Почему $100 за баррель не спасут российскую экономику
Семь лет кризиса
В России начался спад, и значительная часть экономических показателей стала снижаться. На самом деле картина развития событий в России отражает динамику общемирового кризиса, который начался в 2008 году. Есть мнение, что он на исходе, но это не так. Мы сталкиваемся с очередным глубоким поворотом в развитии мировой экономики: переходом от индустриальной к инновационной модели. Мир еще не осознал окончательный поворот к инновационной фазе развития и должен к этому адаптироваться.
При этом эра дешевых природных ресурсов закончилась. Условной границей ее окончания стал 1973 год, когда цены на нефть выросли в три раза. Несмотря на рыночные колебания, тренд увеличения цены за минеральные ресурсы является постоянным и достаточно стабильным. Спрос на тепло и энергию растет, поэтому ожидать снижения цен на топливо в обозримой перспективе трудно. В то же время рост цен не будет стремительным, так как рост производства происходит не слишком быстро. Все это означает, что в будущем все меньше можно ориентироваться на прирост новых дешевых ресурсов, и все большую ставку необходимо делать на повышение эффективности их использования.
С 2001 года по всему миру значительно выросли темпы развития. Это было отчасти спровоцировано решением снизить в США учетную ставку процента Федеральной резервной системы – с 6% до 1% – после падения башен-близнецов. Такая мера, наряду с другими, должна была оживить американскую экономику. Определенное оживление это действительно вызвало: в меньшей степени в Америке и Европе, но в значительной мере в развивающихся странах – Китае, Индии, Бразилии и России.
Пять лет роста
Быстрый рост цен на нефть определял успехи российской экономики с 2003 до 2008 год: в течение этого периода объем ВВП вырос в два с лишним раза, было достигнуто значительное повышение уровня жизни. В других странах в 2007–2008 годах начался кризис, вызванный тем, что рост первой половины 2000-х наткнулся на ограничения. Россия первые два года кризиса пережила трудно, но благополучно. Казалось, что мы справились, и будем выходить из кризиса, как и другие страны. Но дело было не в конкретном кризисе 2008 года, а во внутренних факторах, возникших в России с начала нулевых и повлиявших на дальнейшее развитие страны.
В течение 2003–2008 годов у нас был постоянный надежный источник для роста экономики – растущие цены на нефть. Потом рост цен прекратился. И хотя сначала они и не падали, дополнительных бесплатных доходов у правительства уже не возникало, поэтому после кризиса 2008 года, который мы пережили, достаточно быстро обнаружилась нехватка ресурсов.
В 2013 году рост экономики составил 1,3%, а в 2014 – уже, судя по предварительным данным, около 0,6%. При инфляции на уровне 12% это означает фазу стагфляции. В нее мы вошли еще 4 года назад, но эффекты проявились только сейчас. Темпы падали постепенно, поэтому ситуация стала понятной не сразу.
Главная проблема в том, что в России не была создана экономика, имеющая реальные источники альтернативного развития, помимо экспорта нефти и газа. Те преобразования, которые у нас происходили с 2002 года, – это повышение доли госсектора, увеличение влияния бюрократии, подавление свободы предпринимательства. Можно признать, что наши попытки построить рыночную экономику с политической демократией удались лишь частично. Если 1993–1998 годы были годами нащупывания демократического развития на «неудобной» российской почве, то с приходом к власти Владимира Путина в 2003 году определился новый характер режима, который был скорее «дефектной демократией». Движение по этому пути мы и продолжаем сейчас.
Десять лет перестройки
В конце прошлого года мы слышали слова о том, что мы должны найти быстрый выход из кризиса. И нас всячески готовят к тому, чтобы найти этот быстрый выход. Но подозреваю, что это невозможно.
