Старая школа: как Сварочно-монтажный трест 25 лет конкурирует с гигантами
Выручка Сварочно-монтажного треста (СМТ) в 2014 году взлетела на 278%, до 19,8 млрд руб., но он не попал в рейтинг быстрорастущих компаний РБК: двумя годами ранее компания пережила столь же драматичное падение. «С 1990 года наша работа — это постоянная борьба за выживание, особенно тяжелыми были последние несколько лет», — говорит гендиректор и совладелец СМТ Валентина Беляева. Ей 77 лет, средний возраст управленцев треста — далеко за 60, но компания сохраняет позиции на рынке нефтегазового строительства и упорно не сдается всем кризисам.
Неприметный трехэтажный особняк СМТ на улице Гиляровского огорожен кованой резной решеткой, в прилегающем дворике будка охраны в окружении берез и краснолапой рябины. Свет в кабинете на втором этаже загорается в восемь утра: Валентина Беляева всегда приходит рано — так привыкла за 53 года работы в тресте. «О чем говорить, когда работы нет?» — на разговор с РБК Беляева соглашается не сразу.
В советское время СМТ был государственным трестом и генподрядчиком на больших нефтегазовых стройках. В последние 25 лет компания работает в сегменте так называемых средних подрядчиков на строительстве трубопроводов. Таких в России практически не осталось: большинство компаний, сравнимых по масштабу с СМТ, обанкротилось или влилось в состав более крупных структур.
Стабильной работу Сварочно-монтажного треста не назовешь: его выручка от года к году постоянно скачет то вверх, то вниз (см. инфографику). Но в компании есть стабильность другого рода: состав ее руководителей не менялся с конца 1980-х годов — почти уникальное для России явление. С акционированием компании в 1993 году они же стали ее совладельцами.
Согласно базе данных «СПАРК-Интерфакс» и спискам аффилированных лиц, 22,9% акций СМТ принадлежит председателю совета директоров Алексею Михайличенко, 20% — Валентине Беляевой, столько же ее сыну Сергею, исполнительному директору треста. Еще 20% — у заместителя гендиректора по экономике Людмилы Невлер, 11% — у начальника производственно-технического отдела Людмилы Капраленко, 0,24% — у заместителя гендиректора по снабжению Сергея Назарова (оставшиеся 6% контролируют, по словам Беляевой, еще почти 180 акционеров).
Все нынешние собственники работают в тресте большую часть жизни и столько же знакомы друг с другом. Средний возраст членов совета директоров СМТ — 73,6 года, топ-менеджеров — за 60 лет. Превращение государственного треста в частную компанию почти ничего для них не изменило, признается Беляева: «Мы просто продолжаем работать как раньше. Я даже никогда не думаю о том, что мы какие-то отдельные акционеры». В СМТ работает больше 20 династий, а главный офис компании совсем не похож на безликое административное здание — скорее напоминает квартиру, где на стенах развешены фотографии с объектов, благодарности и дипломы. Все вопросы в тресте по-прежнему решают сообща: обучают новые кадры, помогают с жильем, есть даже небольшой собственный пенсионный фонд, говорит Беляева. «Старые работники все это ценят и не уходят, а вот молодежь не очень приживается: тяжелые условия», — добавляет она с горечью.
Борьба за выживание
Сварочно-монтажный трест основан в 1947 году. Во времена СССР он строил участки почти на всех основных газо- и нефтепроводах страны, участвовал в обустройстве 59 месторождений и даже строил аммиакопровод Тольятти — Одесса. «В системе Миннефтегазстроя таких трестов было десятки, а сохранился только один», — с сожалением замечает первый вице-президент «Стройгазконсалтинга» Михаил Альтмарк.
В начале 1990-х большие нефтегазовые стройки встали и руководству СМТ впервые пришлось задуматься о диверсификации бизнеса. Возглавлявший тогда компанию Алексей Михайличенко был знаком с руководителем Стройкомплекса Москвы Владимиром Ресиным и через него попросил занимавшего в тот момент пост мэра Москвы Юрия Лужкова принять трест в состав городских строительных активов. Представитель Ресина не ответил на запрос РБК.
Лужков предложение принял, и СМТ стал заниматься прокладкой коммуникаций в новых районах Москвы. «Строили водопроводы, теплосети, канализацию в Митино, Люберцах и Марьино. Потом начали делать вторую очередь Зеленограда и лет десять прокладывали все коммуникации в этом городе. Трест делал за год то, что московские строители — за два года», — с гордостью рассказывает Михайличенко.
