В Петербурге корректируют «мусорную реформу»: самое важное

Фото: PhotoXPress.ru

Комитет по природопользованию Санкт-Петербурга утвердил новую редакцию Территориальной схемы обращения с отходами производства и потребления. Как утверждает Комприроды, ключевой документ мусорной реформы приведен в соответствие с Единой концепцией обращения с отходами на территории Санкт‑Петербурга и Ленинградской области, в нем учтены 37 406 точек сбора твердых коммунальных отходов (ТКО), расширена информация о существующих местах накопления и обработки (сортировки, обезвреживания и переработки) отходов.

По данным Комприроды, в настоящее время на территории Санкт‑Петербурга образуется около 13 млн тонн отходов производства и потребления, из которых твердых коммунальных — 2,3 млн тонн (18%). К 2023 году прогнозируется образование 2,4 млн тонн ТКО. Вместе с тем, чиновники признают, что все эти данные приблизительны и будут уточнены по итогам первого года работы регионального оператора.

РБК Петербург попросил участников рынка и экспертов высказать свое мнение о новой терсхеме, в том числе, о том, насколько в ней учтены замечания к предыдущей версии.

Владислав Воронков, генеральный директор СРО НП ПЖК «МежРегионРазвитие»:

«По большому счету, концептуально, новая терсхема составлена правильно, чего нельзя сказать о предыдущей версии. Впрочем, один принципиальный дефект хотел бы отметить.

Документ называется «Территориальная схема обращения с отходами производства и потребления», но фактически в нем описано обращение только с твердыми коммунальными отходами (ТКО), которые, по информации Комитета по природопользованию, составляют лишь 18% всего объема отходов. Обращение с основным объемом образующихся в Петербурге отходов в терсхеме не описано — вопреки ее названию и закону, который требует регламентировать обращение со всеми отходами (отсюда и название терсхемы). Это значит, что обращение с такими отходами (строительными, промышленными, раздельно собираемыми и др.) централизованно не регулируется, а отдается на усмотрение и ответственность их образователей.

Терсхема, очевидно, написана для главного своего потребителя — регионального оператора, ведающего только ТКО. Такой подход вводит жителей Петербурга в заблуждение, потому что терсхема регулирует обращение лишь с малой частью отходов — правда, наиболее заметных для населения.

К новой терсхеме у меня есть и технические замечания. Они важные.

Главное — она «бумажная», а не электронная. Сведения в нее можно заносить только вручную, а не автоматически, что предусматривает электронная (цифровая, интерактивная) версия, в которой специальная программа автоматически фиксирует, например, с какой контейнерной площадки какой именно мусоровоз забрал такое-то количество ТКО, отслеживает путь мусоровоза в реальном времени (не завернул ли он в лес, чтобы сбросить мусор на несанкционированную свалку) и куда именно он привез мусор. Контейнерных площадок в городе несколько десятков тысяч, мусоровозов — несколько сотен — и контролировать их всех вручную крайне сложно. Тем более, что не все контейнерные площадки («источники образования отходов») учтены в терсхеме. Это моя вторая техническая претензия. Несколько председателей ТСЖ Калининского района сообщили мне, что своих контейнерных площадок они в терсхеме не обнаружили, хотя мусоровозы их обслуживают по заключенным договорам с ТСЖ. А это еще и означает, что объемы вывозимых с этих площадок отходов также не учитываются.

По закону контейнерные площадки должны быть оформлены в Росреестре как объекты капитального строительства. Но, по моей информации, в большинстве случаев это не сделано.

Также мне непонятно, как разработчики проекта КПО на Волхонском шоссе смогли соблюсти норму закона, запрещающего размещать подобные объекты в 15-километровой защитной зоне аэродромов, в нашем случае «Пулково»?

В ходе общественных слушаний выяснилось, что в терсхеме учтены не все пункты переработки отходов. Я лично присутствовал на одном таком слушании, где представитель компании спросил у представителя Комитета по природопользованию, почему их объект не включен в терсхему, хотя он реально занимается переработкой. Чиновник ответил, что включение нового объекта переработки повлечет за собой возникновение необоснованного профицита мощностей, необоснованных затрат на его создание и соответствующие тарифные последствия. Это объяснение меня удивляет. О каком профиците перерабатывающих мощностей говорит чиновник? Все известен вопиющий дефицит! Какие необоснованные затраты он имеет в виду — при том, что пункт переработки принадлежит частной компании, которая построила его за свой счет и никаких компенсаций из бюджета не просит? Такой ответ выдает низкую компетентность составителей терсхемы.

В ходе общественных слушаний граждане, эксперты, общественные организации, представители бизнеса высказали несколько десятков замечаний, вопросов и предложений. Практически все они не были учтены. Отсюда и дефекты терсхемы. Хотя многие вопросы и замечания были весьма существенными. Они касались, например, организации новых полигонов в Ленобласти, перерабатывающих заводов в Петербурге, экологических моментов и т.п.

Процесс актуализации терсхемы, дополнения отсутствующими в ней данными будет сложным и долгим. Но делать это необходимо».

Наталья Беляева, член Комитета по переработке отходов и вторичным ресурсам «Деловой России», эксперт научно-технического совета Росприроднадзора РФ:

«Важнейшим достоинством новой терсхемы, по сравнению с предыдущим вариантом, я считаю учет существующих мест утилизации отходов, реально работающих предприятий по сортировке и переработке, не входящих в экосистему регоператора. Меня радует, что город готов — а я это увидела в терсхеме — сотрудничать с независимыми переработчиками. Это необходимо для корректного выстраивания рециклинга — системы переработки отходов во вторичное сырье.

