Частная медицина: Главврачи ведут себя как красные директора

 

Организационное безобразие

Недавно в Петербурге проходила неделя онкологии. Мы в ней участвовали: установили фургон с диагностическим оборудованием около станции метро Сенная – предложили женщинам пройти бесплатное экспресс-обследование молочных желез. Я поразился результатам. Во-первых, у нас был аврал – более 400 женщин в течение одного дня. Во-вторых, колоссальная выявляемость - 10 случаев рака молочной железы и 30 случаев высокой степени подозрения. То есть выявляемость рака - практически 10%. Кстати, по результатам городской диспансеризации, выявляемость составила 1%. Этот эпизод многое объясняет в том, почему Петербург не благополучен с точки зрения онкологии; с чем связаны высокий уровень заболеваемости и смертности от рака.

Мы детально знакомимся с ситуацией каждой женщины – выясняем, что ей мешало раньше пройти обследование, хотя маммографами напичкан весь город. Женщины отвечают: есть несколько этапов, которые надо преодолеть. Первый этап – участковый терапевт, выдающий талончики на прием к онкологу, второй этап – онколог, и, если он даст направление, то третий этап – собственно маммография. К тому же, исследование привязано к женскому циклу, так что не в каждый день его можно сделать. Сочетание таких факторов делает бесплатную услугу по диагностике, по сути, недоступной. Женщина ходит мимо кабинета, где стоит диагностический аппарат, и не может туда попасть. При этом оборудование загружено крайне слабо – практически оно простаивает. Это организационное безобразие – простой дорогого оборудования при большом масштабе проблемы, на решение которой эта аппаратура направлена. Наше предложение – организовать прямой «шлюз» к маммографии, как в свое время было сделано с флюрографией. Пусть каждая женщина, желающая пройти такое исследование, его пройдет.

Охотники за онкологией

Не стоит строить частную инфраструктуру диагностики онкозаболеваний; государственное здравоохранение хорошо оснащено диагностическим оборудованием. Роль «частников» я вижу в другом. Например, в рамках нашего проекта «Полис. Участковые врачи» мы натаскиваем докторов «охотиться» за онкологией. Мы платим очень большие премии врачам общей практики за выявление и подтверждение онкологического диагноза на ранних стадиях. Пускай они лучше проявят излишнюю бдительность, чем пропустят случай рака. Бдительность врача, настороженность пациента и физическая доступность медицинской услуги, чтобы не надо было ехать на прием из Озерков в Автово, - три главных условия эффективной ранней диагностики.

Очередь стоит

Если государство уже хочет видеть бизнес в системе первичной медицинской помощи, то в кардиологии, онкологии и других специализированных высокотехнологичных видах медуслуг оно нас пока не видит. Есть исключения. Например, ЭКО – в Петербурге эта ниша почти полностью перешла к частным клиникам. Государство выделяет деньги на пациентов, имеющих право получить услугу в рамках ОМС, и частные центры этих пациентов обслуживают. В результате, в области ЭКО Петербург стал российским лидером – и по объему обслуженных семей, и по результативности. На мой взгляд, еще одной высокотехнологичной сферой, в которую бизнес может внести существенный вклад, является травматология.

Частники уже давно и успешно делают пересадку тазобедренных суставов, коленных суставов, операции на позвоночнике. Бизнес говорит государству: не стройте новые травматологические центры, отдайте деньги частным клиникам – они всё сделают в рамках ОМС. Но государство решило по-другому: оно до сих пор строит, оснащает, то есть направляет инвестиции в материально-техническую базу государственных учреждений. И проблема не решена. Существует большая очередь на травматологические операции, связанная не с отсутствием денег, а с ограниченным числом компетентных врачей в государственных больницах, ограниченной емкостью операционных. Государство просто не справляется с объемом работ. Получается, что финансовые ресурсы есть, а очередь стоит.

Больница оставляет деньги на операцию пациента за собой и предлагает ему оперироваться, условно, через год. А должна бы отдать деньги и пациента в частный центр, чтобы его прооперировали на высоком уровне уже завтра. Ну, не больница, конечно, должна отдать, а фонд ОМС. Но больница за свои финансы сражается; она до последнего отстаивает точку зрения, что бизнес в медицину пускать нельзя; он все развалит и уйдет с мешками денег.

Непримиримые соперники

В здравоохранении очень много интересантов. Одна из заинтересованных сторон – это патриархи советской медицины; главные врачи крупных государственных лечебных учреждений. Они ведут себя как в эпоху красных директоров. То, что мы предлагаем, и как они привыкли думать и действовать – это вещи несовместные. Мы никогда не сойдемся.

Правда, система постепенно реформируется. Отчасти красные директора от медицины утомили своих руководителей. Государство выделяет много денег на здравоохранение, а результаты, как я говорил выше, не по всем направлениям хороши. И когда с директоров клиник спрашивают, они отвечают: не хватает оборудования, мало денег дали. И вот высшее звено медицинских чиновников понимает, что среднее звено, грубо говоря, их дурит: эти парни все время просят денег, и им всегда их не хватает.

Сейчас государство стимулирует конкуренцию между лечебными учреждениями. Петербург в этом процессе – на передовых позициях. Он добивается, чтобы государственное задание и, соответственно, деньги ОМС распределялись не автоматически. Мы, бизнес, являемся побочными виннерами реформ – когда начинается выбор между несколькими поставщиками медицинских услуг, то и частные игроки появляются на экране радара.

Жалобы - двигатель перемен

Но если темп перемен будет зависеть только от государства, результаты реформ проявятся очень нескоро. Поэтому пациентам нужно занимать активную позицию. Среди показателей, по которым оценивают эффективность работы высших чиновников в сфере здравоохранения, есть удовлетворенность населения качеством медицинской помощи. За это спрашивают, в том числе, с губернаторов. Такой показатель, понятно, можно по-разному измерять, он не всегда отражает реальность, но если население недовольно, и активно проявляет свое недовольство – государство беспокоится и принимает меры. Жалобы – важнейший двигатель позитивных перемен. Когда губернатора закидывают гневными письмами, ситуация в том или ином сегменте медицинской помощи начинает быстро улучшаться.

Так было с ЭКО: женщины постоянно писали письма о том, что к ним не проявляют человеческого отношения, что, по сути, они не имеют доступа к услуге. Город дал деньги на этих женщин, но медицинские организации не смогли эффективно решить задачу. Когда подключились «частники», город за те же деньги получил высокие результаты, и женщины стали писать благодарственные письма.

Важно, что государство уже не видит в нас врагов. Оно понимает: сотрудничество может быть для него полезным. Начинается разговор о гарантиях с нашей стороны – если денег в системе ОМС станет меньше, то не бросим ли мы пациентов? Государство ведь всегда готовится к войне – ну, или к экстренным ситуациям – в этом одна из его важных функций. Случись что, государственные учреждения останутся работать, а частные? Это законная настороженность; мы ее понимаем и ведем диалог о справедливых и надежных правилах игры.

Полную версию интервью с Александром Абдиным читайте в спецпроекте РБК+. 

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.