Не в нефти счастье: как страны Залива промотали сырьевые сверхдоходы

Фото: AP

Денежный фонтан

Прямых подсчетов, сколько принесла дорогая нефть экспортирующим ее странам, нет. Косвенный показатель — размер созданных почти во всех этих государствах суверенных фондов, призванных стать подушкой безопасности на случай таких кризисов, как нынешний. По данным Sovereign Wealth Fund Institute, если до 2001 года активы таких фондов в Катаре, Норвегии, России и Саудовской Аравии составляли менее $1 трлн, то в феврале 2015 года они достигли $7 трлн.

В России поток нефтедолларов позволил на порядок​ увеличить пенсии и зарплаты. В 2000 году пенсия по старости была менее 1 тыс. руб. в месяц, в 2015-м она превысила 12 тыс. руб. В 2000-м среднедушевой доход был чуть более 2 тыс. руб. в месяц, в 2015-м — более 30 тыс.

В арабских монархиях Персидского залива нефтедолларов было еще больше. В 2001–2014 годах средний суточный уровень добычи нефти в России составлял 52% от совокупной добычи пяти стран региона — Саудовской Аравии, Катара, Кувейта, ОАЭ и Омана. К тому же стоимость нефти Arabian Light выше основного российского бенчмарка Urals, а на экспорт шло более 80% добытого сырья против примерно половины у России. При этом население региона почти втрое меньше российского — его численность не дотягивает до 55 млн человек, причем 21,8 млн из них, по данным ООН за 2013 год, составляют гастарбайтеры, которые полностью исключены из системы социального обеспечения.

Монархии Персидского залива создали у населения высокие стандарты потребления. Власти Саудовской Аравии, например, в период высоких цен на нефть успели принять девять программ по поддержке подданных с низкими доходами, в том числе страховой помощи, дополнительной поддержки, меблировки, покупки продуктов по льготным ценам и т.д. Условие участия в программе предполагает месячный доход ниже 1725 риялов ($460). За время «арабской весны» (2011 год), которая грозила распространиться на монархии залива, затраты на социальную поддержку граждан в Саудовской Аравии составили $36 млрд, а власти Кувейта распорядились выделить каждому гражданину единовременно почти по $4 тыс. и гарантировали бесплатную еду более чем на год.

Госслужба как субсидия

Но основной источник благосостояния граждан — занятость в госсекторе. До 70% уроженцев региона так или иначе работают на государство, получая при этом большую зарплату, чем могли бы в частной компании. ​

В частном секторе преобладают низкоквалифицированные иностранные рабочие. По данным переписи 2010 года, доля трудовых мигрантов (из Пакистана, Бангладеш, Индии, Египта и Йемена) в населении Саудовской Аравии составила 31%. ОАЭ, по данным ООН, является мировым лидером по этому показателю — 83,7%. Согласно выкладкам МВФ, с 2000 по 2010 год в частном секторе нефтедобывающих экономик Персидского залива (кроме ОАЭ) было создано 5,4 млн рабочих мест, 88% из них заняли иностранные рабочие.

Уроженцы государств региона не хотят работать в частных компаниях, которые в основном действуют в секторах, не создающих экспортные товары (например, в сфере услуг и строительстве). В 2005 году исламский богослов Юсуф Карадави, проживающий в Катаре, сказал во время проповеди: «Мы можем позволить себе самые роскошные вещи и машины, мы владеем ими, но не производим их. Мы импортируем все, от гвоздей до ракет». Его выступление попало в YouTube и сделало Карадави звездой интернета.

Сочи по-арабски

В «тучные годы» страны Персидского залива увлеклись инвестициями в будущее — в современную инфраструктуру и инновационные города. На конец 2014 года, согласно подсчетам CG/LA Infrastructure, в регионе реализовывался 41 мегапроект на общую сумму $247 млрд.

Лидер тут Саудовская Аравия: Эр-Рияд запланировал различные проекты на $93 млрд. Наиболее масштабный — строительство так называемых экономических городов: пяти мегаполисов, специальных экономических зон на побережье Красного моря с общим объемом инвестиций $69 млрд. Самый крупный — Экономический город короля Абдаллы, в него планируется инвестировать $27 млрд. В городе, строительство которого должно завершиться к 2035 году, может быть создано до 1 млн рабочих мест. В нем будут современный морской порт, промышленный район и «финансовый остров», где должны разместиться офисы крупных банков (правда, реализация последней части проекта была отменена еще в «тучные годы»). Визитной карточкой города должно стать изучение и разработка возобновляемых источников энергии. Другой экономический город — Джизан должен стать центром тяжелой и аграрной промышленности. Он включит в себя порт, алюминиевый комбинат и сталелитейный завод. В проект планируют инвестировать $27 млрд, его реализация поможет создать дополнительные 500 тыс. рабочих мест.