В терсхеме нет планов по обращению с разными видами отходов, а такие планы необходимы потенциальным инвесторам. Причина, главным образом, в том, что детальным изучением морфологии образуемых в Петербурге отходов никто всерьез не занимался, насколько мне известно. Но без этой информации невозможно корректно планировать мощности по переработке, объемы необходимых инвестиций в переработку разных видов отходов, планирование поставок потребителям вторсырья различных видов. Работающие сейчас в городе и области переработчики называют цифры образуемых в городе отходов «своего» типа, но это отрывочные, оценочные сведения и полноценной картины они не создают. Но такую картину придется создавать.

В отсутствие четкой картины и, соответственно, адекватного выстраивания рециклинга у нас наблюдаются серьезные перекосы в переработке. Так, у нас имеется профицит мощностей по переработке ПЭТ, поскольку оценка рынка и объемов образования такого рода отходов была проведена некорректно — плохое планирование ввиду отсутствия информации. Но зато имеется явный дефицит переработки полипропилена и ПНД — полиэтилена высокого и низкого давления. В результате пластика перерабатывается менее 10%. Впрочем, для увеличения этой доли не хватает адекватных технологий переработки во вторсырье, которое будет пользоваться спросом. Как-то перерабатывается стекло, бумага, картон, металл.

Без четкой морфологии и налаженной системы сбора отходов разных типов невозможно более или менее точно определить, какие именно заводы надо строить и с какими мощностями. Поэтому мне не понятны планы НЭО, нашего регоператора, по строительству пяти мусоросортировочных заводов, которые учтены в терсхеме. Предыдущий опыт уже показал их неэффективность, поэтому сейчас их преподносят под другим названием: вместо мусоросортировочных — «мусороперерабатывающие» или «комплекс по переработке отходов». Но по факту никакой связи с переработкой здесь нет. Мусоросортировочные заводы, конечно, важный этап при работе с отходами, но он бесполезен, если нет связи с утилизаторами: кто будет забирать и перерабатывать отсортированные отходы, какой будет объем и качество вторсырья, которое изъяли из смеси?

Я считаю, что как минимум надо сначала проанализировать данные по морфологии, которые имеются у работающих сортировок и перерабатывающих предприятий. Также надо предварительно выяснить размеры спроса на вторсырье разных видов и учесть раздельно собираемые отходы, которые к ТКО не относятся и в терсхеме не учитываются.

Только после этого имеет смысл вкладывать миллиарды в новые мощности — иначе одни заводы окажутся недозагруженными, другие — перегруженными. Какие-то отходы вообще останутся без перерабатывающих мощностей — и их придется по-прежнему свозить на полигоны или в лучшем случае пускать на производство техногрунта или RDF-топлива, хотя при грамотном подходе их можно было бы использовать для производства коммерческого вторсырья.

Терсхема — «живой организм» и она несомненно будет дополняться и корректироваться. Но чтобы это происходило оперативно, в режиме онлайн, нужно создать ее электронную модель, как того требует закон. Пока это не сделано — в отличии от других регионов РФ (правда, весьма немногих)».

Екатерина Горшкова, генеральный директор НЭО:

«Территориальная схема по обращению с отходами — это объемный и многосоставный документ, охватывающий очень большой круг вопросов: от количества и расположения мест накопления отходов и планов закупки новых контейнеров на 10 лет до строительства объектов мусороперерабатывающей инфраструктуры. В целом, в том, что касается деятельности регионального оператора, у нас пока нет к нему замечаний.

С точки зрения описания текущего положения дел в отрасли, принятая территориальная схема — это в значительной мере документ переходного периода. С 1 января этого года Санкт-Петербург перешел на новую систему обращения ТКО, однако основной объем доступных данных характеризует ситуацию до начала реформы.

С начала года Невский экологический оператор работает над развитием единой автоматизированной системы учета, где аккумулируется вся информация об образовании и движении отходов. Но этот процесс пока не завершен, в частности, сейчас разрабатывается регламент, который позволит подключить к этой системе операторов, занимающихся раздельным накоплением отходов. Поэтому какие-то значимые результаты, позволяющие оценить происходящие изменения, мы получим, скорее всего, только по итогам года.

При этом уже сейчас можно говорить о том, что та картина по отрасли, которая в предшествующие годы складывалась из разрозненных данных, получаемых из разных источников (статистической отчетности, данных жилкомсервисов, районных администраций, комитета по благоустройству и т.п.), в некоторых отношениях была неполной. Мы с этим столкнулись, в частности, в начале года, когда выяснилось, что большая часть контейнерных площадок вообще не отражена в официальных документах, фактически об их существовании знали только компании их обслуживавшие. Невским экологическим оператором была проведена большая работа по инвентаризации мест накопления отходов, данные переданы в Комитет по природопользованию, охране окружающей среды и обеспечению экологической безопасности, и, как мы сейчас видим, нашли отражение в территориальной схеме.

Для нас, как регионального оператора, также важно, что в новой терсхеме отражены планируемые объекты размещения, которые входят в нашу инвестиционную программу. В то же время многие разделы терсхемы базируются в основном на информации (например, по морфологии ТКО), собранной в рамках прежней системы учета, оценить корректность которой мы сможем лишь по мере накопления собственных данных. Но это объективные сложности текущего момента — конкретные прогнозы и параметры развития отрасли в ближайшие несколько лет неизбежно будут уточняться на основании промежуточных итогов работы регионального оператора.

В целом будет меняться сам подход к прогнозированию, поскольку по мере накопления объективных статистических данных появится возможность строить динамические модели в разрезе отдельных территорий и отходообразователей, что позволит повысить качество принимаемых управленческих решений».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции

Подготовил: Владимир Грязневич