Одним из обсуждаемых сценариев может быть рост цены на нефть до $100 за баррель. Но повторить прежний успех российским властям уже не получится. Для сохранения существующего режима необходимо постоянное увеличение цены на нефть, а стабильный уровень, пусть и достаточно высокий, не позволит развиваться прежними темпами. Перед нашей страной стоит выбор, который сейчас чувствуется как никогда остро: либо мы растем за счет роста цен на нефть и газ, либо растем за счет развития рыночной экономики. И тогда понадобятся новые институты и принципы – конкуренция, возможности для бизнеса, верховенство права и другие неотъемлемые атрибуты демократических стран.
Если мы сможем перестроиться, то сможем и добиться темпов развития, сопоставимых с Западной Европой и Японией, а скорее даже выше. Эти страны сегодня размещаются ближе всех к границе технологических возможностей. Они не имеют высоких темпов развития, но остаются самыми передовыми в мире. Если мы хотим оказаться на подобном уровне развития, то надо выстроить нечто похожее в институциональном плане. Если наши темпы роста приблизятся к 3% в течение следующих пяти лет, это будет означать, что мы догоняем передовые страны, где темпы ниже. Раз догоняем, то приближаемся к технологической границе. И для нынешних условий, которые сейчас господствуют в мире, это очень позитивный результат. Государственно-мобилизационный вариант на него не выведет.
Поэтому сдвиги, которые нам необходимы сейчас, определяются не экономическими реформами, хотя там тоже есть чем заняться – в первую очередь правовыми и политическими реформами. Но в целом речь идет о полноценной модернизации общества, ментальной перестройке самих россиян.
Меньше десятилетия на это не уйдет: возможности для быстрой трансформации в двухтысячные мы уже упустили. Но эти задачи необходимо решать. К сожалению, отчетливый разговор на эту тему пока не начался. Какие-то признаки такого разговора можно обнаружить в декабрьском послании президента, но они не слишком выразительные. Привычные слова о либерализации и инвестиционном климате, о том, что надо немного потерпеть – и все вновь станет хорошо, достаточно спорны. Обновление экономики и отчетливый поворот в ориентации на Запад невозможно обеспечить без соответствующего настроения в обществе.
Поэтому самым негативным сценарием для России окажется сохранение нынешней политической системы, которая препятствует экономическому росту. Модернизация сверху не работает в современных условиях. Стагфляция и прямой спад экономики будут нарастать.
Россия и ее развилка
За пять лет последствия последнего кризиса в мире не испарятся, и поиски приспособления к альтернативным моделям развития тоже будут продолжаться. Новое равновесие будет заключаться в выравнивании между западными и тихоокеанскими, азиатскими полюсами – это выравнивание и есть основа будущего благоденствия мировой экономики. В исламских и африканских странах положение будет хуже, так как с точки зрения культурного капитала эти страны демонстрируют некоторое отставание. Они слишком ориентированы на ценности, не способствующие быстрому развитию и усвоению передовых идей, а тем более их генерации.
А главная сила западной цивилизации в том, что она настроена на генерацию идей. В значительной степени этим навыком уже владеют Корея, Япония, Тайвань и Сингапур и даже Китай. Прогрессивная бюрократия Китая очень хочет вырастить рыночную экономику и вплотную приближается к тому, что дальнейшее развитие потребует значительных уступок как раз со стороны чиновников. Вопрос, пойдут ли они на это.
У нас близкая ситуация. С одной стороны, ощущается явная необходимость в перестраивании институтов, с другой – явные бюрократические препятствия для роста. В 2003 году мы вновь вернулись к нашим самодержавным традициям, а эта институциональная система не готова к продуктивной работе в современных условиях.
Поэтому сейчас мы находимся на критической развилке. Каждый год мы будем обнаруживать, что где-то задержались, пока другие страны в это время медленными темпами движутся вперед. И эта ситуация будет подталкивать к тому, чтобы изменить обстановку в стране, создать другой нравственный и интеллектуальный климат, измениться.
Путь к достижению высоких результатов для России открыт. С какой скоростью она будет двигаться по этому пути – я не знаю.
