Освоение профицита: почему программа реновации важна для Москвы
Невиданный ажиотаж вокруг московской реновации постепенно сходит на нет. Мэрия, столкнувшись с ужасом части москвичей и традиционным для россиян недоверием к планам властей, довольно умело пошла на некоторые уступки: исключила из проекта часть домов, продемонстрировала образцы нового жилья, предложила дополнительные гарантии выбора для переселяемых граждан. В результате социологический опрос, проведенный ВЦИОМом, показал, что около двух третей общего числа москвичей в целом поддерживают проект. Это говорит о том, что программа, скорее всего, будет запущена и с тем или иным показателем успешности реализована.
При этом остается не вполне проясненной причина, побудившая мэрию запустить такой масштабный и достаточно неоднозначный в электоральном отношении проект именно сейчас. Разговоры о том, что выходцы из Когалыма ненавидят Москву так же, как Понтий Пилат из романа Михаила Булгакова — Иерусалим, а городским чиновникам стало совсем уж не из чего воровать, оставим тем, кто ведет их в социальных сетях. На мой взгляд, аргументы должны быть более существенными. И первое, на что я обратил бы сейчас внимание, это текущая ситуация с бюджетом Москвы.
Московские деньги
Столичный бюджет — нетипичное явление в современной России. Его доходы с 2013 по 2016 год (то есть за время, когда экономика России сократилась на 1,1%, а поступления в федеральный бюджет выросли всего лишь на 3,7%) показали прирост на 25,1% даже в условиях, когда трансферты из федерального бюджета упали на 16,7%. Более того, по мере повышения доходов москвичей (в первую очередь состоятельных граждан и госслужащих, которых в столице непропорционально много) и роста прибыли (прежде всего у банков и финансовых организаций) бюджетные потоки продолжают расти. И если тенденции, сложившиеся за январь—апрель 2017 года, сохранятся, то дополнительные доходы могут достичь 200 млрд руб. к величине, запланированной действующим бюджетным планом на 2017–2019 годы, а это немалая сумма. Для сравнения, Минфин ведет борьбу с госкомпаниями за дивиденды, которые вряд ли превысят в совокупности 150 млрд руб. и которые, как сейчас становится все очевиднее, вряд ли удастся собрать в предполагавшемся ранее объеме. Более того, этот же план, принятый еще прошлым летом, предполагает снижение бюджетных расходов в 2018 году до 1,93 трлн руб., что с учетом текущей динамики окажется на 40 млрд руб. меньше, чем доходы текущего года.
В условиях катастрофической финансовой ситуации в большинстве регионов и сохраняющегося дефицита федеральной казны можно догадаться, сколь сильным будет желание хотя бы немного «раскулачить» Москву, бюджетные доходы которой составили по итогам 2016 года почти 23% совокупных доходов всех консолидированных региональных бюджетов (без межбюджетных трансфертов).
Московская мэрия попыталась отреагировать на сложившиеся тренды в прошлом году, когда в законе о бюджете на 2017–2019 годы были резко увеличены (до 1,9 трлн руб. за трехлетку) расходы Адресной инвестиционной программы — иначе говоря, траты на городское капитальное строительство. При этом проект бюджета предполагал рекордный для города дефицит в 218 млрд руб., что, по мнению составителей плана, могло гарантировать городские финансы от притязаний федерального центра. Однако уже с первых месяцев текущего года доходы стали поступать в бюджет в таких объемах, что и эти предосторожности оказались недостаточными.
Проблема дополнительных доходов
При этом было бы неверно полагать, что Москва, как часто утверждается, тратит чуть ли не основную часть своего бюджета на бессмысленную перекладку плитки на тротуарах или покупку сверхдорогого оснащения для ее центральных улиц. Если сравнить, например, исполнение бюджета города по разделам «образование» и «здравоохранение» в 2016 году (241,2 млрд и 193,4 млрд руб.) и проект финансового плана на текущий год (276,2 млрд и 233,0 млрд руб. соответственно), мы увидим рост на 14,5 и 20,5%. Таких цифр нет ни в федеральном, ни в других региональных бюджетах. Учитывая, как соотносятся зарплаты московских врачей и учителей со средними по России, рост ассигнований на социальное обеспечение, образование и здравоохранение (на которые уходит 50% бюджета города) сегодня практически невозможен.
