Китайская ставка: как власти КНР помогают надувать кредитный пузырь
В августе 2017 года в полицию Нанкина поступил звонок от прохожих. Неизвестный молодой человек сидел прямо на проезжей части оживленной магистрали. Прибывшие на место стражи порядка выяснили, что студент третьего курса решил покончить с собой, поскольку не смог расплатиться с долгами. Проблемы у парня начались с самого начала учебы. В университетском кампусе он увидел рекламу микрокредитов и на следующий день получил 6 тыс. юаней ($900) без залога и поручителей на покупку iPhone 6. Легкость получения денег вдохновила молодого человека на новые покупки. За три года обучения в университете незадачливый студент накопил 110 тыс. юаней долга ($16,5 тыс.). Можно сказать, что для молодого человека все закончилось благополучно. Полиция разыскала его родителей, они согласились погасить долги. Напоследок парень сказал полицейским: «Я просто не могу остановиться...»
Совокупная долговая нагрузка на экономику Китая в 2017 году превысила 256% ВВП. Доля кредитов домохозяйств раньше была незначительной, на конец 2016 года она не превышала 44% ВВП. Для сравнения, аналогичный показатель в США — 80%, в Великобритании — 88%, а в Австралии и вовсе 123%. Однако ситуация быстро меняется — потребительское кредитование в Китае растет как на дрожжах. Только за девять месяцев 2017 года объем непогашенных краткосрочных потребительских кредитов вырос на 1,49 трлн юаней ($225 млрд). Почему же традиционно экономные китайцы вдруг стали жить в долг?
Смехотворный процент
Китайские банки всегда неохотно кредитовали частный бизнес и тем более физических лиц. Банкам было гораздо легче кредитовать госкомпании и угодные власти, пусть и убыточные, проекты. Работать с госкомпаниями надежнее, ведь за них ручается государство. На начало 2016 года депозиты физических лиц составляли 21 трлн юаней ($3,1 трлн). Ставка по депозитам — в среднем 2,25%. А ставка по кредитам — 4,35%. Значит, спред 2% ($63 млрд) — доход банков. Куда идут все эти деньги? Согласно подсчетам Николаса Ларди из Института мировой экономики Петерсона, лишь пятая часть этих средств пошла на кредиты компаниям, четверть — самим банкам, а все остальное забрал госбюджет.
По сути китайская банковская система забирала средства домохозяйств, выплачивая им смехотворный процент, и перенаправляла их для субсидирования госкомпаний, капиталоемкой промышленности, имиджевых инфраструктурных проектов. В таких условиях единственный выход для частников — искать нетрадиционные источники финансирования. Таким образом, неудовлетворенный спрос на кредитование со стороны частного бизнеса и физических лиц — главная предпосылка для развития альтернативных кредитных структур.
Кредитный бум
Сначала в 2007 году в Китае появились платформы p2p-кредитования, и рынок начал бурно расти, в среднем на 234% в год, и к началу 2017 года достиг $290 млрд. Регуляторы не вмешивались до тех пор, пока в 2016 году не случился скандал с крупнейшей на тот момент платформой Ezubao, которая оказалась финансовой пирамидой. Компания увела $7,3 млрд у 900 тыс. инвесторов. Тогда Комиссия по регулированию банковской деятельности выпустила правила, по которым физические лица не могут занимать более 200 тыс. юаней (около $30 тыс.) на одной p2p-платформе, а общая сумма долга по всем платформам не должна превышать 1 млн юаней. Кроме того, р2р-платформам запретили аккумулировать капитал, каждая p2p-компания теперь должна вести свою деятельность исключительно через депозитарный банк, причем для каждой платформы он только один.
В таких условиях p2p-платформам работать стало невыгодно. Тогда бизнес переключился на потребкредиты. Этот рынок тоже стал расти невероятно быстро. В 2015 году совокупный объем непогашенных потребкредитов оценивался в 19 трлн юаней ($2,8 трлн), а в сентябре 2017 года — уже в 30,2 трлн юаней ($4,6 трлн). Получить кредит может практически каждый человек с любой кредитной историей или полным ее отсутствием. Например, в компании Home Credit заняты 80 тыс. менеджеров по продажам, которые работают, в частности, в магазинах бытовой техники, предлагая клиентам оформить кредит за 15 минут прямо на месте. Крупнейшие технологические компании Baidu, Alibaba и Tencent тоже вошли в этот бизнес. Через их сервисы мобильных платежей можно быстро оформить кредит.
Возникает вопрос, откуда компании берут деньги на эти операции, если они не привлекают депозитов? И почему не боятся давать кредиты всем подряд? Ответ прост: они пополняют свои балансы с помощью выпуска ценных бумаг, обеспеченных этими задолженностями (ABS).