В 1993 году прошло акционирование. «Нас хотели раздробить на управления по 350 человек, но мы этого сделать не позволили: на общем собрании решили, что хотим акционироваться как единая компания», — вспоминает Михайличенко. В СМТ на тот момент работали 4,5 тыс. человек. Приватизация прошла в два этапа: сначала сотрудники выкупили 50% плюс одна акция компании (у топ-менеджмента тогда был только 1%). Через три-четыре месяца владельцы оставшихся 49%, Госкомимущество и правительство Москвы, объявили новые аукционы на 25 и 24% треста соответственно. «Чтобы выкупить оставшиеся акции, нам совместно с Госкомимуществом пришлось открыть пункты приема заявок на участие в аукционах в Москве, Нижнем Новгороде и Ухте (Коми)», — рассказывает Михайличенко.
До конца 1990-х компания продолжала прокладывать коммуникации в Москве и стала заниматься газификацией регионов — Мордовии, Коми, Орловской области. «Мы пережили безденежье и обвал валюты, с нами расплачивались цементом и водкой. Мы строили все, что предлагали, поэтому и выжили: от любой работы не отказывались», — рассказывает Беляева.
«До дефолта [1998 года] мы вкладывали заработанные деньги в замороженные «Газпромом» проекты — потихоньку достраивали объекты на собственные средства. Было понятно, что эти объекты скоро все равно понадобятся концерну, — добавляет Михайличенко. — В результате за построенные газопроводы компания получала оплату уже по новым, постдефолтным расценкам».
В начале нулевых российская экономика начала расти, монополии развернули строительство новых трубопроводов. В 2000 году СМТ приступил к работам на нефтепроводах большого диаметра Тенгиз — Новороссийск (КТК) и Балтийской трубопроводной системе, позднее строить новые нитки начал и «Газпром».
В 2000-м глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов пригласил Алексея Михайличенко возглавить «ЛУКОЙЛ-Нефтегазстрой» (сейчас «Глобалстрой-Инжиниринг»). «Алекперов обещал масштабные проекты, я согласился, а трест передал Валентине», — рассказывает Михайличенко, сохранивший место в совете директоров треста. В СМТ он вернулся в 2008 году, сейчас отвечает за производство и занимает кабинет напротив Беляевой. Представитель ЛУКОЙЛа не ответил на запрос РБК.
«Стройки века» и СМТ
Более 800 км нефте- и газопровода, идущих параллельно и предназначенных для транспортировки газа с севера на юг острова. СМТ построил на «Сахалине-2» 380 км трасс
Российская часть «Северного потока» протяженностью 917 км, проектной мощностью 55 млрд куб. м в год. СМТ построил 190 км первой нитки газопровода
Газопроводы протяженностью около 1,1 тыс. км, проектной мощностью 140 млрд куб. м газа в год и 1,3 тыс. км, мощностью 81,5 млрд куб. м газа в год соответственно. СМТ строил 134,5 км трубы на Бованенково — Ухта, 100 км на газопроводе Ухта — Торжок и две компрессорные станции — Чикшинскую и Сосногорскую
После очередного кризиса 2008 года стройки газопроводов шли неравномерно, в 2010-м и 2013-м выручка СМТ падала почти вдвое по сравнению с предыдущими годами. Трест был вынужден искать другие источники дохода, например построил несколько компрессорных станций. Из этих проектов компания вышла с убытками, но Беляева утверждает, что строить станции она решила из имиджевых соображений: в который раз нужно было доказать большим генподрядчикам, что «СМТ это может».
Заказчики и конкуренты
Рабочие Сварочно-монтажного треста варили первые стыки многих крупнейших газопроводов последних лет. На архивных фотографиях с начала строительства второй нитки Грязовец — Выборг (по нему экспортный газ попадает в «Северный поток») в 2005 году и первой нитки Бованенково — Ухта (предназначен для транспортировки газа с месторождений Ямала) в 2008 году Беляева стоит рядом с главой «Газпрома» Алексеем Миллером.
Под ее руководством СМТ за последние 15 лет строил участки газопроводов Ямал — Европа, Починки — Грязовец, Ухта — Торжок, обеих ниток Грязовец — Выборг, «Южного коридора», газопровод и нефтепровод «Сахалин-2», участки нефтепроводов Тенгиз — Новороссийск и Балтийской трубопроводной системы на подряде у «Транснефти». «Компания может делать 400 км трубы большого диаметра в год, но в среднем у нас выходит по 200 км — тогда экономика нормальная», — говорит Беляева.
