Эффект бомбардировщика: как простые истории могут исправить плохой закон
В истории недавно подписанного президентом закона о частичном освобождении малого бизнеса от антимонопольного контроля есть нечто важное для обсуждения других тем: она показывает слабость ставки на экспертов как инициаторов реформ.
Влиятельная статья
Когда я в конце 2013 года прочитал в Esquire статью Полины Еременко «Случайно встретила я ФАС», оказалось, что я плохо знаком с работой российских антимонопольщиков, и это несмотря на более чем десятилетнее изучение вопроса.
Самая впечатляющая часть статьи — интервью с индивидуальным предпринимателем Евгенией Автономовой, которая поставила на центральной площади Горно-Алтайска детский батут с солнцем и петухами и которую ФАС преследовала за совпадение цен с появившимся через два года предпринимателем Иваном Кошечкиным, владельцем батута с поросятами и шреками.
Статья стала шоком для столичного антимонопольного сообщества: в те недавние времена экономисты изучали российскую ФАС преимущественно по англоязычным статьям о работе аналогичных американских служб — FTC и DOJ, а юристы ведущих фирм судили о практике ведомства по делам, с которыми к ним приходили клиенты — крупный банк или крупная торговая сеть, но не владелец батута или хореографическая школа. На конференциях и в газетах также обсуждались крупные дела.
И хотя за несколько месяцев до выхода этой статьи мое исследование уже показало преобладание в практике ФАС дел против малого и среднего бизнеса и я даже уже был знаком с судебным решением по делу Евгении Автономовой, я все равно был «не в теме»: «знать» не значит «осознать». Без голоса живого человека статистика остается цифрами, а решение суда — буквами.
Вот почему первой и единственной статье Полины Еременко про антитраст было суждено стать намного более влиятельной публикацией, чем все, что до тех пор написали эксперты. В связи со статьей депутат-эсэр Валерий Гартунг написал запрос в ФАС, иеромонах о. Димитрий (Першин) — письмо в администрацию президента, депутат-коммунист Николай Иванов задал Игорю Артемьеву вопрос на правительственном часе, а Минэкономразвития предложило освободить малый бизнес от антимонопольного контроля.
Между тем сама ФАС в то время настаивала: «дело батутов» — пусть и «малое» в прямом и переносном, судебном смысле, но все же правильное и нужное — «пресечено мошенничество»; да и речь идет о деле случайном и нехарактерном, а потому политику ведомства менять не стоит. Эта теория малых дел подразумевала сохранение соответствующей ей политической практики прокрастинации, сосредоточения на том, до чего легко дотянуться.
Сложившийся в то время общественный проект «За антимонопольную реформу» и его руководитель Алексей Ульянов поставили своей задачей сделать так, чтобы от проблемы малых дел ФАС нельзя было отмахнуться: сведения о новых делах стали публиковаться по мере их рассмотрения в судах, а сами столкнувшиеся с ФАС малые предприниматели получили возможность встретиться очно для непосредственного участия в разговоре об антимонопольной политике на равных правах с традиционными для светских столичных мероприятий экспертами. Наиболее известной из рассказанных на том форуме историй стал случай Ольги Метелевой, которая продавала на 17 кв. м площади крем-краску для волос и была признана ФАС заметным игроком на рынке.
Такого рода истории из СМИ и других источников быстро проникли на совещания по антимонопольной теме и подвинули в разговорах прежнюю московскую реальность с ее громкими делами. Многие чиновники были попросту тронуты историями и возмущены ими. Уже в середине 2014 года премьер-министр поручает изучить возможность освобождения малого бизнеса от антимонопольного контроля, что и приводит к появлению принятого недавно закона об антимонопольных иммунитетах для малого бизнеса. В лагере сторонников нового закона в итоге оказывается и сама ФАС: «Будет меньше мелкотемья».
Нищета экспертизы
Для меня очевидно, что успех этой антимонопольной реформы — это не успех антимонопольных экспертов. Российские эксперты закладывали в «Стратегию-2020» похожие идеи — результата не было. Зарубежные эксперты из международного рейтинга Global Competition Review год за годом писали об «абсурдной активности» ФАС — результата не было.
Результат дало преодоление «эффекта бомбардировщика». Известно, что пилоту проще нажать на кнопку и уничтожить целый город со стариками и детьми, чем заколоть в штыковой атаке живого человека. Пилот просто слишком далеко от своих жертв, и абстрактное «знание», что среди твоих жертв есть старики и дети, мало помогает. Однако знания такого типа — это все, что имеется у эксперта — он тоже сидит в бомбардировщике.
Все начинает меняться, когда на сцене появляется пострадавший с именем и фамилией, с собственным голосом и с личными устремлениями. Вот это уже «штыковая атака»! Становится ясно, что разговор про государственное регулирование — это разговор про насилие и его пределы, а не про технические вещи вроде KPI, и что сугубо экспертный взгляд на такие вопросы — это как раз часть проблемы, которую нужно решать.
Не конец истории
Парадоксально, но хотя на появление недавно принятого закона об антимонопольных иммунитетах больше всего повлияли истории Евгении Автономовой и Ольги Метелевой, закон вследствие многочисленных оговорок не распространяется как раз на те типы дел, с которыми столкнулись предпринимательницы. При этом закон не затрагивает другие крупные категории «малых дел» ФАС — «невовремя починили бойлер», «подали в дом воду не той температуры», «взяли плату за опломбировку счетчика», — рассмотрение которых затягивается из-за подтягивания этих дел под классические антимонопольные составы с присущими для тех тяжеловесными процедурами рассмотрения. Поэтому принятый недавно закон — не конец истории в целом успешной кампании за антимонопольную реформу и даже не начало конца, а возможно, конец начала.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
