Молодые российские управленцы не видят будущего

Большинство студентов, специализирующихся на управлении (менеджменте), с трудом прогнозирует свой карьерный путь даже на ближайшие пять-десять лет. К такому выводу пришла доцент департамента менеджмента НИУ ВШЭ (Петербург) Светлана Сатикова, которая изучила карьерные ожидания будущих управленцев. Итоги ее работы «Динамика карьерных ожиданий студентов в 2005-2015 годах» опубликованы на портале OPEC.

Светлана Сатикова провела качественное исследование представлений студентов о своем будущем за последние десять лет. С 2005 года студентам факультета менеджмента НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге и учащимся ряда других вузов предлагали написать эссе на тему «Моя карьера». Студенты должны были изложить видение своего профессионального будущего, в том числе долгосрочные цели, рассмотреть основные этапы их достижения и обосновать свой выбор. Нужно было также разработать несколько альтернативных вариантов развития карьеры, если по каким-либо причинам не удастся реализовать основной.

Ограниченные горизонты

«Такая ограниченность временных горизонтов говорит о ряде психологических трудностей», — комментирует исследователь. С одной стороны, нужно учесть, что десятилетие в возрасте 18-20 лет — это очень большой период, фактически полжизни, поясняет Сатикова. «Студенты помнят себя десять лет назад и, сравнивая, понимают, что тогда даже не могли представить свою жизнь в настоящее время. Поэтому и через десять лет многим трудно что-то вообразить, особенно тем, кто выбрал менеджмент случайно», — сказала эксперт.

С другой стороны, нужно понимать, что отсутствие планирования в целом приводит к такому явлению, как незамеченные возможности. Доказано, что, когда человек имеет долгосрочные планы, он бессознательно выбирает из представляемых жизнью возможностей те, которые помогут ему реализовать намеченное. Если же планов нет, или они внутренне не приняты, человек не уверен в своих силах и желаниях, то возможности могут быть не замечены. Начинается либо «бег в колесе» (если человек активный), либо прозябание в ожидании «феи», «принца» (того, кто «разбудит»), так как «потенциал без направления движения раскрывается слабо», констатировала исследователь.

Примечательно, что в течение всех десяти лет исследования примерно одно и то же количество студентов (24-26%) сообщали, что делали выбор профессии случайно. Красноречиво, например, такое признание: «Когда я поступал в университет, я не знал, понравится ли мне на факультете менеджмента... я не знал, какие дисциплины там изучаются и для чего они нужны. Я поступал туда, просто потому что мне нравится общаться с людьми».

Из этой почти четверти «неопределившихся» информантов в дальнейшем почти половина (48,7%, или 12-13% от общего числа) находили себя в выбранной профессии, уточняет С.Сатикова. Остальные же продолжали чувствовать неуверенность в своем выборе на втором, третьем и даже четвертом курсе.

Также в течение всех лет сбора данных около 60% студентов (от 59% до 66%) указывали на собственные способности в какой-либо области (музыка, спорт, танцы, дизайн, иностранные языки и пр.) и связывали свою карьеру с применением и развитием этих способностей, наряду с управленческими навыками.

Проблемы международного уровня

В течение десяти лет эссе стабильно демонстрировали, что около четверти студентов имеют явно нереалистичные временные ориентиры в оценке своей карьеры, отмечает Сатикова. Многие из них считают, что через два-три года после окончания вуза они, начав с рядовых должностей, смогут войти в средний менеджмент, стать руководителями подразделений и групп, а еще через пять-семь лет, то есть к тридцати годам — займут позиции топ-менеджеров в средних и крупных организациях, подчеркнула исследователь.

Дальнейшие перспективы могут видеться еще более заманчивыми. «Для меня идеальная карьера просто обязана закончиться в качестве чиновника федерального масштаба, желательно главы какого-нибудь министерства», — вот одно из симптоматичных суждений учащихся.

С одной стороны, это легко объяснить: когда человеку всего 18-20 лет, тридцатилетние кажутся ему очень взрослыми, а этот возраст — солидным, чуть ли не близким к старости. «Мне почти двадцать лет, а значит, у меня уже на двадцать лет меньше времени, чтобы воплотить свои мечты в реальность, чтобы найти счастье и прийти к успеху», — указал один из студентов. При таком подходе не удивительно, что молодежь намерена к тридцати годам уже добиться многого. Показательны, например, такие цитаты из эссе: «К тридцати годам я буду вполне уверенно решать проблемы международного уровня»; «Мне – 32. Я главный маркетолог (директор по маркетингу) предприятия. У меня муж и трое детей. Заработок такой, что я могу ни в чем себе не отказывать».

С одной стороны, можно, несомненно, порадоваться за студентов, которые стремятся к вершинам, полагает эксперт. Но с другой стороны, по мере взросления реальность будет вносить свои коррективы, и если представления не изменятся, то мечтателей ждет глубокое разочарование. «Для таких людей широко известный психологам возрастной кризис тридцати лет проходит особенно тяжело, часто вызывает смену сферы деятельности, круга общения, разочарование в жизни», — говорит Сатикова. Поэтому одна из задач системы обучения — помочь студентам скорректировать свои планы, не отказываться от стремления к достижениям, но более реалистично рассчитывать «путь наверх».

Интересно, что примерно одна пятая (около 20%) студентов каждый год декларируют желание создать собственный бизнес. Между тем, на практике попытки предпринимательской деятельности совершают лишь 3-4% от числа опрошенных, указывает эксперт.

При этом у учащихся наблюдаются и нереалистичные представления «о совмещении собственного бизнеса, работы в крупной компании, семьи и научной деятельности», продолжает Сатикова. Показательна, например, такая выдержка из эссе: «С 30 до 40 лет я в роли топ-менеджера. Заправляю директорами своих ресторанов, вынося судьбоносные решения в жизни компании, — пишет студент. — Много времени уделяю хобби и семье. Работа к сорока годам постепенно отходит на второй план». По мнению С.Сатиковой, нужно научить студентов рассчитывать свои силы, предупредить об опасностях длительных стрессов и эмоционального выгорания, убеждена исследователь.

Анализ карьерных ожиданий выявил и кое-какие изменения за последние 10 лет. В их число входят планы профессиональной миграции. Так, в эссе 2011 года 39% студентов писали о намерениях продолжить учебу и работу за рубежом. А в 2014 году долгосрочную карьеру с другими странами связывали уже впятеро меньше студентов — лишь 8%. «При этом в четыре раза увеличилось упоминание о работе в России, но в крупных компаниях, имеющих международную представленность», — уточнила автор исследования.