Опасные бумаги
ABS в Китае стали развиваться с 2005 года. Поначалу они предназначались для снижения долговой нагрузки на банки. Упрощенно схема выглядела так: однородные задолженности (например, ипотечные кредиты или кредиты на инфраструктурное строительство) продавались банком специальному юрлицу (SPV). SPV формировало пул из этих кредитов, выпускало облигации и продавало эти продукты на межбанковском рынке. Так риски распределялись среди большого числа участников, а банки могли таким образом восполнить разрыв ликвидности.
В 2008 году эту деятельность прекратили, поскольку в США разгорелся финансовый кризис. Но в 2013 году схема заработала снова, уже с некоторыми модификациями. Теперь весь рынок ABS принципиально разделился на две части: кредитные ABS и корпоративные ABS. Кредитные ABS, как и раньше, это ценные бумаги, обеспеченные банковскими займами, которые торгуются на межбанковском рынке и доступны лишь для институциональных инвесторов. А вот корпоративные ABS обеспечиваются небанковскими займами. Например, потребкредитами микрофинансовых организаций.
Поначалу, когда на рынке преобладали кредитные ABS, прямой аналогии с печально известными американскими CDO не прослеживалось. Cчиталось, что в отличие от американских китайские ипотечные облигации крайне надежны. Ведь банки, как уже отмечалось, не раздавали кредиты кому попало. Однако со временем ситуация изменилась. В 2017 году доля корпоративных ABS на рынке впервые превысила долю кредитных облигаций. За первую половину года всего было выпущено $43 млрд корпоративных ABS и $29 млрд кредитных. Одна лишь финтех-компания Ant Financial, подконтрольная Alibaba, выпустила ABS, обеспеченных потребкредитами, на $22 млрд.
Рейтинги таких бумаг не всегда отражают реальную степень риска. Например, Строительный банк Китая выпустил ABS, обеспеченные просроченными кредитами, с рейтингом ААА для старшего транша. А компания — оператор платной дороги во Внутренней Монголии Yitong Road and Bridge Co. и вовсе объявила дефолт по ABS, которые были обеспечены будущими сборами за использование трассы. Ничто не предвещало беды, рейтинговое агентство прогнозировало стабильные денежные потоки. Однако в рамках сокращения угледобычи многие шахты в регионе были закрыты, производство сократилось, и новая магистраль оказалась невостребованной.
Строительство пирамиды
Власти КНР относились к секьюритизации как к полезному инструменту. Во-первых, ABS позволяли списать с балансов банков часть долговой нагрузки, которая сильно выросла после кризиса 2008 года. Тогда для поддержания роста правительство приняло решение влить в экономику $585 млрд, что составляло 12,5% ВВП страны. Правда, центр обеспечил меньше трети этой суммы, остальную часть пришлось искать местным правительствам. Поскольку по закону местные власти не могут напрямую кредитоваться в банках, была придумана следующая схема. Создавались так называемые финансовые платформы местных правительств (LGFV) — аффилированные с местными властями компании. Чиновники передавали им землю и недвижимость, которые можно было заложить в банке. Кредиты направлялись в основном на долгосрочные инфраструктурные и социально ориентированные проекты. Однако эти меры привели к раздуванию корпоративного долга: в 2016 году он составлял 166% ВВП.
Власти страны понимали, что поддерживать экономический рост путем постоянных вливаний кредитных средств в производство уже невозможно. Накапливаются дисбалансы, например перепроизводство в сталелитейной и угледобывающей промышленности, вот-вот лопнет пузырь на рынке недвижимости, множится число дублирующих друг друга и неэффективных инфраструктурных проектов. Все это создает фундаментальные риски устойчивости финансовой системы. К тому же правительство давно мечтает о переориентации экономического роста на внутреннее потребление.
И, кажется, мечта сбылась. В 2017 году доля корпоративного долга в ВВП впервые стала снижаться при одновременном росте потребления. Вот только объективных оснований для этого как не было, так и нет: население страны по-прежнему в массе своей бедное.
По сути экономика как росла на кредитах, так и продолжает расти. Просто вместе с сокращением корпоративного долга начал расти долг домохозяйств. Стремление поддерживать рост ВВП любой ценой загоняет Китай в кредитную ловушку. С одной стороны, замедление роста грозит социальной нестабильностью, но с другой — печальный опыт США показывает, что игнорирование рисков может обернуться еще более масштабной катастрофой. Может быть, стоит немного просесть, но зато научиться жить по средствам. С учетом масштабов Китая страшно представить высоту долговой пирамиды, которую можно там построить, и то, как она будет рушиться, когда нижние этажи, собранные из плохих долговых обязательств, дадут трещину.