Основной заказчик таких трубопроводов — «Газпром», но напрямую с ним СМТ работает редко. «Последние 10–12 лет бóльшая часть наших контрактов — субподряд, потому собрать портфель заказов каждый год — испытание», — признается Беляева. На вопрос о том, кто главные конкуренты треста, шутит: «Все!» Чаще всего СМТ заключает контракты с компаниями, с которыми и конкурирует на тендерах, но стоимость подряда при такой схеме снижается на 30% и больше. Представитель «Газпрома» не ответил на запрос РБК.
Основную массу контрактов «Газпрома» традиционно делят между собой три главных генеральных подрядчика: «Стройгазмонтаж» Аркадия Ротенберга, ЗАО «Стройтрансгаз», контролируемый Геннадием Тимченко, и «Стройгазконсалтинг», который вырос при Зияде Манасире, а сейчас принадлежит Газпромбанку и фонду UCP под управлением Ильи Щербовича. Как СМТ умудряется выживать в окружении таких гигантов?
«При выборе субподрядчика мы приглашаем Сварочно-монтажный трест первым», — говорит Андрей Клепач, заместитель гендиректора «Стройтрансгаза» по наземному нефтегазовому строительству. По его словам, у треста репутация компании, которая всегда выполняет то, что обещает: СМТ может работать на сложных объектах и никогда не подводил. «Мы работаем со всеми, кто предлагает заказы, и всегда стараемся выполнить их качественно», — соглашается Беляева. Переговоры с заказчиками она ведет лично. «Валентина никогда и никому не позволяла садиться себе на шею», — отмечает Михаил Альтмарк. «Беляева стоит на своем до последнего и отстаивает интересы треста», — соглашается Алексей Поляков, гендиректор «Транснефть — Север», еще одного крупного заказчика СМТ.
Опрошенные РБК руководители «Стройтрансгаза», «Стройгазконсалтинга» и «Транснефти» смогли назвать прямым конкурентом СМТ лишь во многом похожую на нее армянскую компанию «Закнефтегазстрой — Прометей», впрочем значительно сократившую присутствие на российском рынке в последние годы. «Субподрядчиков, которые способны работать на трубах большого диаметра, практически нет: одни растворились в больших генподрядчиках [как «Ленгазспецстрой» и «Краснодаргазстрой» у «Стройгазмонтажа»], другие просто обанкротились», — говорит Клепач.
Положение СМТ на рынке определяется тем, насколько успешно компания сотрудничает с основными игроками, такими как «Стройтрансгаз», «Стройгазконсалтинг» и «Стройгазмонтаж», резюмирует советник генерального директора «Стройтрансгаза» Сергей Тер-Саркисянц.
Трест в себе
«Валентина — выходец из системы Миннефтегазстроя, она сохранила в тресте и прежнюю систему, и людей», — уверен первый вице-президент «Стройгазконсалтинга» Михаил Якибчук. «Самое ценное для подрядчика — это люди, а в СМТ каждый человек за пятерых, работают вместе десятки лет», — настаивает Альтмарк.
В полдень за длинным столом в кабинете Беляевой секретарь Галина накрывает обед для обитателей второго этажа: фаянсовая посуда, простая сытная еда — салат, рыбный суп и второе. Так же обед выглядит в столовой на подмосковной базе СМТ «Черная Грязь». Здесь ремонтируют технику, готовят материалы к отправке на объекты, переобучают сварщиков. Здания «Черной Грязи», вагончики и даже беседку у небольшого пруда с карасями украшают резные кованые решетки — их делают здесь же в одном из цехов. Беляева бывает на базе регулярно, минимум раз в два месяца. Разнообразие блюд в столовой и чистоту в цехах она проверяет лично. «За грязь на рабочем месте мне гендиректор усы выщиплет», — шутит один из сотрудников «Черной Грязи».
СМТ в цифрах
73,6 года — средний возраст членов совета директоров СМТ
53 года работает в СМТ гендиректор Валентина Беляева
278% составил рост выручки треста
в 2014 году
72,5% составило падение выручки треста в 2013 году
Источник: данные компании
И Беляева, и Михайличенко уверены, что с превращением СМТ в частное предприятие ничего не изменилось. Главная цель компании — построить качественно. «Для генподрядчиков главное — выстроить экономику проекта, а нам, хотим мы или нет, приходится подстраиваться», — вздыхает Беляева. Сейчас все хотят получить деньги, строительство уходит на второй план, вторит Михайличенко. СМТ в свою очередь за все время существования компании как акционерного общества ни разу не платил дивиденды: вся прибыль идет на строительство, добавляет он. «У нас есть оборотные средства, которые понемногу накапливаются, и мы не расходуем их просто так. Когда нам предлагают объект — мы начинаем его строить из своих денег», — объясняет Беляева.
