Интервью Максима Акимова РБК. Главное

Об оценке реализации нацпроектов
Проблемы не в ненаблюдаемости, а в расхождении между методиками статистики и тем, что написано в самих паспортах нацпроектов. У нас в статистическом наблюдении существует внешний партнер. Мы методологии согласовываем с ОЭСР, ООН и другими международными организациями. Одна из моих задач состоит в том, чтобы нацпроекты измерять не бумажными отчетами, а потоком данных снизу, из объективного наблюдения.
О KPI для вице-премьеров
Для любого из моих коллег это (реализация нацпроектов. — РБК) — вопрос профессиональной чести. В этом плане, кстати, нацпроекты хорошо сконструированы. Потому что изначально была сделана ставка не только на алгоритм мероприятий, но и на то, чтобы результаты можно было предъявить. Если образно говорить, мой KPI такой: если где-нибудь далеко за пределами нашей страны кто-то на испанском или английском языке задастся вопросом, где лучшая инфраструктура или лучшие практики цифровой трансформации, чтобы ответ звучал так: «Поедем к русским. У них лучше всего». А если мы в индексе эффективности логистики, который считает Всемирный банк, будем болтаться на 82-м или на 86-м месте, значит, мы ошиблись либо в планировании, либо в ресурсах, либо в людях.
О санкциях
Нет смысла говорить, что нам море по колено. Вопрос в другом: у нас есть способность ответить на запросы (возникающие на фоне усиления санкционного давления. — РБК), в том числе те, которые еще не прозвучали. Мы больше внимания стали обращать на собственную уязвимость в цифровом мире. Нам надо гигантские административные усилия инвестировать не только в импортозамещение, которое, скорее, вынужденная стратегия там, где выхода нет, но и в рост национальных компетенций. Раньше мы думали — вот счастливое глобальное братство, где каждый друг другу равен, брат и друг. Вот сообщество свободных обменов, где можно получить технологии, компетенции, специалистов. И никакого второго дна нет. Но это не так, к сожалению. Теперь мы это увидели и перешли к действиям.
О привлечении бизнеса к госпроектам
Вменение в обязанность и привлечение — это разные вещи, а комплексный план — предмет взаимного интереса. Финансовые институты заинтересованы в концессиях и в лизинге. Это 90% частных средств, которые мы прописали в плане. Что касается просто инвестирования, то я не очень понимаю, как это возможно. Другой вопрос, что там огромное количество другой работы для бизнеса. Высокоскоростные магистрали — это гигантская энергетика, металлургия, общестроительные работы, цифровые технологии, сложные системы управления.
О мосте на Сахалин
Он попал в [комплексный] план [модернизации и расширения магистральной инфраструктуры] как гипотеза. И статус этого проекта сейчас ровно такой — это гипотеза. Со своей не очень высокой жердочки я могу оценивать только грузовую базу. Когда у нас вся база в стране — это уголь, то, предъявляя очередной уголь в качестве грузовой базы, стоит десять раз подумать. Потому что уголь — груз хороший, но волатильный, сегодня есть, а завтра нет. И вообще, стоит ли тратить 1 трлн, чтобы вывозить уголь? Мы (и без моста. — РБК) обеспечим намеченные объемы транспортировки — 195 млн т годового объема угля в восточном направлении. Дальше двигать эту инфраструктуру решения нет.