«Вещество» и «Саван»: в Каннах показали боди-хорроры
. Корали Фаржа и Дэвид Кроненберг шокировали критиковВышли обзоры фильмов «Вещество» и «Саван» с Каннского кинофестиваля
Деми Мур в фильме «Вещество»
В основном конкурсе 77-го Каннского кинофестиваля представлены фильмы как молодых, так и опытных режиссеров. Последние сдают позиции (пример — Фрэнсис Форд Коппола). Но почтенный канадец Дэвид Кроненберг, которому не впервой удивлять Канны и лицезреть, как с премьер его картин уходят зрители, верен себе и снимает чисто «кроненберговские» боди-хорроры. Свой «Саван» с Венсаном Касселем и Дайан Крюгер о технологично горюющем вдовце режиссер представлял лично. В другом углу ринга — молодая кинематографистка Корали Фаржа и ее будоражащий боди-хоррор «Вещество» с Деми Мур и Маргарет Куолли об объективации и погоне за идеальным молодым телом.
Кинокритик Ася Заболоцкая рассказывает, как постановщики разных поколений делают попытку привнести в жанр что-то новое.
Бешеная слава телезвезды Элизабет Спаркс осталась в прошлом, сейчас ей около 60, она все еще ведет популярное фитнес-шоу. Невозможно сосчитать, скольким женщинам она помогла за всю свою карьеру, пока учила их правильной пластике тела. Ее собственное, к слову, до сих пор стройное и подтянутое. Улыбка Спаркс лучезарная и свидетельствует о полной гармонии. Но все это только «на камеру». У героини нет друзей, она одинокий трудоголик, обеспокоенный лишь зарабатыванием капитала и своей внешностью. Поэтому когда немолодой продюсер по имени Харви (Дэннис Куэйд намекает на Вайнштейна) объявляет, что ее шоу собираются перезапустить с молодой актрисой, ее мир рушится.
Кадр из фильма «Вещество»
Прозябая в своей огромной, абсолютно «неживой» квартире, Элизабет заказывает загадочный препарат «Вещество», на который ее навел подозрительно моложавый доктор в клинике. Субстанция полностью изменила его жизнь, а Спаркс уже терять нечего, поэтому она бросается с головой за такой же возможностью. После активации вещества из спины Элизабет вылезает совершенно другой человек — ее новая версия. Есть правила: по истечении семи дней нужно обязательно вернуться в свое тело, чтобы не забыть, где ты настоящий, а где — продукт «Вещества».
Так, словно Чужой из одноименного хоррора, появляется на свет молодая девушка, позже она станет называть себя Сью (Маргарет Куолли). Она и есть Элизабет, но в то же время является другой личностью. После пробуждения она обеспокоенно смотрит на свое бездыханное голое тело в луже крови. Даже самые сложные роли в шоу-бизнесе не могли подготовить Спаркс к такой ситуации, ведь теперь где-то придется хранить старое тело, зашить рану в позвоночнике и вообще привести все в порядок. Зато теперь она здорова и молода, так что со всеми неудобствами справится быстро.
Кадр из фильма «Вещество»
Но это далеко не финал, а только начало. «Вещество» растет в сторону триллера и феминистского боди-хоррора с оммажем эпохе аэробики 1980-х. Спортивные купальники-леотары цепляют взор, стройные тела будоражат, в то же время в кадре искривляются пальцы, выпадают зубы и волосы, маячит дух Дэвида Линча. Сью и Элизабет в итоге начинают эксплуатировать свои тела, не задумываясь о последствиях. Первую не заботит график нахождения «под веществом», вторая теряет связь с собой настоящей.
Корали Фаржа заимствует самое лучшее из хорроров и триллеров прошлых лет и гиперболизирует до такой степени, что высидеть это зрелище кажется невозможным. Здесь и «Кэрри» Брайана Де Пальмы, и «Муха» Дэвида Кроненберга, и классика Джона Карпентера, и, конечно же, лоск и уникальность «Титана» Жюлии Дюкурно (победитель Каннского кинофестиваля 2021 года). Что же современность делает с нами, если боди-хоррор становится почти единственным жанром, который может отобразить тотальное сумасшествие XXI века?
Зачем женщины занимаются внутренней мизогинией, ненавидя самих себя; почему общество продолжает давить на них стандартами красоты? Эти вопросы задает Фаржа, и, разумеется, ответы не гарантируют мгновенной перемены общественного сознания после многих веков эксплуатации женского образа. Так что режиссер без стеснения устраивает мясорубку, демонстрируя, как важно научиться любить себя такими, какими нас сотворила природа, а не реклама дезодоранта.
«Вещество» уже успели сравнить с фильмами Дэвида Кроненберга, которого многие считают родоначальником жанра боди-хоррора. Однако самому канадскому режиссеру совершенно не нравится этот термин, придуманный каким-то молодым журналистом много лет назад. В своих картинах он показывает внешнюю и внутреннюю (буквально) красоту человека, и для него оба этих аспекта никогда не были ужасны.
В своем фильме «Саван» он удивляет интересной концепцией и сюжетом, нежели типичными характеристиками боди-хоррора. Хочется уже перестать применять этот термин к кинематографу Дэвида Кроненберга, поскольку на фоне кровавости «Вещества» его новая работа выглядит не такой кричащей, но все еще тревожащей.
Кадр из фильма «Саван»
Тревожность запускается с самого начала: успешный бизнесмен Карш (Венсан Кассель), в прошлом режиссер индустриальных видео, открывает технологически сложное кладбище. В надгробия встроены экраны, которые подключаются к мобильному приложению и показывают, что происходит с телом человека в земле. Саваны, которыми обернуты тела, оснащены датчиками, которые считывают все изменения разлагающегося трупа и передают изображение через 3D-камеры в самом высоком разрешении на любой смартфон.
Карш придумал эту технологию, чтобы находится «ближе» к своей жене, умершей от рака. Конечно, он до сих пор продолжает разговаривать с ее образом во снах, но тоска по ее телу, которое он любил безусловно, одолевает его.
«Саван» — история про горе и способы справиться с утратой, а также про сводящие людей с ума технологические возможности. Карш уже ощущает, как бы лежал со своей женой в могиле, но умирать не готов, вот он и придумывает способ осуществить свое желание. С помощью 3D-камер действительно можно ощутить близость с умершим, символически коснуться костей.
Кадр из фильма «Саван»
Концепция и целая фабула фильма страшат, ужасают и полностью разрушают каноны человеческой морали. Умершие люди беззащитны, они не принадлежат себе, и живые могут делать с ними все, что вздумается. Каршем движет горе и невозможность отпустить прошлое, и «Саван» не отвечает на вопрос, как с этим справиться. Герой доволен тем, чего достиг, и готов и дальше лицезреть труп любимой жены. В сюрреалистичных (и в то же время почти осязаемых) сновидениях Карш до сих пор близок с ней, даже после операций, изувечивших ее тело. Он готов обнимать и хотеть ее вечно, жива она или приходит призраком во снах.
Кадр из фильма «Саван»
Такое отношение к человеческому телу у Дэвида Кроненберга сильно разнится с идеей у Корали Фаржа. В «Веществе» героини абсолютно отвращены от своих тел, лишь пользуются ими в надежде на одобрение со стороны. В «Саване» к телам закреплены любовь и обожание. Но даже они выходят боком (подобно Сью из Элизабет): мертвые себе не принадлежат, а значит, невозможно предугадать, в какой момент технологии горевания по ним окажутся извращены в гнусных целях. И мы будем болтать с ИИ-аватарами, говорящими головами давно неживых и давно истлевших.