Сварочно-монтажный трест — уникальный для российского строительного рынка случай: компания вообще не берет кредитов. «Это позиция одного человека: Беляева не любит жить в долг», — уверен Клепач. Стратегия Беляевой в том, чтобы сохранить компанию, а не увеличить, потому они не кредитуются и держат стабильные объемы, делится своим видением Михаил Якибчук.
Валентина Беляева «прижимиста с точки зрения трат», добавляет Клепач: компания никогда не купит лишнего, потому что ее глава сама «вышла с трассы» и разбирается в деталях. У компании прозрачная дивизионная структура и нет «бесполезных людей», утверждает Альтмарк.
СМТ не раз пытались купить, рассказывают ее руководители. И это не всегда были дружественные предложения, подтверждает один из топ-менеджеров «Стройгазконсалтинга». Но Беляева всегда занимала жесткую позицию. «Все предложения заканчивались просьбой: «Отдайте нам 50% акций». Мы сказали «нет». Нам хотелось создать независимую компанию, — говорит она и добавляет с неожиданным отчаянием: — Тогда я надеялась, что мы выживем».
Перспектив не видно
«В работе строителей самое главное, чтобы проекты шли внахлест: заканчивается одна стройка, и техника тут же перебрасывается на другую, — объясняет заместитель гендиректора СМТ Мамут Мамутов. — Наша главная проблема сейчас — вынужденный простой».
Еще весной этого года Валентина Беляева была уверена, что дела треста вновь идут хорошо и компания обеспечена работой до конца года. СМТ заканчивал несколько объектов «Транснефти» недалеко от Ухты, завершал объект «Газпрома» в Воркуте и строил 150 км газопровода «Южный коридор». Но летом строительство этого газопровода заморозили. А спустя несколько месяцев «Газпром» объявил и об отмене третьей и четвертой ниток «Турецкого потока», к которым должна была вести недостроенная часть «Южного коридора». СМТ остался без работы, а 8 октября Беляевой пришлось отправить в административный отпуск тысячу работников треста.
«В 2015 году мы вряд ли построим даже 150 км», — сокрушается гендиректор СМТ. Большая часть крупных строек «Газпрома» либо завершается, либо еще не начиналась, и работы для треста в ближайшее время не предвидится. «Мы ждем «Северный поток-2», но пока он не делается, уже прошло два месяца, а когда строитель два месяца без работы — это катастрофа», — говорит она.
Рынок строительных организаций сегодня избыточен, резюмирует Тер-Саркисянц из «Стройтрансгаза». «Строительный потенциал в России больше, чем потребность. Раньше в стране строилось около 10 тыс. км магистральных трубопроводов в год, сейчас всего 2–3 тыс. км», — объясняет он. Необходимость в услугах подрядчиков уже не так остра, потому что основные газопроводы построены, а добыча «Газпрома» стабильна. Но СМТ, по его мнению, будет востребован: «Стройтрансгаз» заинтересован в долгосрочном партнерстве с таким подрядчиком при условии, что СМТ будет удерживать длительную ценовую политику, а «Стройтрансгаз» обеспечит трест заказами. «В наших планах привлекать трест на газопровод Ухта — Торжок», — отметил Тер-Саркисянц.
Условия для строителей с каждым годом все хуже и хуже: стоимость их работы составляет лишь 30–35% от цены за 1 км трубопровода, делится Беляева. Материалы становятся все дороже — часто необоснованно, а за выполненные работы не платят вовремя. «Я прихожу к выводу, что надо иметь меньше объектов, но более тщательно экономически их просчитывать. Наверное, тогда будет лучше», — добавляет она. Сдаваться гендиректор СМТ не собирается: «Все равно надежда у меня есть. Будем биться дальше».
Попробуйте новую функцию «ГигаЧат» — общаться голосом
Какое вино подать к ужину, если не знаешь предпочтения гостей
Как приготовить говядину в вине по-бургундски
Чем занять детей, пока взрослые общаются за столом
Как легко завести разговор в компании, где все только что познакомились
О чём надо позаботиться, если собираешься позвать много гостей
Из каких сыров и ветчин собрать тарелку закусок к вину
Что делать, если пролил красное вино на белую скатерть
Какие есть правила классической сервировки стола
Какие игры можно предложить для взрослой компании дома
Как легко запомнить имена людей, которых тебе представили
