«Риск непоставки — 100%»: фармпроизводители о необходимых действиях

Фото: PhotoXPress.ru

Если раньше российские фармкомпании активно обсуждали международное сотрудничество в глобальном масштабе, то сейчас их стратегии развернулись в сторону независимости от глобального контекста. Однако достичь независимости одномоментно невозможно — большая часть используемого в производстве оборудования и субстанций импортируется. В рамках дискуссии на ПМЭФ-22 «Фармацевтическая промышленность в России — перезагрузка 2030: курс на независимость» представители отрасли оценили реалистичность планов по импортозамещению и рассказали, какая поддержка нужна со стороны государства, чтобы укрепление отечественной фармы не затянулось на долгие годы.

«Понятно, что традиционно фармацевтика — это плод международной кооперации, и представить себе изолированное создание молекул всегда было сложно. Поэтому мы спокойно относились к тому, что оборудование на производстве было иностранным. Мы же фокусировались на создании лекарств, разработке технологий, строительстве заводов. В нынешней ситуации всё поменялось и мы думаем о том, как быть более независимыми.

Хорошая новость, что мы не первые, кто сталкивается с такими вызовами и в мире есть достаточно успешные примеры стран, которые решали подобные задачи — Китай, Индия, Иран, Южная Корея. Что для этого нужно делать?

Первая и важная задача — это организовать большой внутренний спрос. По этому пути пошёл Китай. Он стал очень активно финансировать науку, стартапы в области биотехнологий. Они стали активно развиваться и появился запрос на наличие различного локального оборудования. На этот запрос приборостроительная отрасль Китая ответила и сегодня мы имеем достаточно конкурентоспособные китайские производства и технологии.

Во-вторых, для того, чтобы достаточно эффективно использовать оборудование и запускать новые заводы, мы активно взаимодействуем с восточными партнёрами из тех стран, которые я назвал. Они готовы делиться технологиями, поставлять качественное оборудование. Для того, чтобы мы, с одной стороны, могли его сразу же использовать, с другой стороны, чтобы его совершенствовать и создавать что-то свое.

В-третьих, России повезло, потому что у нас есть сильная научная школа. В этом смысле, главная задача, которую нужно решить — ликвидировать пробел между фундаментальной наукой, практическими стартапами и большими производителями. Сейчас нет синхронизации между возможностью научных институтов и потребностями больших производителей. Здесь мы очень рассчитываем на помощь государства, которое является ключевым игроком и может создавать площадки, где можно проводить такие обсуждения.

Мы со своей стороны продолжаем создавать новые производства и активно вкладываем в R&D направление. Сейчас создаём новые продукты по международным требованиям, потому что международные амбиции у нас есть. Мы опираемся на успех «Спутника» как вакцины в мировом масштабе, который очень сильно изменил отношение стран и компаний к российской науке и её потенциалу. Поэтому страны гораздо более сильно готовы к сотрудничеству, чем это было два года назад. Сейчас мы строим большое биотехнологическое производство. Его первая очередь запустится в конце 2024 года, вторая очередь — в конце 2025 года. Конечно, мы столкнулись с проблемами, работая с поставщиками из Европы и США. Ведут они себя, мягко говоря, ненадежно. Но с другой стороны, мы видим, что Китай, Иран, Южная Корея готовы продолжать диалог и продуктивно помогать».

«И Минздрав, и Минпром всячески морально нас поддерживают на протяжении последних десяти лет. Но помимо моральной поддержки надо синхронизировать те усилия, которые прикладывают регуляторы, с теми задачами, которые перед нами стоят. Что мы должны сделать, чтобы обеспечить наших пациентов препаратами?

