Зампред банка "ВТБ Северо-Запад" Е.Новиков: Кредитование всегда будет связано с рисками

На конференции РБК "Проблемные долги в российской экономике" первый заместитель правления банка "ВТБ Северо-Запад" Евгений Новиков выступил с умеренно оптими­стичной позицией в отношении финансового сектора. По его мнению, сегодняшний уровень просроченной задолженности не представляет серьезной угрозы для стабильности первого эшелона российских банков, которые формируют рынок. Проблемы во втором-третьем эшелонах возможны, но экономика их вряд ли заметит. С другой стороны, число дефолтов заемщиков является в буквальном смысле небывалым и в ближайшие два года риски кредитования останутся весьма высокими. О том, будут ли предоставляться новые займы и если да, то как страховаться от дефолтов, ЕВГЕНИЙ НОВИКОВ рассказал корреспонденту РБК daily ЕЛЕНЕ КРОМ.

— Почему вы считаете, что ситуация с просроченной задолженностью в кредитных портфелях российских банков не является критиче­ской?

— По нашим оценкам, уровень потенциально проблемной задолженности, которую надо отслеживать и с которой можно и нужно работать, сегодня составляет 20—25% . Порядка 10% из них — это чистые потери, то есть та задолженность, которая скорее всего восстановлена не будет. Но уровень NPL в 10% некритичен, если мы говорим о стабильных, крепких банках. Оценивая структуру доходов некоего "стандартного" банка, видно, что эти 10% неработающих активов, которые подлежат списанию в течение трех-четырех лет, не драматичны для банковской маржи: они полностью покрыты резервами, давления на капитал нет. Банк будет терять порядка 40% прибыли на их фондировании, но с такими потерями можно работать. За несколько лет доля неработа­ющих активов будет постепенно снижаться и выйдет на среднеотраслевой докризисный уровень. Если не будет второй, третьей волны кризиса.

— Даже представитель Агентства по страхованию вкладов, достаточно консервативной структуры, выступая на конференции, не исключил возможность наступления второй волны.

— Я тоже ничего не исключаю. Другое дело, что кто-то ориентируется на наступление второй волны и занимает соответству­ющую позицию, а мы ориентируемся на то, что ее не будет. И это не просто разные мнения. Это разные стратегии.

— И в чем разница?

— В кредитной политике. Мы не можем сидеть и ждать, как развернется кризис, мы должны ежедневно действовать. И дейст­вуем, исходя из оценок темпа восстановления спроса — как потребительского, так и спроса бизнеса на товары и услуги. В сегменте добывающих отраслей частичное восстановление уже состоялось — и по объемам, и по ценам. Например, цены на никель, снизившись на пике кризиса до отметки 9 тыс. долл. за тонну, сейчас выросли до 17—18 тыс. долл. Примерно такая же динамика наблюдается на рынке алюминия, коксующегося угля и других сырых материалов.

К сожалению, мы практиче­ски не кредитуем производителей сырья — у нас для этого слишком дорогие ресурсы. Мы кредитуем те сегменты бизнеса, которые предоставляют услуги этим производителям. Работаем и с отраслями, где очевидного восстановления пока нет. Я не жду V-образного выхода из кризиса, резкого роста объема промышленного производства. Скорее выход будет L-образным, займет два-три года, и мы увидим заметное улучшение экономических показателей только по мере внедрения новых технологий и роста производительности труда.

В некоторых компаниях, занимающихся металлообработкой и станкостроением, которые мне довелось сейчас посетить, падение выручки достигло 60%. Вообще-то это потери, несовместимые с жизнью. Но российские предприятия выживают и совершают правильные действия, поэтому в целом наш прогноз положительный, и позиция в области нового кредитования активная.

— Какой рост объема нового кредитования ожидается в следующем году?

— По России — порядка 16%, в СЗФО — на несколько процентов меньше. На северо-западе как раз велика доля отраслей, серьезно подверженных влиянию кризиса. Так что кредиты будут связаны с рисками, и это нормально. Ненормальной была ситуация, когда на протяжении семи-восьми лет банковские специалисты не видели ни одного заметного дефолта. Все, что кредитовалось, приносило прибыль, никаких потерь! И вот банки стали конкурировать друг с другом, вскапывая чрезвычайно рискованное поле. Стали поддаваться шантажу со стороны клиентов, которые говорили так: мне дают кредит в другом месте по минимальной ставке на льготных условиях, делайте условия еще более льготными. И по всему миру было так. В американском кризисе subprime-долгов повинна та же логика — сделанная банками ставка на то, что цены на недвижимость всегда растут, покрывая любые проблемы.

— Как менять принципы риск-менеджмента — предельно закручивать гайки?

— Гайки надо было закручивать на пике роста рынков — это не позволило бы банкам набрать столько "плохих" кредитов. Сейчас мы, наоборот, смягчаем ограничения — выборочно, для ряда отраслей. Если работать слишком жестко — пропустишь подъем рынков, не сможешь нарастить объем своего бизнеса. Я уже говорил, что мы кредитуем в том числе "неочевидных" клиентов — сегодня им нелегко, но мы позитивно оцениваем их перспективы. Это в том числе вопрос макроэкономического анализа, которым должно заниматься высшее руководство банка. Что касается принципов риск-менеджмента, то главный из них, на мой взгляд, такой: оценка рисков и бизнес-планирование должны идти рука об руку. Было иначе: тот или иной банк ставит цель занять, предположим, существенную долю рынка потребительского кредитования. Под эту цель разрабатывается программа — планируются затраты на офисы, персонал, рассчитывается необходимая для успешной экспансии процентная ставка, издержки. И только один фактор не берется в расчет: каков риск-профиль клиента, с которым планируется работать? Если данный клиентский рынок высокорискованный, то, может, не стоит ставить на нем наполеоновские цели?

Этот принцип касается всего банка, от самого верха до самого низа. Большинству рядовых менеджеров было важно "дать объем", а риски их не касались. Как показало исследование McKinsey, именно такая система менеджмента подвела финансовые организации, которые серьезно по­страдали от кризиса. А наименьшие потери понесли компании, где каждый сотрудник, работающий с клиентами, являлся сам для себя риск-менеджером; где этот подход был заложен в корпоративную культуру и систему мотивации. Сейчас банки стали умнее. Ключевые показатели эффективности сотрудника, от которых зависит его зарплата, составляются с учетом показателей риска. Поэтому, даже когда закончится кризис, в России уже не будет взрывного роста объемов кредитования. И хорошо, что не будет. Кредитование должно опираться на экономическую ситуацию, а не на спекулятивный рост стоимости активов.