Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

В России будет создана концепция машиночитаемого, то есть понятного для алгоритмов, права, что позволит автоматизировать исполнение некоторых правовых норм. Пункт о разработке подобной концепции в 2019 году есть в плане федерального проекта «Нормативное регулирование», который в ближайшее время должно утвердить правительство в рамках работы над национальной программой «Цифровая экономика». Об этом РБК рассказал директор департамента развития и планирования фонда «Сколково» Сергей Израйлит (на базе фонда работает Центр компетенций «Нормативного регулирования»).

Новый план мероприятий пока не опубликован. Однако директор по нормативному регулированию АНО «Цифровая экономика» (в том числе отвечает за реализацию одноименной программы) Дмитрий Тер-Степанов подтвердил, что такой пункт в нем появился.

В предыдущей версии документа, утвержденной в декабре 2017 года, предусматривалось исследование возможности перевода норм права в машиночитаемый вид и автоматизации их исполнения. Как пояснил РБК представитель АНО «Цифровая экономика», обычно сначала проводится исследование, потом на его основе пишется концепция, на основе которой создаются нормативно-правовые акты.

По словам вице-президента «Ростелекома» Бориса Глазкова, машиночитаемое право и автоматическое правоприменение кардинальным образом изменят взаимоотношения гражданина и бизнеса с государством. «Например, [это произойдет] в сфере предупреждения дорожно-транспортных происшествий через автоматическое выставление штрафов за нарушения ПДД и в сфере цифровизации контрольно-надзорных функций — к примеру, когда датчик фиксирует превышение вредных выбросов и одновременно выставляется штраф виновнику загрязнения. Автоматизация правоприменения исключает человеческий фактор и делает ответственность неминуемой», — отметил Глазков.

Как писал основатель юридической технологической компании «Симплоер» Антон Вашкевич в своей колонке в газете «Ведомости», контролировать таким образом можно не только нарушения, но и факты доставки товаров — с помощью сканирования специальных меток на них и занесения информации в базу данных. Автоматически можно проводить налоговую проверку и таким образом получать информацию о сделках налогоплательщиков, в том числе подтверждение самого факта проведения той или иной операции, отметил он.

По словам Сергея Израйлита, концепция создается для того, чтобы можно было использовать технологии вроде искусственного интеллекта и обработки больших данных в процессе разработки регулирования и затем в правоприменении. «Сегодня адаптация законодательства к актуальным задачам происходит медленно и без той точности, которая требуется бизнесу», — пояснил он. По его словам, работа с формальным юридическим языком позволит сократить трудозатраты и количество ошибок, а также существенно увеличить скорость внедрения новых разработок.

Антон Вашкевич пояснил РБК, что, когда речь идет о машиночитаемом праве, не стоит представлять злых роботов, которые будут судить людей и автоматически разрешать моральные дилеммы. «Речь идет о разного уровня автоматизации 10–20% норм. Например, многие положения налогового и административного права более-менее готовы к такой трансформации», — уточнил он.

Как рассказал РБК генеральный директор компании «Преферентум» (ГК «Аплана») Дмитрий Романов, формализованное и структурированное представление правовых норм полезно на всех этапах нормотворческого процесса — это облегчает и ускоряет правовую и антикоррупционную экспертизу проектов нормативных актов, позволяет выявить и устранить правовые пробелы и коллизии, в целом повысить качество законодательства.

В среднем в США развод обходится паре в $27 тыс. и может занять около года, написал Forbes в мае этого года. Компания Wevorce разработала программное обеспечение, которое позволяет мирно разойтись примерно за 30 дней и $949 с пары без учета судебных сборов (могут составлять от $300 до $500 в зависимости от того, в каком штате США или в какой стране вы намерены оформить развод).

Искусственный интеллект сможет проанализировать большой массив судебных дел по схожей тематике и позволит лучше предсказать исход процесса в конкретном случае. Таким образом, истец сможет принять более информированное решение, стоит ли вступать в судебное разбирательство и тратить на него деньги, отмечал Forbes.

Искусственный интеллект также применяется для упрощения работы следователя. Так, технологический стартап Ravn помог британскому офису по борьбе с серьезными случаями мошенничества (UK’s Serious Fraud Office) проанализировать 30 млн документов, связанных с делом о расследовании коррупции в Rolls-Royce, писала Financial Times.

По оценке компании Catalyst, опубликованной в конце 2017 года, объем рынка LegalTech (объединяет технологии в области юридической деятельности) в мире составляет около $16 млрд в год. Оценок этого рынка в России нет. Но в стране работает ​множество компаний, которые занимаются юридическими технологиями: анализом и автоматическим составлением документов, дистанционной юридической поддержкой, поиском юристов, автоматизацией работы с договорами и исками, электронным документооборотом, созданием справочных систем и т.д. Наиболее популярным направлением их деятельности является дистанционная юридическая поддержка, следует из данных PwC.

Партнер iTech Capital Алексей Соловьев считает, что момент, когда LegalTech будет повсеместно применяться в юридической деятельности, еще очень далеко — для этого понадобится адаптировать не только технологии, но и законодательство. «При этом есть простые повторяемые процессы, которые можно перевести на язык алгоритмов и автоматизировать уже сейчас, например обжалование штрафов. Модернизации требует и институт нотариата. До сих пор многие процессы требуют заверенных бумажных документов, а гражданам приходится расписываться в физическом реестре (специальной книге для записей) — это все тоже можно автоматизировать», — отметил он. По мнению Соловьева, сейчас LegalTech не развит на том уровне, чтобы говорить о какой-то значимой экономии в отрасли. Он сомневается, что компании откажутся от своих штатных юристов или услуг адвокатов. «Хотя персонал, который выполняет простые задачи, возможно, частично и заменят компьютерами», — заключил он.