Для охранников Делимханова запросили свыше 7 лет по делу о вымогательстве

Лечи Болатбаев (Фото: скриншот с видео МВД России)

Гособвинение попросило приговорить к колонии строгого режима на сроки до 7,5 года колонии пятерых обвиняемых в вымогательстве 45 млн руб. у столичного бизнесмена Константина Жукова. Об этом гособвинитель заявила в прениях сторон в Замоскворецком суде Москвы, передает корреспондент РБК.

​На скамье подсудимых — бывшие сотрудники батальона «Север» МВД Чечни Саид Ахмаев и Лечи Болатбаев, выходцы из Ингушетии Мовлади и Ахмед Булгучевы, а также бывший бизнес-партнер потерпевшего Евгений Катков. Всем вменяли вымогательство в составе организованной группы (п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ). Ахмаеву и Болатбаеву гособвинитель попросила дать по 7 лет и 3 месяца строгого режима, братьям Булгучевым — по 7 лет, а Каткову — 7,5 года.

Полковник Ахмаев и старший лейтенант Болатбаев участвовали в охране высших должностных лиц Чечни, парламентариев от региона, в том числе депутата Адама Делимханова.

Глава Чечни Рамзан Кадыров писал письма с просьбой не заключать их под стражу на имя генпрокурора Юрия Чайки и председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой. «За время службы в органах внутренних дел Ахмаев С.С. и Болатбаев Л.Х. зарекомендовали себя с положительной стороны как грамотные, исполнительные и инициативные сотрудники», — цитировала одно из таких писем «Новая газета».

Окончание судебного процесса фигуранты дела встречают на свободе: в октябре у них подошел к концу срок содержания под стражей, и требовать его продления гособвинение не стало.

Угрозы в «Президент-отеле»

Дело расследовалось с августа 2016 года. К нему привел конфликт между двоими совладельцами ООО «СТДжи Медиа», издававшего с 2010 года журнал «Аэроэкспресс». Идея бизнеса возникла у Жукова; он привлек в качестве партнера Каткова. Вместе они основали еще несколько компаний, в том числе турфирму. Катков рассказывал суду, что вложил в совместное дело ценные бумаги на сумму порядка 47 млн руб., однако дивидендов так и не получил. А впоследствии он узнал, что Жуков единолично создал компанию-прослойку, где стала оседать большая часть прибыли. Каткова это не устроило. Коммерсанты стали договариваться о разделе бизнеса, Катков требовал от Жукова вернуть вложенные деньги.

Переговоры были назначены на 29 июня 2016 года в ресторане «Воронеж», на встречу Катков привел Ахмаева и Болатбаева. Затем мужчины переместились в «Президент-отель» на Якиманке, где к переговорам подключились братья Булгучевы. По версии гособвинения, Жукова угрозами вынудили написать на имя Каткова две долговые расписки на 45 млн руб. каждая. По словам гособвинителя, выходцы с Кавказа показывали Жукову фальшивые удостоверения сотрудников СКР, «предмет, похожий на пистолет», говорили о его несуществующем долге в $2 млн, обещали вывезти его в Чечню и «заворачивать шурупы» в головы Жукова и его детей.

Жуков обратился в полицию. Спустя полтора месяца, 17 августа 2016 года, обвиняемых арестовал Тверской суд.

​

Показания обвиняемых «не согласуются не то что с другими доказательствами по делу, но и даже между собой», — отметила гособвинитель, попросив суд отнестись к ним «критически». При этом она отметила, что у отдельных обвиняемых непростое семейное положение, а у Ахмаева есть ряд наград.

«Эти люди совершили в отношении меня преступление. Не сомневаюсь, что у суда была возможность убедиться, что я говорю правду», — сказал в прениях потерпевший по делу Жуков. Он добавил, что был запуган, поскольку обвиняемые обещали ему «высылать по почте отрезанные пальцы детей». После встречи в «Президент-отеле» Жуков «не рассчитывал, что останется жив», поэтому написал завещание и оформил доверенность на управление бизнесом на своего знакомого. «Мне страшновато до сих пор», — заключил потерпевший.

При этом претензии Каткова по поводу совместного бизнеса изначально были несправедливы, заявил потерпевший: «Он не давал мне никаких сумм в долг. Все деньги, которые я когда бы то ни было получал от Каткова на ведение бизнеса, я законно вносил в уставной капитал и использовал для оплаты долей».

Бывшие друзья потерпевшего

По версии защиты обвиняемых, изначально братья Булгучевы участвовали в переговорах на стороне потерпевшего Жукова, однако впоследствии перешли на сторону его оппонента — то ли согласившись со справедливостью его требований, то ли испугавшись уровня, на который вышел конфликт.

«Жуков говорил, что является потомком [промышленника и мецената] Саввы Морозова, при этом он называл Мовлади Булгучева своим братом. Получалось, что Булгучев — тоже потомок Морозова, и меня это удивляло», — рассказывал последний из допрошенных судом свидетелей, добавляя, что даже не мог предположить, что впоследствии они окажутся по разные стороны баррикад. До переговоров с партнером Жуков даже оформил на Мовлади Булгучева генеральную доверенность с правом пользования и распоряжения частью совместного с Катковым бизнеса, следует из изученных в суде материалов.

«Булгучевы делали вид, что помогают мне в решении вопросов, заранее, я так понимаю, договорившись с Катковым и Ахмаевым. Я до последнего надеялся, что Булгучевы ни при чем. Не мог поверить, что человек, столь близкий мне [Мовлади], фактически как член семьи, много лет находящийся рядом, мог так со мной поступить», — сказал в прениях потерпевший Жуков.

Между встречей в «Президент-отеле» и задержанием обвиняемых Катков и Жуков успели провести еще несколько встреч, на которых спокойно обсуждали детали раздела бизнеса (в итоге Жуков оказался владельцем стопроцентной доли), подчеркивает защита. Эти встречи проходили уже под наблюдением оперативников. При этом факт угроз подтверждается только показаниями потерпевшего, утверждают защитники: на аудиозаписях, которые сделали сотрудники МВД, никаких «признаков вербальной агрессии» нет — к такому выводу пришел выполнявший экспертизу по делу лингвист.

Единственным доказательством вымогательства служит имеющаяся в деле расписка, которую дал Жуков — однако на ней отсутствуют чьи-либо еще росписи и пометки, кроме него, указывают адвокаты обвиняемых.

Защита Ахмаева и Болатбаева отдельно обращает внимание на то, что согласно УПК осуществлять уголовное преследование сотрудников МВД вправе только Следственный комитет, тогда как в данном случае по делу работали столичные полицейские. Все собранные ими доказательства в отношении чеченских полицейских, таким образом, являются недопустимыми, утверждают их адвокаты.