейского союза, США — могли бы содействовать поиску компромиссных решений внутри Украины, снижению накала внутреннего противостояния, стабилизации политического, социального и экономического положения в стране. К сожалению, таких совместных усилий предпринято не было. Напротив, кризис оказался катализатором более глубоких и более принципиальных расхождений между Москвой и ее западными партнерами по самым фундаментальным вопросам развития современной мировой политики и будущему мировому порядку.
Игра с нулевой суммой
Но дело, в конце концов, не в упущенных возможностях прошлого. Гораздо важнее постараться реалистически оценить возможности будущего. Сохраняются ли шансы на достижение международного консенсуса по украинскому вопросу? Реально ли надеяться на сближение позиций России и Запада? В какой мере взаимодействие основных внешних сил способно внести конструктивный вклад в урегулирование конфликта?
Многие аналитики и в России, и на Западе склонны отвечать на все эти вопросы отрицательно. По их мнению, конфронтация по линии Восток — Запад зашла слишком далеко, ущерб отношениям в обозримой перспективе можно считать непоправимым. Доверие подорвано окончательно и бесповоротно, а потому можно рассчитывать в лучшем случае на какие-то тактические соглашения и временные договоренности, не меняющие общего формата конфронтации и «игры с нулевой суммой».
Как следствие, нужно готовиться к тому, что конфликт вокруг Украины продлится еще долгие годы и негативные последствия этого конфликта для самой Украины, для России, Европы и всего мира будут продолжать накапливаться.
Эта позиция не лишена оснований, но неверно принимать ее как безальтернативную. Исторический опыт, в том числе последнего времени, свидетельствует о том, что из самых сложных ситуаций выход найти можно. Для этого нужны политическая воля заинтересованных сторон, терпение и готовность идти на компромиссы. Свежий пример — недавнее подписание соглашения по ядерной программе Ирана.
Противостояние не мешает договариваться
Достижение договоренности между «шестеркой» международных посредников и Тегераном по вопросам иранской ядерной программы — одно из самых значимых позитивных событий мировой политики последнего времени. Если договоренности не станут жертвой сложного процесса их реализации либо недальновидных политических интриг, то они могут сыграть важную роль не только в деле урегулирования ядерной программы Ирана. Открываются возможности для эффективного международного сотрудничества в сфере нераспространения ядерного оружия, противодействия экстремизму на Ближнем Востоке и в других регионах мира и решения других острых проблем современности.
Допустимо ли говорить о договоренности по Ирану как о прецеденте в международных отношениях? Конечно, переговорный процесс «шестерки» с Тегераном — уникальное явление, и прямые аналогии между иранской ядерной проблемой и другими проблемами мировой политики вряд ли уместны. И стоит обратить внимание на следующее важное обстоятельство: соглашение было достигнуто при крайне негативном фоне отношений между Россией и Западом.
Переговорщикам удалось вынести этот фон за скобки переговорного процесса, не допустить развала «шестерки», сохранить единые позиции по принципиальным вопросам и довести дело до успешного завершения. Вот почему мы вправе говорить о том, что наличие политической воли, четкость в постановке целей, высокий профессионализм участников, их стремление к взвешенным компромиссам, последовательность и преемственность этапов переговорного процесса — все эти факторы в конечном счете позволяют достигать успехов даже в самых сложных международных ситуациях.
«Нормандский формат» проигрывает «шестерке»
Иранский прецедент заслуживает особого внимания в контексте продолжающегося кризиса внутри и вокруг Украины. К сожалению, сложившийся «нормандский формат» обсуждения украинского кризиса по целому ряду параметров явно уступает формату переговоров «шестерки» и Ирана. Не все участники «минского процесса» демонстрируют политическую волю, необходимую для достижения договоренностей. Не всегда четко определяются цели переговоров, за исключением постановки самых ближайших, тактических задач. Также далеко не всегда проявляется готовность всех участников к компромиссу, к учету взаимных интересов. Пропагандистская война между Западом и Россией не предусматривает даже временных перемирий на период подготовки и выполнения договоренностей.
Между тем раскручивающаяся воронка украинского кризиса объективно придает национальной драме все больше международных измерений, втягивая в себя соседние государства, военно-политические союзы, привлекая отовсюду все новых и новых международных авантюристов, криминальных элементов и кондотьеров.
С другой стороны, становится все более и более очевидным отсутствие внутри Украины политических сил, способных самостоятельно подготовить, возглавить и осуществить процесс выхода из кризиса без активного международного участия. Закрывать глаза на эту реальность, как это часто делают западные политики, — значит вольно или невольно содействовать дальнейшему углублению кризиса, который уже реально угрожает самим основам украинской государственности.
В этих условиях единственный выход из украинского тупика — качественное повышение уровня сотрудничества основных международных игроков, заинтересованных в скорейшем преодолении кризиса. Это касается и интенсивности работы самого переговорного механизма, и набора обсуждаемых проблем, и состава участников «минского процесса».
Это касается формирования широкого международного консенсуса относительно этапов выхода Украины из кризиса и будущего этой страны в новой системе европейской безопасности. Это касается набора стимулов — как позитивных, так и негативных, которые международное сообщество должно иметь в своем распоряжении, взаимодействуя со всеми участниками конфликта на Украине.
Наверное, найдутся скептики, полагающие, что всех этих мер окажется недостаточно для того, чтобы вывести украинскую ситуацию из тупика. Будут делаться ссылки на дополнительные осложняющие обстоятельства, снижающие вероятность преодоления кризиса в обозримом будущем.
Но на всем протяжении переговоров между «шестеркой» и Ираном скептиков было более чем достаточно. И тем не менее договоренность по иранской ядерной программе состоялась. Так стоит ли заранее записываться в ряды скептиков в оценке шансов на преодоление украинского кризиса?
