В Петербурге назвали сроки переработки всего пластикового мусора

Объявленная в России мусорная реформа стимулировала интерес инвесторов к этой сфере, в том числе к отрасли переработки отходов. Александр Свидовский, один из самых молодых предпринимателей в этой отрасли, вложил 100 млн руб. в создание в Петербурге компании по переработке пластиковых отходов ООО «ВТОР-ПЛАСТ». Компания столкнулась с целым рядом вызовов, но ее основатель уверен, что переработка упаковки — перспективный бизнес.

— Насколько критична ситуация с пластиковым мусором в России? Растут ли объемы его использования?

— В крупных городах, таких как Москва и Санкт-Петербург, наблюдается устойчивая тенденция на увеличение использования изделий и упаковки из пластика. От 10 до 15% веса всего мусора составляет именно пластик. В оптимистичном сценарии организовать переработку половины этого объема можно уже к 2023 году. А практически всю оставшуюся часть — к 2026 году. В комбинации с осознанным отношением производителей к выбору материалов и технологий для производства упаковки мы можем получить цифры, близкие к 100% рециклинга, если говорить о пластиковых отходах, что является очень неплохим показателям даже для тех стран, которые озадачились проблемой переработки гораздо раньше России.

— А что мешает перерабатывать такие объемы прямо сейчас?

— Замкнутый цикл — это цепочка, где, если убрать одно звено, вся цепь перестает работать. Хотя спрос на нашу продукцию хороший и мы заинтересованы в расширении производства, этому препятствует нехватка рассортированного сырья, то есть пластиковых отходов. Существенно увеличить объемы их поставок не удается.

По этой причине нет и настоящего рынка переработки отходов, да и инвесторы приходят сюда с большой опаской — особенно молодые, которые предпочитают работать на развитых рынках. Поэтому перерабатывающие мощности в сравнении с Европой развиты достаточно слабо.

Не стоит забывать и о том, что сейчас в стране производится достаточно большой процент «неэкологичной» упаковки и товаров, практически или полностью непригодных к переработке.

— Но ведь в стране запущена мусорная реформа, помогает ли она вам увеличивать объемы переработки?

— По нашим представлениям, реформа движется довольно медленно. В некоторых регионах есть действительно неплохие подвижки. А вот, например, в Санкт-Петербурге результатов пока практически никаких.

По замыслу законодателя, основным нашим поставщиком в Петербурге должен быть региональный оператор по обращению с ТКО. Но его, как известно, еще не выбрали. Поэтому мы работаем по прямым договорам с образователями отходов и с транспортными компаниями. В частности, мы сотрудничаем с «Автопарком № 1 «Спецтранс», а также с крупными промышленными предприятиями. Сейчас мы перерабатываем около 500 тонн пластика в месяц (6 тыс. тонн в год), хотя могли бы существенно больше. Одного ПЭТа в Петербурге и Ленинградской области образуется 75 тыс. тонн в год.

— А механизм РОП (расширенной ответственности производителей) вам помогает? Ведь производители товаров должны заботиться об утилизации используемой упаковки и по идее заинтересованы в том, чтобы отправлять вам свою упаковку.

— В теории так и есть. Но на практике получается плохо. Реальные объемы поставок по механизму РОП весьма малы, и нам кажется, что они гораздо ниже тех, что указываются в отчетах компаний, участвующих в программе РОП. Мы подозреваем, что во многих случаях справки об утилизации просто покупаются у недобросовестных посредников.

— Почему, по вашему мнению, они предпочитают покупать справки, нарываясь на неприятности, вместо того, чтобы организовать нормальный сбор упаковки?

— Потому что у участников мусорной цепочки, которых должны привлекать компании, участвующие в программе РОП, не хватает экономических стимулов для нормальной работы. Каждому участнику должно быть выгодно выполнять свою часть работы, он должен на этом зарабатывать — в этом смысл бизнеса. Стимулы должно создавать государство, но те, что существуют сейчас, пока недостаточно эффективны.

Например, я считаю, что производители не должны полномасштабно заниматься утилизацией своей упаковки — это не их профильный бизнес. Но при этом их участие также не должно ограничиваться только уплатой экологического сбора. Я считаю, что государству важно вовлекать производителей в этот процесс и добиваться их синергии с региональными операторами и переработчиками.

— Где вы видите самое слабое звено в мусорной цепочке?

— В сортировке. Помимо широкомасштабного раздельного сбора, к которому, как показывают исследования и пилотные проекты, население вполне готово, но который реализован далеко не повсеместно. Но даже раздельно собранный пластик надо привезти на сортировочную станцию, там отделить перерабатываемую упаковку от неперерабатываемой, спрессовать для экономичной транспортировки, затем на перерабатывающем заводе измельчить, отмыть от остатков пищи и других загрязнений, высушить и т. д.

Для нас, переработчиков, сортировка является источником сырья. Но такая сортировка — дорогостоящий процесс, а механизм ее эффективного финансирования не налажен. Поэтому нормальной сортировки в нужных переработчикам объемах до сих пор нет. Около 92% собранных ТКО по-прежнему поступают на полигоны. Между тем в президентском 474-м указе поставлена задача к 2030 году обеспечить 100-процентную сортировку ТКО и снижение вдвое объема направляемого на полигоны мусора. На сегодняшний день, по информации вице-премьера Виктории Абрамченко, на сортировочные станции направляется только 30% от всего объема ТКО.

— А где, по-вашему, надо взять деньги на сортировку?

