В ожидании кризиса: как формировалась российская банковская система
События последних месяцев, когда в России регулярно рушатся крупные банки, породили много разговоров и прогнозов относительно случившегося или наступающего банковского кризиса. При всей важности событий в банковском секторе, на мой взгляд, ко всему происходящему нужно относиться сдержанно, применяя хорошо известный принцип: мухи отдельно, котлеты отдельно.
От ошибок к обвалу
Начнем с определений. Единого определения банковского кризиса в мире нет, однако МВФ, например, традиционно понимает под этим ситуацию, когда банки в массовом порядке оказываются неспособными исполнять свои обязательства перед клиентами, когда клиенты не могут получить наличные деньги или осуществить платежи, а для выхода из сложившейся ситуации государство должно затратить значительные суммы бюджетных средств или средств центрального банка. Обычно про банковский кризис начинают говорить, когда со сложностями сталкиваются несколько достаточно крупных банков, составляющих значительную часть банковской системы (или какую-то ее часть, например, в конце 1980-х годов в Америке был кризис ссудо-сберегательных ассоциаций, но кризисные явления не вышли за пределы этого сектора), которые зачастую попадают в кризисную ситуацию по принципу домино — увидев очереди у отделений одного банка, вкладчики других бегут к своему.
Чтобы говорить о наличии банковского кризиса, необходимо и наличие внешней «системной» причины, из-за которой банки столкнулись со сложностями. Это может быть девальвация национальной валюты, или резкий экономический спад и нарастание объема плохих кредитов на балансах банков, или резкое падение стоимости какого-то класса активов (ценные бумаги или земля), которые принимались банками в качестве залогов при выдаче кредитов. Ошибки в управлении одним конкретным, пусть и крупным, банком практически никогда не становятся причиной системного кризиса, достаточно вспомнить крах банка Barings, обанкротившегося в 1995 году из-за слабостей внутреннего контроля и системы управления рисками.
Очевидным примером банковского кризиса в России стали события 1998 года, когда многие крупные частные банки оказались неспособными исполнять свои обязательства перед клиентами. В июне—июле возникли проблемы у двух крупных банков — «СБС-Агро» и Инкомбанка, что поставило их на грань неплатежеспособности, однако никак не повлияло на работоспособность остальных банков. И только после 17 августа, когда правительство заявило о неспособности платить по своим долгам, а ЦБ перешел к плавающему курсу рубля, начались проблемы у остальных банков, а их вкладчики, хранившие свои сбережения в иностранной валюте, потеряли существенную часть накоплений, даже если соглашались воспользоваться системой квазигарантирования депозитов, придуманной в Банке России прямо на ходу. Для выхода из кризиса ЦБ тогда использовал и традиционные схемы поддержки банков (кредиты), и нетрадиционные — централизованный многосторонний клиринг; в результате к концу 1998-го российская банковская система восстановила свою работоспособность, а те банки, которые смогли удержаться в кризисные времена, продолжали свою деятельность.
Щедрость ЦБ
События 2008 года уже гораздо сложнее описывать, используя кризисную терминологию. С одной стороны, были очевидные внешние шоки (падение цен на нефть и фондового рынка, девальвация рубля, экономический спад); с другой — хотя отток вкладов населения из банков по своей интенсивности и масштабам был сопоставим с уровнем 1998 года (около 20% вкладов), активное кредитование банков со стороны ЦБ привело к тому, что большинство из них смогло не только нормально проводить платежи и выдавать деньги клиентам, но и быстро нарастить валютные активы в тот момент, когда Центробанк удерживал курс рубля, пытаясь создавать иллюзию стабильности, что за счет последующей девальвации позволило банкам хорошо заработать и компенсировать потери, понесенные на первой стадии кризиса.