Мы для себя в компании приняли решение, что любой западный поставщик любого компонента является ненадёжным. Если товар не находится на территории РФ, то риск его непоставки равен 100%. Мы сталкиваемся с тем, что нам отказывают в поставке простейших компонентов, которые были в нашем регулярном потреблении, практически каждый день. Поэтому, чтобы поставлять качественные лекарства нашим пациентам вовремя, мы должны уйти от зависимости от любого — я подчеркиваю: любого, западного поставщика. Мы должны переориентироваться либо на российских, либо на индийских, либо на китайских поставщиков. Я недавно встречался с министром промышленности Сербии. Сербия — маленькая страна, находилась под санкциями 12 лет. Можете ли вы представить, сколько мы будем находиться под санкциями? Мы точно будем находиться под санкциями больше 12 лет.

Понятно, что есть 440 постановление Правительства РФ, которое позволяет нам быстрее вносить изменения и регистрировать препараты. Благодаря этому период вывода продуктов на рынок может сильно сократиться. Понятно, что эта система требует больше ресурсов и больше людей, чтобы пропускная способность экспертного учреждения позволяла все эти продукты, которые поступят на регистрацию, делать быстро и качественно. Сейчас такого ресурса нет, есть ограничения этого ресурса.

Какие ещё меры поддержки производств могут быть. У нас есть надежды на меру поддержки «второй лишний», по которой приоритет отдаётся производству субстанций в РФ [при госзакупках ряда лекарств]. Наряду с этим нужно усиливать контроль за тем, чтобы субстанции реально производились на территории РФ. Это поможет избежать фальсификации производств и создать реальное импротозамещение. Также нужно совершенствовать механизм определения начальной и максимальной цены контракта (контракт на госзаказ — ред.). Потому что на сегодня есть дискриминация по отношению к российским производителям, когда чистый импортёр может демпинговать и снижать цены на российском рынке.

И конечно нужно пополнять средства фонда развития промышленности и программы в части кредитования фармы. Потому что проектов сейчас в российской фарме будет очень много. У нашей компании огромные инвестиции и, я уверен, что многие другие игроки готовы вкладываться в российскую фарму. Но нужен механизм, который будет это поддерживать. Я думаю, в течение трёх лет появится много производств субстанций, готовых лекарственных форм».

«Для импортозамещения нужны определённые стимулы и определенные правила игры, которые должны поменяться. На мой взгляд, очевидно, что вслед за шестым пакетом санкций будет седьмой, восьмой, девятый. Идёт экономическая война, которая бьёт не столько по стране, сколько по её жителям. Несмотря на слова о том, что с точки зрения гуманитарной позиции лекарства будут поставляться, мы же видим с вами, что происходит на рынке. Мы видим, что крупные зарубежные компании, которые поставляли нам различное сырьё, уходят с этого рынка. Мы знаем, что иностранные компании прекращают клинические испытания [в России]. Это значит, что через несколько лет у нас не будет современных инновационных лекарственных препаратов. Мы должны об этом думать и сокращать сроки, которые мы определили в нашей базовой стратегии Фарма-2030.

Что нужно делать? Если мы как страна выпускам дженериковые препараты, если у нас уже зарегистрировано три дженерика в России, не надо новые регистрировать. Зачем они нужны? Надо спокойно развивать российскую промышленность, не регистрируя зарубежные дженерики. Мы сами закроем все потребности.

Также есть возможность создать производства полного цикла. Сейчас офсетные контракты могут быть межрегиональные и порог входа в офсеты сильно сокращается. (Под офсетным понимается контракт, по которому государство гарантирует покупку товара у компании по заранее оговоренной цене в течение нескольких лет в обмен на инвестиции и наращивание производства — ред.) Это говорит о том, что сейчас несколько регионов, которые по объективным причинам не могли брать на себя офсетные обязательства, могут скооперироваться и запустить производства полного цикла.

На мой взгляд, если в России в течение ближайших двух лет будет создано 10-12 производств полного цикла с обязательным производством субстанций, и каждое из них будет закрывать 40-50% из списка жизненно важных лекарственных препаратов, то у нас уже 50% из этого перечня будут закрыты. Эти предприятия могут быть поддержаны государством в виде офсетных контрактов на 10 лет. На мой взгляд, потратить на это государству 50 млрд руб. — вполне посильная задача, не такие огромные деньги».

Подготовила Виктория Саитова

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции