Государственное оплодотворение: зачем бюджет наращивает расходы на ЭКО

Фото: Евгений Асмолов/Интерпресс

В юбилейный для метода экстракорпорального оплодотворения год (первая в мире процедура была проведена в 1978 году) в Петербурге падает число коммерческих ЭКО. Отчасти этот эффект вызван активностью государства, которое наращивает отчисления на применение метода в рамках ОМС. Если в 2016 году в Петербурге было проведено 2,6 тыс. процедур ЭКО за счет государства, то в 2017 году — уже 5 тыс.

Приток казенных денег стимулирует рост числа семей, желающих воспользоваться медицинской услугой, и рост числа клиник, готовых ее оказать. В медицинской среде ЭКО-бум оценивают неоднозначно. Ряд экспертов считает, что государство «надувает пузырь», стимулируя развитие дорогостоящего метода в ущерб другим направлениям репродуктивной медицины и снижая маржинальность бизнеса клиник, работающих в этом сегменте.

РБК Петербург спросил у экспертов медицинской отрасли, почему в условиях дефицита денег на развитие здравоохранения государство наращивает финансирование ЭКО, и насколько оправдано мнение о том, что медики злоупотребляют этой услугой.

Сергей Ануфриев, директор Петербургского медицинского форума:

Сергей Ануфриев, директор Петербургского медицинского форума

(Фото: РБК Петербург)

«Сейчас стало намного меньше пациентов в клиниках, занимающихся ВРТ (вспомогательная репродуктивная технология — ред.). Только «костыль» в виде ОМС и иностранные однополые пары спасают некоторые из них. Виной всему не только нисходящий тренд в стремлении населения «завести ребенка», но и провалы в менеджменте большинства клиник, привыкших почивать на лаврах остродефицитной услуги, ограничиваясь агентскими схемами стимуляции потока пациентов. Кроме того, отношение к ВРТ меняется даже у отцов-основателей этого метода.

Очевидно, что там, где стоимость процедуры составляет 120 тыс. — 150 тыс. руб., находится много бенефициаров: от производителей оборудования и фармкомпаний — до клиник и системы ОМС. И Россия тут впереди планеты всей. Зачем обследовать и что-то диагностировать, а потом лечить, если можно сразу проводить процедуру ВРТ? Тем более, что экономика у нас поведенческая — и пациенты готовы на все ради появления ребенка в семье. Вот и клиники, которые проводят ЭКО, плодятся как грибы. Медико-инвестиционный пузырь надувается…и скоро лопнет».

Глеб Михайлик, генеральный директор ГК «АВА-ПЕТЕР»:

Глеб Михайлик, гендиректор ГК «АВА-ПЕТЕР»

(Фото: Пресс-служба)

«В клиниках, занимающихся экстракорпоральным оплодотворением, отмечается общая тенденция — уменьшение числа коммерческих процедур. При этом количество процедур за счёт средств ОМС увеличивается ежегодно на 10%. Поскольку система ОМС (в отличие от коммерческих приемов, приносящих клинкам определенную прибыль) не предполагает маржи, прибыль у частных клиник падает пропорционально сокращению коммерческих процедур. По ОМС клиники получают только компенсацию некоторых расходов: заработной платы с налогами, материальных расходов, аренды и т.д.

Увеличение государственного финансирования на ЭКО объясняется эффективностью самой процедуры. Государству нужен результат в демографических показателях, а ЭКО — самый простой способ достичь этого. Можно до бесконечности заниматься диагностикой и восстановлением репродуктивной системы, но вероятность наступления беременности в этом случае может составлять максимум 5%, в то время как ЭКО обеспечивает вероятность получить здорового ребенка до 40% случаев. Именно с этим, кстати, связано включение в систему госфинансирования процедуры криоконсервации, которая повышает эффективность проведения ЭКО.

Методика экстракорпорального оплодотворения прочно вошла в нашу жизнь, в том числе и через государственные программы. В связи с этим количество игроков медицинского рынка, предоставляющих эту услугу, увеличивается. А, учитывая, что спрос на услугу остается на том же уровне, конкуренция за потребителя становится более жесткой.

Кроме того, высокое предложение услуг ЭКО приводит к тому, что в обществе зарождается мнение, согласно которому ЭКО — это скорее возможность клиники заработать хороших денег, нежели настоящая помощь пациенту в случае бесплодия. И хотя я совершенно не исключаю того, что кто-то из коллег может назначить процедуру ЭКО, не удостоверившись в том, что пациент может обойтись без нее, но драматизировать ситуацию не стоит. Ведь врачи не выхватывают пациента с улицы, чтобы сразу же поставить ему диагноз «бесплодие» и отвести на ЭКО. Есть руководящие документы, которые строго регламентируют, в каких случаях можно проводить процедуру ЭКО. Медобследование — это сложный, многоступенчатый процесс, в ходе которого врачи диагностируют у пациента проблему и предупреждают о возможных противопоказаниях и осложнениях в случае ЭКО.

Я абсолютно не согласен с теми экспертами, которые утверждают, что будто бы за рубежом врачи чаще прибегают к «традиционным» методам лечения бесплодия, чем у нас. Это не так, европейские коллеги применяют метод ЭКО в 3-4 раза чаще, чем российские врачи. Даже в развитых и по-хорошему консервативных странах — Дании, Швеции, Бельгии, Норвегии — с помощью методов вспомогательной репродуктивной технологии рождается до 10% детей».

Александр Абдин, управляющий партнёр ГК «Евромед»:

Александр Абдин, управляющий партнёр ГК «Евромед»

(Фото: РБК Петербург)

«Сейчас государство занимает доминирующее положение в области финансирования ВРТ — именно оно определяет рыночные условия предоставления ЭКО. Число коммерческих процедур экстракорпорального оплодотворенич действительно уменьшилось, но мы сохраняем прибыль на том же уровне за счет увеличения объема государственного финансирования.

Сейчас мы находимся на грани, близкой к равновесию в предоставлении услуги по спросу и предложению. Еще 4-5 лет назад в Петербурге существовали очереди в клиники на ЭКО — и многие женщины проводили в них год или два. Сейчас же мы близки к тому, что у нас появится возможность сделать ЭКО за счет средств государства каждой бесплодной паре.

Люди, уверенные в том, что клиники злоупотребляют проведением процедуры экстракорпорального оплодотворения ради получения большего количества финансирования, забывают две важные вещи. Во-первых, что бесплодие другими методами не лечится. Если в 1970-х годах бесплодие было «диагнозом навсегда», то сейчас эта проблема преодолима именно за счет процедур ВРТ, в том числе ЭКО. Во-вторых, чтобы получить направление на ЭКО, должен был быть поставлен соответствующий диагноз. Хотя постановка диагноза и методы лечение во многом остаются на совести и профессионализме конкретного врача, просто так прийти к медику и сказать: «Я хочу ЭКО» — не получится.

Что касается государства, то оно действительно заинтересовано в повышении рождаемости, но эта проблема скорее актуальна для европейских стран. Например, в Финляндии количество квот на ЭКО из расчета на 100 тыс. населения превышает в 5 раз аналогичный показатель в Петербурге».