Атака клонов: зачем власти дискредитируют интернет

Фото: MIT

Убедить людей поверить в неправду — это дорого. Убедить их, что никакой правды нет, — гораздо более эффективный способ парализовать гражданскую активность.

Фабрика фальшивок

В начале июня New York Times Sunday Magazine опубликовал расследование журналиста Адриана Чена о петербургской «фабрике троллей» — организации «Агентство интернет-исследований». Ее связывают с Евгением Пригожиным — человеком, который, как утверждается, близок к Владимиру Путину. Бывшая сотрудница этой организации Людмила Савчук рассказала Чену о работе агентства и потом судилась с бывшим работодателем, надеясь остановить то, чем компания занимается, — публикацию прокремлевских комментариев в соцсетях.

До расследования Чена большинство американцев ничего не слышали о проплаченных российских пропагандистах, работающих в онлайне. Но те, кто внимательно следит за Рунетом, давно знают, что за это онлайн-пространство ведется ожесточенная борьба. В 2011 году американские и канадские исследователи интернета опубликовали книгу Access Contested. Один из ее выводов: битвы за онлайн от попыток цензуры — когда власть стремится предотвратить публикацию спорного контента или закрыть доступ к нему гражданам страны — переходят к более сложной модели, при которой правительства стремятся подорвать онлайн-дискуссию как таковую, опираясь на широкий круг методов. Среди этих методов — предъявление пользователям явно необоснованных судебных исков, хакерские DoS-атаки, приводящие к недоступности определенных сайтов, и массовая публикация комментариев определенного характера.

В статье Чена удивительно было не то, что люди публикуют проправительственные комментарии на русском, но что это же самое Агентство интернет-исследований, похоже, ответственно и за серию сфабрикованных новостных сообщений на английском языке, которые должны были ввести в заблуждение аудиторию в США. Для изготовления этих сложных фальшивок были задействованы десятки аккаунтов в соцсетях, обманные веб-сайты и сфабрикованные видео на YouTube. Их целью, очевидно, было убедить американских пользователей соцсетей в том, что террористы ИГИЛ напали на химический завод в Луизиане или что в Атланте началась эпидемия Эболы. Обмануть многих и надолго их авторам не удалось: крупные новостные СМИ вскоре сообщили, что никаких подобных трагедий не произошло.

Задачи этой информационной войны заключаются уже не в том, чтобы дискредитировать Кремль или американский Белый дом, а в том, чтобы подорвать доверие к самому интернету.

В последние годы Совет управляющих по вопросам вещания США вышел за пределы собственно вещания и предложил выделить в 2016 году $12,5 млн на поддержку технологий по борьбе с цензурой в интернете. Они по идее позволят гражданам государств, фильтрующих интернет, получать доступ к заблокированному контенту.

И нет ничего удивительного в том, что Россия взялась продвигать национальную повестку дня на уровне международного телевещания вслед за государственными каналами France24 (Франция), CCTV (Китай) и «Аль-Джазира» (Катар). Порой эти каналы критиковали за то, что они жертвуют стандартами журналистики в угоду национальным интересам.

Телеканал Russia Today (RT) продвигает представление о России как о защитнике принципа государственного суверенитета перед лицом неумолимой глобализации, проводимой в интересах США. С этой точки зрения протесты в Армении превращаются в спонсируемую США попытку захвата власти, а арест чиновников ФИФА по обвинению в коррупции — в заговор, который лишит Россию чемпионата мира по футболу 2018 года. Если, например, «Аль-Джазира» приложила много усилий, чтобы ее уважали как журналистский проект, а не как правительственный рупор, то каналу Russia Today, похоже, вполне комфортно в его откровенно пророссийской и антиамериканской позиции.

Ставка на конспирологов

Более того, как заметил Илья Яблоков из Лидского университета, Russia Today как будто специально старается привлечь аудиторию, состоящую из конспирологически настроенных американцев. Яблоков отмечает, что одна из первых публикаций RT после запуска RT America в 2010 году называлась «911 доводов, почему 11 сентября (вероятно) устроили свои же». Мысль, что правительство США уничтожило больше 3000 своих граждан, в том числе 500 полицейских и пожарных, чтобы получить повод для вторжения в Ирак, глубоко оскорбительна для большинства американцев и вряд ли может принести RT широкую популярность в США. Но, как отмечает Яблоков, цель, вероятно, не в этом.

В американской политике конспирологические теории пользуются популярностью уже давно. Историк Ричард Хофстадтер в 1964 году говорил о «параноидальном стиле в американской политике», о склонности людей, чувствующих себя отчужденными или обездоленными, считать, что Америкой правит какой-то тайный заговор. Возможно, RT понимает, что практически нет шансов убедить большинство американцев, что их правительство — мировой гегемон, а Россия — неустанный защитник суверенных наций. И поэтому канал обращается к тем, кто склонен «больше сомневаться». Хотя этот подход не заинтересует большинство американцев, он может заинтересовать тех 19% жителей США, которые верят, что в террористических атаках 11 сентября 2011 года повинно правительство.

