Цена политики: почему у России «мусорный» рейтинг
Два других рейтинговых агентства – Moody’s и Fitch – пока удерживают рейтинг России в пределах инвестиционной категории, но всего в одном шаге от «мусорного» статуса. Прогноз Fitch по рейтингу негативный, а Moody's уже пересматривает рейтинг на предмет возможного понижения.
Российские власти предсказуемо расценили решение S&P как политическое и неоправданное с точки зрения экономических показателей. Например, пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков назвал решение «ангажированным», «имеющим минимальное отношение к экономике», а замглавы Минэкономразвития Алексей Лихачев считает, что страны, «которые теперь с нами находятся в одной линейке», несопоставимы с Россией по уровню развития экономики.
При этом российское правительство продолжает оплачивать S&P рейтинговое покрытие (стоимость обслуживания никогда не афишировалась).
Рейтинги S&P, как и остальных агентств, действительно отражают не только чистые экономические факторы. В руководстве S&P об «Основных принципах присвоения суверенных кредитных рейтингов» прописано, что кредитоспособность суверенного эмитента определяется в том числе на основе оценки политических (геополитических) и внешнеэкономических рисков.
Политика – причем не только внешняя, но и внутренняя – влияет на решения рейтинговых агентств, и это закономерно, отмечает главный экономист ФГ БКС Владимир Тихомиров. «Расходование средств бюджета и резервов – это политические решения, обусловленные экономическими проблемами. Решения о том, кого спасать, в каких объемах помогать, как быстро тратить или не тратить резервы, принимаются с учетом политических приоритетов», – говорит он. Все это сказывается на стабильности государственных финансов и на возможностях государства в будущем обслуживать свой долг.
У России низкий госдолг, по-прежнему немалые валютные резервы и стабильно профицитный платежный баланс: по этим параметрам Россия превосходит почти все страны, которые S&P ставит на одну ступень выше, то есть оценивает по нижней границе инвестиционной категории (см. инфографику). Однако «перспективы экономического роста ухудшились» (S&P прогнозирует рецессию в 2015 году), и ситуация в финансовой системе страны усугубляется в связи с ослаблением рубля, отсутствием внешнего финансирования из-за западных экономических санкций и резкого снижения цен на нефть, говорится в рейтинговом обосновании S&P.
![Леонид Федун, вице-президент и совладелец ЛУКОЙЛа:
«Это было ожидаемо и, на мой взгляд, это больше политическое решение, поскольку Россия не соответствует спекулятивному уровню – качество валютных резервов и экономики России выше. Это снижение уже было заложено в котировках [ЛУКОЙЛа], поэтому на акциях компании это никак не отразится. Выходить на рынки капитала мы пока не планируем по вполне понятным причинам.
S&P никто не дает никаких инструкций, естественно, это независимая организация. Но в целом политическая ситуация в мире такая, что существует стойкое негативное отношение к России. Оно и будет реализовываться через такие решение [как понижение кредитного рейтинга]. Это плохо».](https://s0.rbk.ru/v6_top_pics/resized/400xH/media/img/0/04/754223578459040.jpg)
«Мусорный» статус суверенного рейтинга при относительно хорошей ситуации в госфинансах – это фактически плата за украинский конфликт и глубокий кризис в политических отношениях России с Западом. По словам аналитика Standard Bank Тима Эша, понижение рейтинга России до спекулятивного «отражает сочетание более низких цен на нефть, санкций и конфликта на Украине на фоне геополитической схватки с Западом» (цитата по WSJ).
У правительства пока нет серьезных финансовых проблем. Но можно предположить, что резервы будут сокращаться ощутимыми темпами, учитывая то, как они таяли раньше (в 2014 году Россия израсходовала более $120 млрд валютных резервов), а также с учетом объявленной программы антикризисного финансирования, говорит Тихомиров. Санкции и требуемые долговые выплаты будут стимулировать высокий уровень оттока капитала из страны. «Все это может привести к ситуации, когда резервы перестанут казаться большими. В перспективе до двух лет это может поставить под угрозу возможность государства обслуживать свой долг», – считает экономист.