Для каждого из пяти городов планируется собственный производственный профиль. Отдельный «город знаний» будет возведен в Медине, инвестиции в него составят $7 млрд, туда планируется привлекать IT-компании.

В числе других крупных проектов — строительство транспортных систем в крупных городах королевства. На метро в Джидде, которое планируют закончить к 2020 году, хотят потратить $10 млрд, возвести три подземные линии, а дизайн станций поручить бюро известного британского архитектора Нормана Фостера. Еще $22,5 млрд запланировано на строительство метро в саудовской столице Эр-Рияде, а на развитие транспортной системы Мекки — $39 млрд.

В Бахрейне власти вложили миллиарды долларов в коммерческую недвижимость: только в проект «Финансовая гавань Бахрейна» было инвестировано $1,5 млрд. В марте 2014 года было объявлено о планах инвестировать в серию крупных девелоперских проектов (общие инвестиции должны составить $24,5 млрд).

Катарские инвестиции сосредоточены на транспортной инфраструктуре — строительстве метро в Дохе ($36 млрд) и аэропорта в Хамаде ($15,5 млрд). Главным инвестиционным проектом Катара должен стать чемпионат мира по футболу, который пройдет в стране в 2022 году. На проведение чемпионата, как заявил в феврале 2016 года глава оргкомитета чемпионата Хасан аль-Тавади, Катар потратит $30 млрд. При этом страна теперь вынуждена экономить: вместо изначально заявленных 12 стадионов будут возведены всего восемь. Катар уже откладывает некоторые крупные проекты на период «после 2022 года». В частности, был заморожен проект возведения транспортной развязки в окрестностях населенного пункта Шарк, оцененный в $12 млрд.

Ставка не сыграла

«Снижать зависимость от нефти в период падения нефтяных цен — это как действовать, когда тебе направлен в голову пистолет. Если ты должен принимать решения под давлением, скорее всего, эти решения будут неправильными», — говорил в марте 2015 года замминистра нефти Омана Салим аль-Ауфи. Тогда стоимость барреля марки Brent достигла $60, потеряв за полгода почти 50%; сейчас цена — около $30. По данным МВФ, в среднем по региону доля энергоносителей в общей структуре экспорта к концу 2014 года составляла более 80%.

Падение нефтяных цен привело к резкому ухудшению базовых экономических показателей. Так, в бюджете на 2016 год Саудовская Аравия заложила рекордный для королевства дефицит — $87 млрд. У России, для сравнения, — $37 млрд, и министр финансов Антон Силуанов предупредил, что при сохранении цены на нефть в районе $30 за баррель эта сумма может удвоиться. Бюджет Кувейта на финансовый год с апреля 2015-го по апрель 2016 года был одобрен с дефицитом $27 млрд. Дефицит бюджета Бахрейна — порядка $3,9 млрд.

Суверенные фонды помогут нефтяным странам какое-то время чувствовать себя достаточно спокойно и не прибегать к «шоковым» мерам по сокращению государственных расходов. Такое мнение высказал в разговоре с РБК глава миссии МВФ в Саудовской Аравии Тимоти Каллен. В крупнейшей кубышке стран региона суверенном инвестиционном фонде ADIA (ОАЭ)  — $773 млрд. В российских Резервном фонде и Фонде национального благосостояния — $124 млрд.

Тем не менее инфраструктурные и девелоперские мегапроекты в условиях низких цен на нефть оказались под угрозой. В сентябре 2015 года министр финансов Саудовской Аравии Ибрагим аль-Ассаф заявил, что власти страны будут снижать «необязательные затраты». Бюджетные траты королевства на развитие транспортной сети и инфраструктуры сократились в 2016 году на 63% (к 2015 году), до $6,4 млрд. Как сообщал Bloomberg, Эр-Рияд по полгода не платит подрядчикам строительства метро. Осенью рейтинговое агентство Standard & Poor’s отмечало, что «чем дольше нефтяные цены будут оставаться на низких отметках, тем выше вероятность, что многие инфраструктурные проекты будут свернуты или отложены».

В целом готовность стран Персидского залива к низким ценам на нефть можно оценить как неудовлетворительную. «У стран Залива было десять лет изобилия, чтобы провести структурные реформы постепенно и с позиции силы. Сейчас цены на нефть упали, запрос на перемены сильнее, но требуемые преобразования слишком сложны и болезненны, чтобы проводить их быстро», — говорил Financial Times главный специалист банка HSBC по Ближнему Востоку Саймон Уилльямс весной 2015 года.

Каллен из МВФ в разговоре с РБК отметил, что некоторые ключевые условия для диверсификации в последние годы все-таки были выполнены: развивалась инфраструктура, росли инвестиции в образование, улучшался бизнес-климат. Теперь властям арабских монархий необходимо дать частным компаниям стимулы для производства товаров, которые можно реализовать на внешних рынках. По мнению Каллена, страны региона должны переориентировать свои бюджетные траты и усилить роль конкуренции среди частных компаний.