Продажи вакцины от короновируса упадут. За счет чего будет расти Pfizer
От этих 40 акций избавились Баффет, Гейтс и другие гуру инвестиций: обзор
Прорвемся: три залога успеха в стратегическом планировании
Почему Тинькофф Банк — один из немногих, кто способен пережить кризис
Как вернуть себе и сотрудникам спокойствие и веру в будущее — 5 шагов
Сотрудник переехал за границу: 4 варианта, как оформить работу
Стоит ли перенимать странные ЗОЖ-привычки Кремниевой долины
Почему топ-менеджеры из фармы активизировались на сайтах поиска работы
Хотя кризисной волной с головой накрыло несколько банков — «Глобэкс», «КИТ-Финанс», Связьбанк, — ни один из них не являлся по-настоящему крупным и системным, способным вызвать «эффект домино». Стоит вспомнить, что уже в самых первых антикризисных мерах правительства присутствовала мощная поддержка двух крупнейших банков (Сбербанка и ВТБ), которые мгновенно получили сотни миллиардов рублей. Похоже, что в устойчивости этих двух банков существовали сомнения, которые материализовались — Сбербанк, достаточно быстро вернувший Банку России часть полученного кредита, весной 2015-го восстановил свой заем в полном объеме (500 млрд руб.), а ВТБ даже и не делал попытки погасить полученный заем. Очевидно, что действия государства в тот момент сыграли огромную стабилизирующую роль.
Проблема госконтроля
И здесь мы подходим к очень важному наблюдению: уже к 2008 году доля государства в банковской системе превышала 50% и по сумме активов, и по сумме вкладов населения. И решительная поддержка госбанков во время кризиса (бюджетные деньги получили еще и государственные ВЭБ и Россельхозбанк) показала, что государство намерено любой ценой удерживать их на плаву. Если вспомнить, что еще примерно 20% российской банковской системы в то время контролировалось банками с иностранным капиталом, которые, проводя сверхсдержанную политику, оказались крайне далеко от кризисной черты, то становится понятно, что в потенциальную зону риска попадало максимум 30% системы, принадлежавшие российскому частному бизнесу. Однако крайне тяжело представить себе, что все частные банки рухнут одновременно, и это сужает пространство потенциального кризиса еще больше.
Таким образом, нужно зафиксировать, что высокая доля государства в банковском капитале является в России своеобразным противовесом любым кризисным процессам. В какой-то мере такая картина напоминает китайский банковский сектор — о наличии огромного количества плохих активов на его балансах не знает только ленивый, эксперты уже несколько лет предсказывают масштабный кризис, но акционерный контроль государства за банками позволяет удерживать ситуацию с помощью то реальных денежных вливаний, то простых бухгалтерских проводок. К настоящему времени доля государства в российской банковской системе превысила 70% (доля банков с иностранным капиталом снизилась примерно вдвое), поэтому сила этого «противовеса», несомненно, возросла, однако и негативные последствия дали о себе знать.
Стоимость преодоления банковского кризиса 2008-го оказалась в России весьма значительной — по оценкам Центра развития, это примерно 7,6% ВВП, — но эффективность использования этих средств была крайне низка. С одной стороны, большая часть помощи сконцентрировалась у госбанков, система управления которыми после кризиса не стала лучше. С тех пор практически каждый год федеральный бюджет выделяет в той или иной форме деньги на поддержку госбанков.
С другой стороны, в кризис 2008 года Центральный банк запустил весьма сомнительную по своей сути систему санации рухнувших банков. Мировая практика показывает, что поддержку банку имеет смысл оказывать до момента его фактического банкротства — если оно случилось, то потеря банком репутации на рынке не подлежит восстановлению. Однако, как это часто бывает, мировой опыт России не указ, к тому же каждый раз при принятии решения о санации банка имелись веские причины: у одного банка был привлекательный портфель недвижимости, у другого — крупные пакеты акций телекоммуникационных компаний, у третьего банка нужно было спасать крупный депозит очень-очень важного клиента. Так что не надо удивляться, что ни один банк, попавший в руки санаторов (кто бы этим санатором ни был), не смог вновь стать нормально работающим, что, впрочем, не останавливало руководство Банка России от принятия все новых решений о начале санации. О том, к чему это привело, мы расскажем в следующей колонке.
