Приборы отказали: почему трудно доверять данным Росстата о конце рецессии
На днях Росстат опубликовал свою обновленную оценку динамики российской экономики за последние два года. Собственно говоря, ничего удивительного в том, что статистическое ведомство меняет свои ранее данные оценки, нет, это происходит во всех странах и постоянно. Дело в том, что первоначальные оценки, которые выходят через месяц-полтора после завершения очередного квартала (года), строятся на основе неполной оперативной информации, которая впоследствии корректируется.
«Кубик Рубика»
А вот что действительно удивляет, так это то, что, согласно обновленному взгляду статистиков, экономическая динамика в последние два года оказалась существенно лучше, чем считалось. Теперь Росстат утверждает, что в 2015 году российский ВВП снизился всего на 2,8% против 3,7% по более ранним оценкам; а в 2016-м спада вообще практически не было. Этот новый взгляд оказался неожиданным для всех, включая Минэкономразвития, эксперты которого говорят, что не понимают, почему Росстат так радикально пересмотрел свои оценки. Солидарны с министерством и эксперты ВЭБа, где сегодня работает большая команда макроэкономистов во главе с бывшим замминистра экономики Андреем Клепачем. Оценка Росстата оказалась неожиданной и для премьера с президентом, которые не выразили никакой радости относительно того, что дела в экономике обстоят гораздо лучше, чем им казалось еще пару недель назад.
В статистике ВВП, как и во многих других случаях, различные показатели не существуют изолированно друг от друга. Они тесно связаны, и почти никогда нельзя изменить один из них так, чтобы другой не изменился. Очень упрощенно это выглядит так. ВВП — это сумма добавленной стоимости, которая производится в различных секторах экономики, как то: промышленность, сельское хозяйство, транспорт, финансовый сектор и т. д. Если вдруг данные по промышленности улучшились или ухудшились, то при прочих равных условиях ровно на столько же должны измениться данные по ВВП. Но помимо структуры «ВВП по производству» существует и другая структура, «ВВП по конечному использованию», где показывается структура спроса на то, что производит экономика. Элементами спроса в данном случае являются население, сектор государственного управления, некоммерческие организации, накопление (инвестиции и запасы) и чистый экспорт (разница экспорта и импорта). Если показатели по промышленности улучшились, то должен измениться не только общий объем ВВП, но и одна из компонент спроса, то есть мы должны понять не только, какой сектор промышленности произвел больше добавленной стоимости, но и кто за это заплатил.
Но и это еще не все. Есть и третья структура ВВП, «по источникам доходов» — добавленная стоимость делится на доходы населения, чистые налоги (на производство и импорт) и валовую прибыль экономики и смешанные доходы. То есть, поняв из структуры ВВП по производству, кто больше произвел, мы из структуры по использованию должны понять, кто приобрел произведенное, а из структуры по источникам доходов понять, кто на этом заработал. Получается своеобразный «кубик Рубика», где правильная (целевая) комбинация только одна, и ее сразу хорошо видно, точно так же, как сразу видно, если кубик не собран.
Квартальный лабиринт
В статистике ВВП есть и другие тонкости. Например, одна из главных проблем — это исчисление ВВП в реальном выражении, то есть с учетом инфляции. Статистическое ведомство публикует индексы-дефляторы по отдельным секторам, и, естественно, при их использовании с номинальными данными по отдельным секторам общий итог должен сходиться. А еще для того, чтобы все хорошо понимали, в каком состоянии находится экономика, каждый квартал динамику ВВП статистическое ведомство должно оценивать к предыдущему кварталу. И тут мы хорошо понимаем, что первый квартал, в котором пол-января приходится на праздники, а холодная погода останавливает многие виды деятельности, совсем не похож на третий, когда и погода теплая на дворе, и урожай на селе собирают. И уж точно не похож на четвертый квартал, когда строители пытаются ввести максимальное количество законченных (или не до конца) объектов, когда бюджет тратит денег как минимум вдвое больше, чем в другие месяцы. Когда все эти факторы убираются, то и получается тот самый главный показатель, который говорит, как обстояли дела в прошедшем квартале.
Только не смейтесь. Именно этот показатель российское статистическое ведомство не публикует уже с апреля прошедшего 2016 года. На недавно прошедшем Гайдаровском форуме я пристал с вопросом «А почему такое происходит?» к одному из руководителей Росстата, который минут пятнадцать убеждал меня в том, что я просто не смог найти нужную таблицу на сайте его ведомства. Сайт, конечно, у Росстата оставляет желать лучшего: порой, чтобы выудить оттуда нужную информацию, нужно потратить час-другой, разбираясь в плохо организованных базах данных. Но в данном случае я настаивал, что этой информации просто нет. Через пару дней я получил письмо из Росстата, в котором было сказано, что действительно такой показатель Росстат не считает и не известно, когда считать будет.
Уже одного этого достаточно, чтобы несильно верить данным об улучшенной динамике российской экономики, которые опубликовал Росстат. А если к этому добавить, что с весны прошлого года Росстат перестал публиковать ежемесячные данные по инвестициям, а в ноябре объявил о том, что пересмотренные, естественно в сторону улучшения, данные о динамике промышленного производства будут опубликованы только весной, то становится понятно, что российские статистики кубик Рубика собрать не могут и они не знают, что на самом деле происходит с российской экономикой. То есть все приборы, которые должны говорить, в каком направлении и с какой скоростью движется наш экономический корабль, отказали.
Секретный ВВП
Не хочу утверждать, что именно та проблема, о которой я хочу сказать в завершение, мешает Росстату правильно все подсчитать. Подозреваю, что проблем гораздо больше, и опасаюсь, что даже сами руководители Росстата не обо всех из них знают. Но нельзя не сказать о проблеме засекреченности огромного массива данных, рассказывающих о деятельности военно-промышленного комплекса и силовых структур.
На самом деле эта секретность если кому-то и мешает что-то понять, так это российским властям и российскому обществу. Получая засекреченную информацию, Росстат должен ее так запрятать в свои таблицы, чтобы ни один шпион не догадался. Для этого Росстат неизбежно вносит искажения в показатели деятельности тех или иных секторов, кому-то что-то добавляя, а кому-то убавляя. А поскольку спрятать правду от шпионов гораздо важнее, чем рассказать правду российскому обществу, то за плохо собранный кубик Рубика, как говорится, в пианиста просьба не стрелять: он играет так, как умеет.
А если немножко вдуматься, то становится понятно, что финансовые показатели деятельности ВПК не являются никакой государственной тайной. Тайной могут быть технические характеристики оружия, технологии, использованные при его производстве, возможно его месторасположение, но точно не то, сколько денег потрачено на его закупку (то, что является засекреченной частью бюджета), и не то, сколько добавленной стоимости произведено предприятиями ВПК.
Я уверен, что при действующем российском президенте никакого прогресса в рассекречивании этих данных ожидать не следует: не этому его учили в Высшей школе КГБ. А раз так, то и узнать, что же происходит с российской экономикой и как выглядит ее «кубик Рубика», нам вряд ли будет суждено в ближайшие годы.
