Ставим на выплаты: на что обратить внимание, покупая акции госкомпаний
Игра на бирже действительно чем-то похожа на игру в классическую рулетку. Тот же азарт, тот же расчет на удачу, те же попытки выстроить научную систему, чтобы получить выигрыш, те же внезапные и абсолютно не учитываемые факторы. Игроки более флегматичные и осторожные, осматриваясь на рынке финансовых инструментов, предпочитают более спокойный режим этого интеллектуального казино: средне- и долгосрочные инвестиции в акции с целью получения дивидендов.
В акции госкомпаний вкладываются самые консервативные инвесторы. По крайней мере, в эту категорию многие из них заносят себя сами — ведь сектор государственных корпораций уже по своей природе имеет солидную репутацию.
Однако при внимательном взгляде на акции госкомпаний как на предмет инвестиций, вне зависимости от того, является ли целью их продажа в период роста или же получение дивидендов, перспективы хорошей доходности от вложенных средств становятся более туманными.
«Я видела квартиры и машины людей, которые купили акции «Газпрома» за 100 руб. и продали за 350. Но я видела и глаза людей, которые купили их за 350, а продали за 100» — так едко одна моя знакомая прокомментировала резкое падение акций газового гиганта в 2008 году после очень долгого периода роста. В начале 2002 года акции стоили 22 руб., а в январе 2008-го стоимость акций достигала 352 руб. Фантастический взлет подогревался в том числе и заявлениями топ-менеджмента о намерении обогнать все компании мира по объему капитализации компании и при прогнозных ценах на газ $1000 за 1 тыс. куб. м. 28 октября 2008 года зафиксирован минимум цены, когда она упала до 92 руб. за акцию.
С тех пор мало что изменилось: инвестора в акции, в том числе и акции госкомпаний, в любой момент подстерегает неприятный сюрприз. И не только потому, что заявления управленческой команды иногда слабо коррелируют с макроэкономическими трендами, да и текущей экономической реальностью в целом.
Но не будем совсем уж пессимистами. Акции госкомпаний — вполне оправданный и интересный финансовый инструмент и для крупного инвестора, намеренного диверсифицировать свой портфель, и для покупателя малого пакета, рассчитывающего тем самым создать дополнительную финансовую подушку для себя и своей семьи. Можно остаться и в выигрыше.
Вот только, принимая инвестиционное решение, не стоит оценивать, часто ли ее руководителей можно увидеть по телевизору в Кремле или Белом доме. Поскольку итоговый финансовый результат инвестиций складывается из динамики цены акций и суммы полученных дивидендов, основных опорных пунктов для такого анализа всего три.
Необходимо обращать внимание на то, намерена ли госкомпания двигаться в сторону снижения доли государственного участия в капитале и, соответственно, расширения пакета частных инвесторов. Положительные ожидания инвесторов в отношении роста доходности вложений часто связаны именно с расширением доли частных акционеров: чем больше независимых миноритариев, тем выше прозрачность, тем больше неудобных вопросов для менеджмента и тем труднее генералам госбизнеса навязывать акционерам продиктованные их интересами решения. Например, на ожиданиях скорой приватизации «Роснефти» долгое время росли ее акции. Перенос сроков приватизации вызывал снижение стоимости бумаг, возврат к дискуссии и определение примерных сроков вновь подогревал рост котировок.
Стоит оценить вероятность получения и размеры дивидендных выплат. В апреле 2016 года по инициативе Минфина правительство обязало госкомпании направить на выплату дивидендов не менее 50% от прибыли за 2015 год. В конце сентября Минфин выступил с инициативой пролонгировать эту практику: сделать такие выплаты бессрочными, направлять на дивиденды прибыль госкомпаний и в последующие годы, причем в привязке к данным по МСФО.
Но в текущем году планка по направлению 50% от прибыли на дивиденды оказалась не достигнута практически никем, кроме «Ростелекома» (115%) и ВТБ (рекордные и, можно даже сказать, космические 1947% от прибыли).
В «Газпроме» 130 млрд руб. было направлено на выкуп собственных акций у ВЭБа, хотя изначально заявления руководства по поводу постановления правительства были очень оптимистичны, и рынок начал активно отрабатывать идею высоких дивидендов покупками акций.
