Опасный оборот: чем может закончиться конфликт в «Юлмарте»

На следующей неделе истекает срок домашнего ареста совладельца онлайн-ретейлера «Юлмарт» Дмитрия Костыгина, который обвиняется в мошенничестве при получении кредита в Сбербанке. Хотя конфликт широко освещался в СМИ, истинные мотивы его участников для многих остаются загадкой. РБК Петербург спросил у экспертов по разрешению такого рода споров, почему разногласия акционеров компании и ее противостояние с кредитором перешли в столь острую форму и каковы могут быть последствия этих разногласий — как для «Юлмарта», так и лично для Дмитрия Костыгина.

Андрей Гусев, управляющий партнер юридической фирмы «Борениус»:

Фото: РБК Петербург

«Рассуждения о том, что Сбербанк в конфликте акционеров «Юлмарта» выступает на стороне кого-то из них, скорее всего, беспочвенны. Это гигантский банк, для которого Костыгин — не более чем строчка в ведомости. В целом, для банков из первой десятки «кошмарить» акционера компании-должника — стандартная практика. Причем не настолько важно, выступал этот акционер поручителем по кредиту или нет. В России активно развивается институт так называемой субсидиарной ответственности собственников. Чем больше банк, тем меньшую роль играют личные отношения с заемщиком при выдаче кредита. Поэтому крупные организации не стесняются в выборе методов воздействия на заемщика.

Срабатывают определенные триггеры — в юридический отдел поступает бумажка, и начинается исследование нюансов ситуации в компании. Юристы выписывают позицию, подают иск. Использование в качестве инструмента статьи 159.1 Уголовного кодекса РФ (мошенничество в сфере кредитования) стало, кстати, довольно модным инструментом. Другое дело, что, подав заявление в полицию, отозвать его уже невозможно — процесс, в некотором смысле, не остановить.

Другой характерный момент в истории «Юлмарта» — это подача банком заявления на личное банкротство акционера. Банки инициируют персональные банкротства таких физлиц, когда уверены, что у них есть имущество, чтобы его обособить и «застолбить». Потому что как только физлицо начинает чувствовать, что ситуация принимает опасный оборот, оно пытается избавиться от активов, и в результате происходит их резкое размытие. В состоянии персонального банкротства сделать это невозможно, поскольку все активы арестованы.

Завершится история «Юлмарта», скорее всего, консенсусом в том или ином виде. Я не думаю, что у больших кредиторов есть намерение «отжать» бизнес, это слишком не в их духе. Как только с группой кредиторов будет достигнута договоренность, они в рамках этого компромисса сделают все, чтобы уголовное преследование акционера прекратилось».

Артем Абалов, начальник аналитического управления ОАО «УК «Арсагера»:

Фото: личная страница во "ВКонтакте"

«Для крупных публичных компаний характерно наличие ярко выраженного мажоритарного акционера. По этой причине на практике нам приходится куда чаще сталкиваться с конфликтными ситуациями между мажоритарным и миноритарными акционерами.

С этой точки зрения, ситуация, возникшая в «Юлмарте», не совсем характерна для крупного российского бизнеса. Однако в тех редких случаях, когда начинают «бодаться» сопоставимые по доле акционеры, конфликт может закончиться приходом стороннего инвестора.

Примером такого исхода является противостояние акционеров металлургической компании «ВСМПО-Ависма» — Вячеслава Брешта и Владислава Тетюхина — в середине 2000-х. В определенный момент собственники разошлись во взглядах на дальнейшее развитие компании. В результате пакеты обоих акционеров выкупил «Рособоронэкспорта» (впоследствии — «Ростехнологии»).

Похожая история в свое время происходила между Михаилом Прохоровым и Владимиром Потаниным в «Норильском никеле». И там тоже все закончилось появлением третьей стороны в виде Олега Дерипаски.

Словом, в тупиковых конфликтах мажоритарных акционеров почти всегда появляется сторонний инвестор — своего рода мировой посредник, выкупающий часть или всю компанию у противоборствующих акционеров и, таким образом, разрешающий конфликт».

Александр Арбузов, партнер юридической фирмы «Дювернуа Лигал»:

Фото: из личного архива

«В целом большая часть того, что мне известно из СМИ о развитии конфликта в «Юлмарте», типично для среднего и крупного бизнеса. Это классический случай. Немного странно лишь то, что конфликт дошел до такой стадии, когда банки подали на банкротство компании. Потому что традиционно все стороны конфликта заинтересованы в поддержании платежеспособности и, главное, кредитоспособности предприятия.

Довольно необычно и то, что авторитетная компания получила кредит в не менее авторитетном финансовом учреждении, на протяжении достаточно долгого времени исправно (как я предполагаю) платила по этому кредиту, а потом вдруг одного из акционеров-поручителей обвиняют в обмане банка, да еще на столь внушительную сумму.

Маловероятно, что банк участвует в конфликте на стороне одного из акционеров — это, с моей точки зрения, явление исключительное. Банки, как правило, проявляют себя лишь когда начинаются просрочки платежей или представляемая банку в обязательном порядке финансовая отчетность вдруг перестает соответствовать требуемым по кредитному договору критериям к платежеспособности клиента. И в деле того же «Юлмарта» я не вижу на поверхности оснований для государственного банка (коим Сбербанк в значительной степени является) занимать другую позицию.

Самый неприятный вариант исхода этого конфликта — уход в затяжное банкротство, когда активы распродаются с публичных торгов. Однако, как правило, если компания обладает существенной долей рынка, средства на погашение задолженности находятся.

Скорее всего, дело «Юлмарта» завершится мировым соглашением в том или ином виде. Другое дело, что, по условиям этого соглашения акционерам может понадобиться дополнительное обеспечение для кредиторов и сторонняя финансовая помощь. А привлечение дополнительных ресурсов зачастую возможно лишь при условии отказа обеих конфликтующих сторон от части доли в компании в пользу третьего лица, готового быстро предоставить ресурсы, необходимые для погашения требований кредиторов».

Позиция спикеров может не совпадать с мнением редакции.