Недоученный урок: о чем забыла Россия в борьбе с кризисом

​Сходство между двумя валютными кризисами

В декабре 2014 года Россия пережила самое резкое падение своей национальной валюты со времен финансового кризиса августа 1998 года. Именно с этим периодом проводились параллели в декабре прошлого года, когда обсуждались возможные последствия нового валютного кризиса для нынешней администрации. Но, несмотря на некоторое сходство, для нынешнего российского правительства резкое падение курса рубля обернулось намного меньшими потерями, чем для администрации Ельцина. Во многом это случилось благодаря тому, что Владимир Путин и его команда вынесли из кризиса 1998 года три важных урока, которые успешно претворяли в жизнь все последующие годы. Однако один важный урок остался выученным лишь наполовину. И последствия этого для Кремля и траектории российского экономического развития могут оказаться весьма плачевными.

На российских финансовых и валютных рынках весь 1997 год царил оптимизм. ЦБ был настолько уверен в долгосрочном успехе своих предыдущих усилий по стабилизации рубля, что в январе 1998 года провел деноминацию национальной валюты, обменяв старые рубли на новые по курсу 1000 к 1. В начале 2014 года Центробанк тоже был настолько уверен в стабильности рубля, что начал ограничивать свои интервенции на валютной бирже и переходить к стратегии таргетирования инфляции. Даже после присоединения Крыма в 2014 году и последовавших западных санкций курс рубля колебался в очень узких пределах вплоть до начала резкого падения нефтяных цен в сентябре.

Как в 1998-м, так и в 2014 году обвал цен на нефть сыграл ключевую роль в разразившемся кризисе. По иронии судьбы непосредственной причиной кризиса в обоих случаях стали события, связанные с государственной нефтяной компанией «Роснефть». В июле 1998 года платежеспособность правительства оказалась под вопросом после неудачной попытки приватизировать эту компанию. А в декабре 2014 года панику на валютном рынке спровоцировала необходимость найти $14 млрд для выплаты валютных долгов «Роснефти», рефинансировать которые оказалось невозможным из-за западных санкций. Оба кризиса подлили масла в огонь инфляции, подстегнули отток капитала из России, затормозили инвестиции и вынудили правительство срочно выделять деньги на спасение ведущих российских банков и компаний.

Однако в политическом плане разница между декабрьским и августовским кризисом огромная. В 1998 году валютный кризис привел к смене российского правительства. В 2014-м никто из высокопоставленных чиновников не был уволен, никаких социальных потрясений не произошло, а рейтинг поддержки Путина продолжил расти, достигнув летом 2015-го феноменальных 89%. Какие уроки правительство Путина извлекло из кризиса 1998 года?

Резервов не бывает слишком много, а долгов слишком мало

За шесть месяцев, предшествовавших началу кризиса 1998 года, российское правительство потратило на поддержание курса рубля около $27 млрд, полностью истощив свои международные резервы. Для стабилизации рубля Россия взяла срочный кредит у МВФ, однако избежать кризиса это не помогло. Не имея достаточно средств для поддержания курса рубля и выплат кредиторам, российское правительство объявило дефолт и отпустило курс национальной валюты в свободное плавание.

Первый урок, вынесенный правительством Путина из кризиса 1998 года, заключался в необходимости накопления резервов для защиты страны от валютных и бюджетных кризисов, вызванных колебаниями цен на нефть. Когда нефтяные котировки вновь начали расти, новое российское правительство воспользовалось этой возможностью для наращивания резервов ЦБ. Путину повезло, что его правление пришлось на период высоких цен на нефть. Однако он проявил дальновидность, направив часть резко выросших нефтяных доходов на стабилизацию бюджета и накопление резервов.

В начале 2014 года резервы России составляли более $500 млрд. Этого буфера было более чем достаточно, чтобы защититься от экономического шока, спекуляций и международных санкций. А также для покрытия российского импорта и оказания помощи подпавшим под санкции компаниям в выплате их валютных долгов.

После недолгого периода паники в декабре большинство россиян пришли к выводу, что правительство в состоянии справиться с кризисом — а это, в свою очередь, смягчило его политические последствия.

Кризисный менеджмент требует исполнительного контроля

Администрация Ельцина зависела от олигархов, которые владели наиболее прибыльными компаниями по добыче природных ресурсов, средствами массовой информации и банками, в которых правительство держало свои текущие счета и брало кредиты. Падение рубля означало для них резкое возрастание долговой нагрузки, и многие разорились, когда рубль вышел из установленного курсового коридора. В то же самое время парламентская оппозиция не позволила правительству принять более реалистичный бюджет, который, возможно, помог бы России отбиться от иностранных кредиторов.

Недостаточный контроль над ситуацией и слабая координация подорвали эффективность действий ельцинской администрации и после завершения острой фазы кризиса. ЦБР был вынужден ввести официальные меры по ограничению движения капитала, чтобы стабилизировать рубль. А СМИ своей позицией подрывали уверенность в способности правительства добиться оживления экономики.

Из этой незавидной ситуации, в которую попал Ельцин, новое правительство Путина сделало вывод о том, что необходимо контролировать и координировать «командные высоты» экономики, СМИ и политической системы страны. В последующие годы Путин постепенно установил государственный контроль над крупнейшими компаниями и банками России, назначил своих людей в руководство Центробанка, восстановил доминирующие позиции государства в СМИ и превратил парламент в свой послушный инструмент.

Все эти усилия дали свои плоды, когда разразился декабрьский кризис. Одной из причин резкого роста спроса на иностранную валюту в России были крупные выплаты по внешним долгам ведущих компаний-экспортеров. Но правительству не пришлось вводить официальные ограничения на движение капитала. Вместо этого Путин и его команда отдали компаниям-экспортерам неофициальный приказ продавать валюту; выработали механизм по выдаче им валютных кредитов и гарантировали наличие рублевой ликвидности для покрытия обязательств по внутренним займам; начали тратить деньги из Фонда национального благосостояния; а также «попросили» компании в будущем координировать продажу иностранной валюты друг с другом и с ЦБР.

Затем с помощью СМИ и парламента путинская администрация для преодоления последствий кризиса применила на практике третий урок, вынесенный из событий 1998 года.

Все вали на иностранцев

Хотя к августу 1998 года кризис уже давно назрел в силу внутренних политических и экономических причин, важную роль в нем сыграли и внешние факторы. Российский кризис разразился вскоре после азиатского финансового кризиса 1997 года, когда иностранные портфельные инвесторы, обжегшись на спаде азиатских рынков, начали выводить свои средства из российских акций и государственных краткосрочных облигаций (ГКО).

Одновременно решение ОПЕК увеличить добычу нефти на фоне упавшего спроса на пострадавших от финансового кризиса азиатских рынках обрушило цены на нефть. Это стало еще одним мощным ударом по российской экономике. Курсовой коридор, который спровоцировал опасную переоценку рубля, и рынок ГКО, который превратился в финансовую пирамиду для российского правительства, были введены по совету и с помощью Запада — однако вину за кризис 1998 года все возложили на ельцинскую администрацию.

В кризисе 2014 года внешние факторы тоже сыграли важную роль. В падение курса рубля внесли свой вклад резкое снижение цен на нефть, опасения со стороны иностранных инвесторов и западные санкции. Обвинения могли бы посыпаться и на Путина, как они в свое время посыпались на Ельцина. Ведь именно решение Кремля вернуть Крым и начать дестабилизацию ситуации на востоке Украины стало причиной санкций, отпугнуло инвесторов и спровоцировало отток капитала. Запрет на импорт европейской сельскохозяйственной продукции, введенный Путиным в ответ на западные санкции, подстегнул инфляцию. Одобренные им высокие военные расходы легли серьезной нагрузкой на российский бюджет, а неоднократные заявления ЦБР о намерении таргетировать инфляцию, а не поддерживать курс рубля стали тревожным сигналом для валютного рынка.

Однако Путину удалось избежать обвинений в ответственности за разразившийся кризис. С помощью подконтрольных СМИ и политической системы ему удалось представить этот кризис как прямой результат конфликта между Россией и враждебным Западом. В отличие от ельцинской администрации​​ путинская позиционирует себя как бастион, защищающий Россию от западных угроз. Ее основной мотив такой: враги пытаются поставить Россию на колени, однако Россия под мудрым руководством Путина оказалась слишком сильной и крепкой, и поэтому сломить ее не удалось.

Благодаря стратегии возложения вины за экономические трудности, с которыми столкнулась Россия, на страны Запада, россияне пока что склонны относиться к инфляции и спаду в экономике с бóльшим терпением, чем в 1998 году.

Урок, выученный лишь наполовину

Кризис 1998 года преподнес России еще один важный урок, который пока что выучен лишь наполовину. Заключается он в необходимости модернизации и диверсификации экономики. После мирового финансового кризиса 2008 года призывы к этой модернизации и диверсификации со стороны российских официальных лиц раздаются с завидной регулярностью. Однако российское правительство до сих пор не осознало, что эффективно модернизировать и диверсифицировать экономику при существующей политической системе не удастся.

Путинская «вертикаль власти» основана на системе перераспределения доходов от экспорта природных ресурсов между сторонниками режима, а также на коррупции, неформально возведенной в ранг одного из институтов власти.

Падение курса рубля делает необходимость в диверсификации более очевидной, хотя усложняет сам процесс диверсификации, повышая относительную конкурентоспособность сырьевого экспорта и делая инвестиции в другие отрасли экономики более дорогими и рискованными. Еще одним препятствием на пути к модернизации являются западные санкции, которые ограничивают доступ России к западным технологиям и финансированию.

Администрация Путина пытается решить эту неразрешимую проблему, обратившись к другим источникам финансирования и технологий, а также стимулируя развитие и диверсификацию экономики путем государственных инвестиций в военно-промышленный комплекс. Однако эта стратегия вряд ли окажется эффективной.

Милитаризация России на волне патриотизма, разворот в сторону Азии, сомнительный проект Евразийского экономического союза, призывы к импортозамещению, «деофшоризация» российской элиты и попытки бросить вызов международной финансовой системе, в которой доминируют страны Запада, — все это указывает на отчаянные попытки российского правительства вырваться из ловушки нынешних геополитических и экономических обстоятельств. В то время как американские и европейские санкции все быстрее гонят его по тупиковому пути.

В среднесрочной перспективе санкции и низкие цены на нефть скажутся на российском бюджете. У правительства есть определенный запас прочности благодаря международным резервам,​ но если цены на нефть не восстановятся, запаса этого надолго не хватит. Центробанку будет все сложнее сдерживать инфляцию. В следующие несколько лет России предстоит принять очень сложные решения.

Возможно, прав председатель Сбербанка Герман Греф, когда говорит, что «реформы начинаются, когда заканчиваются деньги».

Однако история финансовых кризисов в России показывает, что «реформы» совсем не обязательно означают политическую или экономическую либерализацию.

Оригинал: Lessons (Half) Learned: Comparing the 1998 and 2014 Ruble Crises