Другой пример риска, связанного с дивидендными платежами, — разночтение результатов по РСБУ и МСФО, связанные с организацией финансовых потоков между компаниями группы и периметром консолидации. Госкомпании часто базируют выплаты на РСБУ, инерционность здесь понятна, поскольку структуры компаний очень сложные, а практики бухучета иногда восходят едва ли не к советским временам.
Большие дивиденды весной этого года ожидались от «Россетей», но там формально выплат удалось избежать из-за убытка по РСБУ. «Транснефть» также не смогла выплатить большой доход держателям акций из-за того, что прибыль по РСБУ, к которой привязаны выплаты, решением менеджмента формируется в основном не в головной компании, а в дочерних обществах (в 2010 году на долю головной компании пришлось 5 млрд руб. прибыли, а на «дочки» — 114 млрд, через пять лет это соотношение выглядело как 13 млрд к 131 млрд руб.). Из-за этого весьма привлекательная с точки зрения уникального операционного бизнеса компания не может пока рассматриваться как «дивидендная история».
Хотя формально по итогам 2015 года на дивиденды было направлено 100% прибыли по РСБУ, это составило менее 10% прибыли по МСФО (меньше, чем у большинства других прибыльных госкомпаний), но главное — на дивиденды по привилегированным акциям, к которым и имеют доступ миноритарии, было направлено примерно 1/10 этой суммы. Иными словами, владельцы префов смогли получить лишь 1% от чистой прибыли по МСФО.
Многое могут сказать и заявления топ-менеджмента компаний. Если менеджмент компании раз за разом акцентирует в своих высказываниях тему приоритетности национальных интересов, стоит учесть, что реализация тех или иных инвестиционных проектов может стать приоритетной над распределением прибыли. Само по себе это неплохо, но надо иметь в виду, что проекты, реализуемые в интересах государства, часто имеют инфраструктурный характер и могут быть очень долгосрочными, а их сроки окупаемости иногда составляют один-два десятка лет (например, газопроводное строительство). Одновременно оборотной стороной этого являются режим благоприятствования и доступ к финансовым ресурсам, хотя опять же эти преференции очень часто не коррелируют с размером дивидендных выплат.
И наконец, любому инвестору необходимо проанализировать базовые параметры эффективности компании: спрос на ее продукцию, долговую нагрузку, наличие и динамику количества денег на счетах, рентабельность операционной деятельности. Важно также понимать, к какой отрасли относится та госкорпорация, которой вы планируете отдать часть сбережений в расчете на отдачу от дивидендов: к сырьевой, транспортной, финансовой и так далее.
Вкладывая деньги в госкомпании, надо иметь в виду, что госкомпания — это часть государства и иногда маленькое государство само в себе, со своими сложными механизмами принятия решений, которые объективно могут быть не всегда обусловлены чисто финансовой эффективностью.
Постепенное укрупнение госкомпаний в России требует от инвестора все более тщательного изучения этих компаний. Корпоративные сайты и заявления компаний в целом надо при этом читать «против штриха»: то есть, прочитав торжественные сообщения о «крупнейшей» нефтяной (газовой, энергетической) компании в мире, надо помнить, что за этим скрывается социальная нагрузка на выплаты штату сотрудников.
Практически во всех зарубежных аналогичных компаниях численность персонала существенно ниже: в канадском операторе нефте- и газопроводов Transcanada занято около 7,5 тыс. человек, в то время как в наших трубопроводных компаниях «Транснефти» или «Газпроме» — вдесятеро больше. Это при сопоставимой протяженности трубопроводной сети. Нефтедобытчики Shell и ExxonMobil имеют штат 70–90 тыс. человек, а «Роснефть» — больше 250 тыс. Такая тенденция относится и к частным компаниям: в НЛМК трудятся порядка 60 тыс. человек, а в BHP Billiton — 80 тыс., но выручка последней в четыре раза больше, капитализация — в десять раз больше.
Кстати, число сотрудников наших госкорпораций вообще сопоставимо с населением небольших государств: только в «Газпроме» работают более 400 тыс. человек — как заявляет сама компания, это население Мальты или Исландии. Кстати, это в пять раз больше, чем активных клиентских счетов на Московской бирже. Очень хочется, чтобы как минимум столько же российских акционеров госкомпаний смогли поехать в Исландию или на Мальту по итогам инвестирования в акции российского госсектора.