Болгарский политолог Иван Крастев полагает, что внимание российских властей к теориям заговора, особенно к объяснению «цветных революций» внешним влиянием, вполне логично. Оно соответствует доминирующему в России взгляду на мир, в котором суверенитет противопоставляется внешнему подстрекательству, а не той картине мира, которая доминирует в США, где демократия противопоставляется авторитаризму.

Демонизация интернета

Чен в своем расследовании предлагает еще одно объяснение. Он цитирует Леонида Волкова, руководителя избирательной кампании Алексея Навального, который считает, что авторы платных комментариев в Сети стараются не навязать читателям проправительственную точку зрения, а «создать атмосферу ненависти, развести такую вонь, чтобы нормальным людям не хотелось к этому прикасаться». Интернет часто считают единственным местом, где российские инакомыслящие могут высказаться. Но теперь его привлекательность падает в глазах множества россиян, которые еще не пришли в онлайн, и он становится менее влиятельным источником альтернативных представлений для тех россиян, которые уже в Сети.

С такой стратегией мы уже сталкивались. Сара Кендзиор и Кэти Пирс, которые изучают цифровые медиа и политику в странах бывшего СССР, описали попытки правительства Азербайджана представить интернет пространством опасности и беззакония, связать его использование с сексуальным насилием над детьми, торговлей людьми, с разрушенными браками и психическими заболеваниями. Эта кампания была довольно успешна: в результате 86% азербайджанских женщин воздерживались от выхода в онлайн, а проникновение интернета в Азербайджане сильно отстало от соседей — Грузии и Армении.

Турецкий исследователь медиа Зейнеп Туфекчи говорит, что в Турции правительство Эрдогана применяло похожую тактику. Оно демонизировало социальные медиа в надежде, что большая электоральная база Эрдогана не пойдет общаться в социальные сети, активно используемые организаторами оппозиции.

Поставить под вопрос онлайн-медиа как таковые — возможно, это объясняет, почему российская фирма запускает в американские социальные сети легко опровергаемые слухи, ведь эти слухи напомнили американским пользователям интернета, что во всем, что они читают в Сети, нужно усомниться. Но все-таки кому в конечном счете выгодны эти сомнения?

Кому выгодно бездействие

Один из ответов дают историки Наоми Орескес и Эрик Конуэй. В их книге Merchants of Doubt рассматриваются техники, с помощью которых лоббисты энергетической отрасли в США заставляют публику усомниться в реальности изменений климата. Эти техники использовались еще в табачной отрасли: ее лоббисты при помощи похожей тактики много десятилетий не давали урегулировать обращение табака. Их ключевым оружием было сомнение. Табачные компании спонсировали нормальные медицинские исследования других причин рака и сердечно-сосудистых заболеваний. И в итоге им удалось сохранить впечатление, что по-прежнему идет спор о том, является ли табакокурение главной причиной рака легких, хотя реальные научные споры на эту тему уже закончились.

Точно так же исследователи климата, спонсируемые энергетическими компаниями, настаивают, что есть разные мнения о роли человечества в изменениях климата.

Так кому выгодны сомнения? Лучше спросите, кому выгодно бездействие. Пока имелись сомнения, что сигареты вызывают рак, регуляторы с меньшей вероятностью потребовали бы ограничивать или запрещать их продажу. Пока есть сомнения по поводу роли человечества в климатических изменениях, меньше вероятность, что правительства введут налоги на выбросы углекислого газа, запретят сжигание угля или будут субсидировать переход к возобновляемой энергии. Нет необходимости убеждать людей, что сигареты курить безопасно или что мы можем бесконечно жечь уголь, не повышая температуру на планете, — можно лишь вызвать у публики достаточные сомнения, приводящие к параличу.

Бездействие выгодно российскому государству. Люди, озадаченные утверждениями и опровержениями по поводу того, есть ли российские войска на Украине и свергли ли США правительство Януковича, с меньшей вероятностью потребуют вмешательства НАТО в Крыму. Российские граждане, которые задумываются, не мошенник ли Алексей Навальный, с меньшей вероятностью поддержат его кандидатуру. Пользователи интернета, которые сомневаются во всем, что видят в онлайне, с меньшей вероятностью будут использовать социальные медиа, чтобы организованно выступить и свергнуть тех, кто сейчас находится у власти.

Убедить кого-то поверить в неправду — это дорого. Убедить кого-то, что никакой правды нет, что за каждым «фактом» скрывается чей-то тайный план, — гораздо более эффективный способ парализовать гражданскую активность. У этого угрюмого ремесла давнее прошлое и в России, и в США, а теперь оно пришло и в онлайн.