«Бизнесмены уже это чувствуют»: экономист — о том, что ждет Петербург

Фото: PhotoXPress.ru

Пока в Санкт-Петербурге сохраняются высокие показатели роста промышленности и поступления налоговых платежей в бюджеты. Однако в российской экономике появились симптомы охлаждения, которые затронут и город, предупреждают эксперты. Например, по данным опроса Института народохозяйственного прогнозирования РАН, предварительная оценка индекса оптимизма российских промышленников в мае показывает его снижение до минимума с начала 2023 года. По данным Росстата, запасы готовой продукции заметно снижаются, а по новым заказам оценки отрицательные. В структуре основных источников инвестиций в основной капитал доля собственных средств предприятий и банковских кредитов стала самой низкой за последние 8 лет.

РБК Петербург спросил экономиста Елену Ткаченко, как могут развиваться события в экономике страны и города.

Елена Ткаченко, профессор кафедры экономики и управления предприятиями и производственными комплексами Санкт-Петербургского государственного экономического университета:

«Период высоких темпов прироста объемов промышленного производства заканчивается. Сам рост продолжится, но о темпах прироста, которые наблюдались в 2023 году и пока сохраняются, скорее всего, к концу нынешнего года придется забыть.

Исчерпываются факторы, которые привели к высоким темпам роста. Для его продолжения нужны серьезные инвестиции, но пока источников таких инвестиций не видно. Главным — но не единственным — препятствием для роста инвестиционной и инновационной активностей промышленных предприятий я считаю значительное подорожание капитала, обусловленное высокой ключевой ставкой ЦБ и производных от нее высоких кредитных ставок коммерческих банков. По таким ставкам вынуждены брать кредиты даже исполнители госзаказов, а если они не удосужились включить стоимость кредита в обоснование минимальной цены, то им придется за свой счет еще и проценты оплачивать, что сводит на нет и без того низкую рентабельность головных исполнителей гособоронзаказа.

Льготные кредиты, например, от фондов развития промышленности, предоставляются в настоящее время преимущественно под расширение производства, а у многих предприятий сейчас нет средств даже на обеспечение текущих объемов производства. Например, петербургский Фонд развития промышленности предоставляет кредиты на развитие на банковских условиях платежеспособности и кредитоспособности заемщика, по сути, субсидируя только процентные ставки. В такой ситуации даже исполнители гособоронзаказа, которые по уши в долгах, а некоторые уже и в судах, не могут и мечтать о расширении производства.

Прибыль у большинства предприятий мизерная, более или менее приличная она только у предприятий полного цикла — на продукцию, произведенную исключительно собственными силами, разрешается устанавливать прибыль в 25%. Но в сложном машиностроении собственное производство составляет лишь порядка 10%, остальное считается привлеченными затратами, на которые установлена норма прибыли в 1%. В результате общая рентабельность производства в машиностроительных отраслях редко превышает 3-5%. А стоимость кредита составляет минимум 18%, в большинстве случаев выше — вплоть до 29%. Брать кредиты по таким ставкам без опасений за способность их обслуживать могут разве что компании, осуществляющие спекулятивные операции, или монополисты в отсутствие государственного регулирования цен.

Уже в 2023 году резко выросло число компаний, показавших падение прибыли, а значительная часть оказалась в убытках. Это объясняется высокой инфляцией издержек, а инфляционная корректировка цен, например, для исполнителей гособоронзаказа не осуществляется на достаточном уровне. Установленный корректирующий коэффициент не покрывает инфляцию. Разницу оплачивают сами предприятия — отсюда уменьшение прибыли. Инфляция издержек обусловлена ростом цен на сырье, компоненты и услуги. Больше всего выросли стоимость логистики и услуги государственных монополий.

В нынешней ситуации хорошо зарабатывают только банки — именно они обеспечивают высокие поступления в бюджеты по налогу на прибыль, о чем сообщает Минфин и региональные власти. Такой перекос является следствием неправильной, на мой взгляд, политики государства по таргетированию инфляции — когда ЦБ все время увеличивает ключевую ставку, будучи уверенным (как все монетаристы), что причина российской инфляции в избыточном росте денежной массы и в перегреве экономики. Я принадлежу к той группе экономистов, которые считают, что в нашей стране причина инфляции прежде всего заключается в росте затрат (так называемой «инфляции издержек»), вызванном в первую очередь дефицитом ряда ресурсов. Что касается объема денег в экономике, то, по моему мнению их, наоборот, хронически не хватает для развития, а те, что есть, слишком дороги для предприятий, особенно для низкомаржинальной промышленности.

Каждое повышение ставки ЦБ еще больше удорожает кредиты и вместо снижения инфляции ее разгоняет. Политика ЦБ ориентирована на банковский сектор, который зарабатывает не столько на кредитах, сколько на финансовых операциях, включая валютные спекуляции, и крайне неудобна для других сфер экономики. Естественно, дальнейшее удорожание кредитов приведет к снижению спроса на кредитные деньги и всплеску денежных суррогатов. Экономический рост при этом существенно замедлится. Инфляция, конечно, снизится, но возникнет стагнация.

Между тем, для снижения инфляции достаточно принять ряд ограничительных мер на уровне постановлений правительства о контроле за определенными видами операций банков на валютных рынках. Это снизит привлекательность данных операций и будет способствовать перетоку капитала из финансового сектора в реальный.

Если нынешняя политика ЦБ продолжится, то дело кончится серьезным ростом объема просроченных кредитов и, соответственно, кризисом банковской системы (не говоря уже о реальном секторе). Чтобы не допустить кризиса нужно, по моему мнению, в кратчайшие сроки реализовать комплекс мер, поддерживающих инвестиции в обрабатывающей промышленности и в то же время направленных на предотвращении роста просроченных кредитов. Но это вряд ли будет сделано, так что мы вскоре можем увидеть разворачивание кризиса неплатежей в банковском секторе. Мы это уже проходили как минимум четыре раза.

В таких условиях развивать новое производство очень сложно, а с нуля, когда надо потратить немалые средства и время на НИОКР, и вовсе практически невозможно. Развиваться, да и то с немалыми рисками, могут лишь предприятия, которые давно провели НИОКР, разработали технологию и потихоньку, в небольших объемах, производят продукцию в ожидании лучших времен. Сейчас, когда мировые конкуренты освободили российские рынки, у таких производителей появилась возможность быстро масштабироваться и даже получить господдержку по линии импортозамещения.

Развитию производств препятствуют, помимо высокой стоимости капитала, еще и другие факторы. Например, дефицит кадров на рынке труда и, соответственно, их высокая стоимость. Это приводит к тому, что зарплаты работников растут быстрее, чем их квалификация и, соответственно, производительность труда. А значит, издержки предприятий растут быстрее производительности.

Экономика весьма инерционна и пока нет прямых признаков серьезного замедления. Но предприниматели чувствуют его приближение. Об этом свидетельствует индекс промышленного оптимизма — он сейчас самый низкий за последние два года. Когда ресурс импортозамещения будет исчерпан, а это произойдет довольно скоро, рост нашей экономики замедлится примерно до 1,5-2% (за вычетом инфляции). Это подтверждают и прогнозы Всемирного банка».

Мнение спикера может не совпадать с позицией редакции

Подготовил: Владимир Грязневич

Повтор публикации от 30.05.2024