Алексей Улюкаев дал показания в суде. Как это было
Это означает, что мы переходим к следующей стадии процесса — дополнениям к судебному следствию.
Непорожный говорит, что они у него есть. «Половины дня нам будет достаточно. Представим на следующем заседании», — говорит он. А Гриднев требует сделать это сегодня. «Если вы не готовы сегодня, то не готовы вообще», — говорит он, обращаясь к Непорожному.
«Кстати, после моего ареста цена продажи пакета «Роснефти» была снижена на 18 млрд руб. Весь синергетический эффект растворился», — напоминает Улюкаев. Напомним, что эти потерянные 18 млрд руб. «Роснефтегаз» доплатил в бюджет в виде дополнительных дивидендов.
На этом его допрос заканчивается.
— Есть еще один вопрос, он меня волнует. Скажите, а почему вы не поблагодарили Сечина за подарок с вином? Вы считаете, это деликатно?
— Холодно было, не успел просто, не знаю, — бурчит в ответ Улюкаев.
— Как не успели? Вы же потом еще 15 минут с ним общались?
Улюкаев отвечает, что уже не помнит.
Кстати, в зале рядом со столом гособвинителей сидят двое в штатском: мужчина в фиолетовом и женщина в клетчатом костюме. В перерыве они шепотом пояснили интересующимся, что являются сотрудниками Генпрокуратуры, но о цели своего визита в суд не сказали ничего.
Еще Непорожному интересно, когда раньше и при каких условиях Улюкаев получал от Сечина хорошее спиртное. «Я должен отвечать на это?» — справляется Улюкаев у судьи. «Нет, вопрос снимается. Это не относится к делу», — говорит Семенова.
«Но 15-килограммовые сумки вам когда-нибудь еще Сечин передавал?» — справшивает прокурор у Улюкаева. Судья снова снимает вопрос.
— «Требование взятки было бы нелепо, так как с момента закрытия сделки прошло более месяца», — говорится у вас в показаниях. А почему нелепо? — спрашивает прокурор.
— Потому что он уже не мог повлиять на эту сделку! — вмешивается разгоряченный адвокат Гриднев, добавляя, что «мы уже в пятый раз отвечаем на этот вопрос».
— В Гоа вы сказали Сечину, что обеспокоены: до срока приватизации «Роснефти» меньше двух месяцев, а «все необходимые вопросы не решены». Что вы имели в виду?
— Вообще-то я имел в виду подбор инвесторов и сроки заключения сделки, — поясняет Улюкаев.
Адвокат Лариса Каштанова не впервые за время заседания встает и заявляет протест на действия Непорожного: по ее мнению, гособвинитель не задает вопросы, а комментирует реплики Улюкаева. Судья Семенова удовлетворяет протест.
— Формулировка «проработать вопрос исходя из нецелесообразности [участия госкомпаний]» появилась в поручении правительства только в связи с обращением «Роснефти» к президенту?
— Насколько я понимаю, да.
Улюкаев вновь поднимается на трибуну. «Давали такие показания?» — «Да». — «Подтверждаете?» — «Да».
— Расскажите об обращении «Роснефти» к президенту. Оно было чем-то неординарным или все-таки такие обращения направляли все?
— У каждой компании было свое содержание обращений. Например, одна из компаний просила изменить критерии подбора инвестора. А «Роснефть» прямо просила включить ее в число инвесторов.
— Вы интересовались у Сечина содержимым сумки?
— Нет.
— А почему?
— Это было бы неделикатно, к тому же сумка была закрыта на ключ. Сечин неоднократно привозил мне сувениры в виде часов и макетов нефтяных вышек. В данном случае я думал, что в сумке дорогое вино, — приводится в протоколе разговор Улюкаева со следователем.
Непорожный выделяет голосом то, что он, по всей видимости, считает расхождением: следствию Улюкаев сказал, что министерство было вправе инициировать установление дополнительных ограничений на участие в сделке, но обычная практика такова, что такие поправки готовятся по поручению правительства.
Чуть ранее Улюкаев сказал суду, что министерство само по себе не уполномочено устанавливать дополнительные ограничения.