— В создании сортировочных станций бизнесу однозначно должно помогать государство. Это распространенная в Европе практика, и она показала свою эффективность. Инструменты могут быть разные: тарифная политика, льготное кредитование, прямое субсидирование, механизм РОП. Сейчас сортировочные комплексы создают региональные операторы. Но их эффективность и рабочие объемы пока недостаточны. Им однозначно требуется поддержка.

Я считаю, что значительно смягчить проблему можно за счет дифференциации ставки экологического сбора — она должна очень сильно зависеть от экологических параметров материала упаковки. Чем сложнее перерабатывать упаковку, тем выше должен быть утилизационный сбор. Разница должна быть многократна. Тогда производители товаров будут заинтересованы заказывать упаковку из перерабатываемых материалов. Чем больше будет доля такой упаковки, тем дешевле будет переработка отходов и большая доля средств экологического сбора достанется сортировке.

Эффективным стимулом здесь может служить также увеличение льготы производителям как товаров, так и упаковки за использование вторичного сырья, получаемого в результате переработки отходов. В системе РОП сейчас такая льгота существует, но похоже, что она недостаточно велика. Все это, по моему мнению, следует учесть в разрабатываемых сейчас документах обновленной концепции РОП.

Такие механизмы должны сделать сортировку рентабельной, привлекательной для инвесторов. Также ускорит развитие «зеленой» экономики и поможет эффективно реализовывать национальный проект «Экология».

— Но некоторые компании утверждают, что переходить на перерабатываемую упаковку в ряде случаев пока невозможно технологически. Например, им не удается разработать перерабатываемые трубочки для напитков…

— Такие проблемы, конечно, существуют, но не надо их преувеличивать. Например, те же полипропиленовые одноразовые трубочки наш завод может легко переработать. Но для этого их нужно собирать. Производители йогуртов, в том числе из маркетинговых соображений, предпочитают использовать полистироловую упаковку — ради приятного «хруста» при вскрытии коробочек. Но полистирол, в силу малых объемов использования, сложнее подвергать вторичной переработке. Поэтому если поэтапно вводить высокий утилизационный сбор на полистироловую упаковку, то у производителей йогуртов появится серьезный стимул для замены этого материала на более экологичный. Например, на полипропилен.

То же самое с клеем, используемым для наклеивания этикеток на бутылки. При правильном стимулировании компании откажутся от применения трудноудаляемого клея на основе каучуков и перейдут на водорастворимый, который легко удаляется горячей водой с каустической содой. Адекватный утилизационный сбор заставит их отказаться также от трудноперерабатываемого ПВХ, который используется для изготовления красочных «чулков» на бутылках с напитками. Подобных примеров можно привести десятки, если не сотни. В Европе сейчас развернута мощная кампания по урегулированию этой проблемы. Считаю, что нам разумно к ней присоединиться.

— Очень популярный тренд сейчас — замена пластиковой упаковки на бумажную и биоразлагаемую. Как считаете, есть ли у этого будущее?

— Здесь, к сожалению, существует подмена понятий. Например, биоразлагаемые пакеты. Зачастую в такой пакет добавляют ряд добавок, которые исключают возможность его вторичной переработки. Такие добавки лишь способствуют его распаду на более мелкие частицы, создавая так называемый микропластик. А доля использования настоящих биоразлогаемых пластиков, таких как полилактид, — менее 1%. Они существенно дороже, а также требуют специальной инфраструктуры для сбора и утилизации (которой нет). Смешивание обычных и биоразлогаемых пакетов не позволяет переработать ни те, ни другие.

В случае с бумажной тарой тоже есть свои нюансы. Если бумажный пакет попал в общий объем мусора, его уже ни отмыть, ни переплавить, как в случае с пластиком. В конечном счете в лучшем случае он оказывается в РДФ-топливе, а в худшем — едет на полигон, где будет являться одной из основных причин образования свалочного газа. Не стоит забывать, что углеродный след при производстве одного бумажного пакета, в сравнении с пластиковым, существенно выше.

— Какие еще идеи вы можете предложить для ускорения мусорной реформы?

— На федеральном уровне нужно создать адекватные экономические стимулы для всех участников мусорной цепи. Регоператорам, например, нужно предоставить существенные налоговые льготы за подготовку отходов к переработке — либо путем раздельного сбора в местах образования отходов, либо на сортировочных станциях. В Петербурге надо, конечно, как можно скорее выбрать регионального оператора, утвердить единую для города и области концепцию обращения с отходами и согласовать территориальные схемы города и области. Без этого в регионе вряд ли удастся достичь показателей по переработке отходов, установленных правительством РФ.

— А мощностей по переработке в России достаточно?

— Многим инвесторам сфера переработки очень интересна. Она новая, в ней много инноваций. Потенциал роста — многократный.

Мы считаем, что в каждом субъекте надо создать по одному, а в крупных субъектах по несколько действительно крупных заводов по переработке пластиков. Мы, например, со своей командой разработали готовый проект завода по переработке всех основных видов пластиков на 35 тыс. тонн/год. Посетив многие европейские и азиатские производства, протестировав работающее там оборудование, мы пришли к выводу, что именно такой объем позволяет добиться максимальных показателей по рентабельности и качеству. Стоимость такого завода около 1,2 млрд руб.

Мы готовы работать в масштабах России, в разных регионах построить еще несколько заводов. Для этого мы планируем довести объем инвестиций до 1,5 млрд руб. Но для запланированной 5-летней окупаемости необходимо радикально увеличить сырьевую базу. Без активной помощи государства решить эту задачу будет очень трудно. И поддержка эта нужна в создании адекватных экономических стимулов каждому участнику мусорной цепи.