«Строительство» в том виде, в каком мы видели его в городе в последние годы, тоже не могло выступить реципиентом дополнительных средств: уже сейчас на развитие транспортной системы идет около 25% бюджета, а на благоустройство города — до 4% от его расходной части. И в такой ситуации задача расширения жилищного строительства могла действительно оказаться для мэрии своего рода палочкой-выручалочкой.
В 2016 году московские власти выделили из бюджета города на строительство нового жилья мизерную сумму — всего 38,4 млрд руб. (или чуть более 2% расходов). Для сравнения можно отметить, что в бюджете Парижа на 2016 год на цели строительства социального жилья и его поддержания выделялось (.pdf) 20% всех инвестиционных расходов бюджета. Во многих других европейских городах доли в расходах были сопоставимыми.
На мой взгляд, именно возможность сохранить дополнительные доходы для города и послужила главным поводом для того, чтобы мэрия уже в конце 2016 года начала разрабатывать масштабный проект нового жилищного строительства. И те 95 млрд руб., которые предполагается выделить в 2017 году на подготовку программы сноса и переселения, практически в точности соответствуют тому размеру бюджетного профицита, который в ином случае мог бы образоваться по итогам текущего года.
Замечу, что у московских властей были основания опасаться законодательных новаций. В 2012 году доходы города существенно сократились в связи с началом действия закона о консолидированной группе налогоплательщиков, по которому часть налогов крупных федеральных компаний стала выплачиваться по месту расположения их производственных активов. Кроме того, штаб-квартиры ряда крупных корпораций, например ВТБ и «Газпрома», были переведены или переводятся из Москвы в Санкт-Петербург.
Что делать москвичам
Все сказанное выше свидетельствует, на мой взгляд, о необходимости выработки несколько более сложной тактики взаимодействия граждан с московскими властями, чем та, которая сводится к митингам с лозунгами «Долой!» или вскрытию отдельных афер в городском благоустройстве. Следует исходить из того, что в 2016 году доходы бюджета Москвы на 40,2% обеспечивались поступлениями налога на доходы физических лиц (и это, видимо, самый высокий показатель по России), поэтому в интересах москвичей сохранить поступающие в бюджет средства в городе. В противном случае, если федеральным ведомствам удастся перераспределить потоки, мы увидим очередной самый дорогой в мире космодром, с которого за три года ожидается один запуск ракеты, мост на остров Русский или нечто столь же «эффективное».
С этой точки зрения новая жилищная программа по сути выглядит разумной, хотя ее презентация обществу и оставляет желать лучшего. Однако и в этом ракурсе ситуация не выглядит безнадежной: Москва сегодня крайне важна для российской элиты с точки зрения президентских выборов 2018 года. Кроме того, мэр города, скорее всего, намерен в следующем году переизбраться, а прошлый опыт конкурентных выборов в столице был достаточно запоминающимся.
Поэтому сейчас московские власти намного более склонны к диалогу, чем федеральные, и скорее всего, более склонны к диалогу, чем будут через полтора года. Именно потому главным требованием горожан должен стать не отказ от реновации, а проведение ее на максимально выгодных для москвичей условиях; не жесткая конфронтация с мэрией, а скорее эффективное давление на нее с целью наращивания расходов на жилищное строительство. Если исходить из того, что московские власти стремятся оградить свои финансы от посягательств федеральных, если понимать, в сколь сложной ситуации они могут оказаться в преддверии наступающих выборов, подобный диалог выглядит практически идеальным средством для начала формирования в городе современного типа взаимодействия между населением и властью.
