«Период заморозки рынка уже прошел»

Фото: Олег Яковлев/РБК

Компания «ВТБ Капитал» по итогам первой половины 2015 года стала лидером по доходам от инвестбанковского бизнеса в России, подсчитала Thomson Reuters. Первый зампред ВТБ Юрий Соловьев, курирующий работу инвестиционной «дочки», рассказал в интервью РБК о том, какие операции приносят основной доход, и где брать валюту в условиях санкций.

«Экспортеры держат большие долларовые остатки»

— Вы неожиданно написали колонку о проблемах с расчетами с Китаем. То есть вы верили, что с Китаем можно работать, а потом внезапно оказалось, что не все так просто?

— Мы и сейчас верим, что в Китае можно работать, привлекать финансирование, однако на данном этапе возникли некоторые трудности, часть из которых предвиденные, часть — нет. Об этом и колонка, просто не все прочитали ее внимательно, большинство ориентировались на заголовки газет. Я писал о том, что с китайцами есть взаимодействие, но Китай, к сожалению, тоже двигается в фарватере санкций. Мы ожидали более динамичного развития отношений с ними и пока не достигаем тех объемов операций, на которые мы рассчитывали.

— Но какие-то деньги от них можно получить?

— Наша группа работает с ними по нескольким направлениям. Во-первых, мы размещаем локальные облигации, помогаем китайским компаниям привлекать капитал. Уже приняли участие в пяти сделках, сейчас работаем еще над двумя. Мы работаем как транзакционный банк, в котором целый ряд корпораций держит счета, используемые в расчетах с китайскими поставщиками и покупателями. У нас большие объемы этого бизнеса, и именно он частично пострадал от санкций, поскольку долларовые транзакции (именно доллар был основной валютой расчетов) подпали под дополнительные проверки контрагентами. Количество операций возросло, банкам пришлось нанять больше людей для заполнения лишней документации, ведь каждый платеж должен быть объяснен.

В Китае есть одна особенность: у них работает внутренний долларовый клиринг, то есть теоретически между контрагентами возможны расчеты в долларах, если все участники держат счета в китайском банке. Но когда эти платежи выходят за пределы страны, возникают сложности. Этот бизнес претерпел изменения, из-за того что некоторые субъекты этой торговли подпали под ограничение. Еще один наш бизнес на местном рынке — торговля наличной валютой. Мы активно его развиваем в Шанхае, на Дальнем Востоке и в Москве.

— А пара рубль—юань вообще пользуется спросом?

— Она не очень популярна, но торгуема. Мы также принимаем депозиты в юанях.

— А депозиты в долларах от китайцев? Видели, как Сбербанк собрал вклады в Европе?

— Наша команда запустила этот бизнес пять лет назад, называется «ВТБ Direct», работает во Франции и Германии. Мы намного больше, чем другие российские игроки, предлагающие подобный продукт, но достижения в этой сфере не рекламируем.

— Этот источник валюты сейчас не приобрел особой важности?

— Нет, привлеченная валюта распределяется западными офисами в штатном режиме. У западных «дочек» есть лимит концентрации на материнский банк, поэтому они не могут перечислять нам сверх разрешенных объемов. Кроме того, эти «дочки» небольшие и размеры средств в рамках целой группы не являются сильно значимыми.

Баланс наших дочерних банков в Европе без учета Кипра составляет более €10 млрд, и он должен поддерживаться. Средства, вкладываемые через «ВТБ Direct», представляют собой дешевые пассивы, и наши «дочки» на них опираются в бизнесе. В рамках же всей группы ВТБ этот показатель составляет примерно 7,5 трлн руб. И вклады в Европе — это лишь несколько процентов от общей суммы. Поэтому вы сами себе можете ответить на вопрос, насколько эти деньги важны для группы в целом. Наверное, не сильно важны, а вот для европейского бизнеса — жизненно необходимы. И мы уже много лет занимаемся этим продуктом.

— А где все-таки вы берете валюту в условиях санкций?

— В наших банках можно размещать валютные депозиты на срок до 28 дней, и коротких депозитов у нас очень много. Ни мы, ни наши клиенты не нарушаем санкционный режим. После девальвации экспортеры начали держать большие долларовые остатки на счетах. Счет текущих операций будет с большим профицитом, который позволит сбалансировать, а может, и перевесить отток капитала и дефицит капитального счета. С одной стороны, падение курса рубля в конце прошлого года поддержало экспорт, с другой — целый ряд импортозамещающих индустрий стал конкурентоспособен.

«Инвесторы начнут искать, кто будет следующий после Греции»

— С точки зрения привлечения капитала западные рынки открыты для некоторых компаний?

— Рынки открыты, но инвесторы просят большую премию к размещению. Некоторое время назад она была просто сумасшедшая. Сомнительные с кредитной точки зрения эмитенты торгуются с дисконтом. Лидеры российской экономики уже сейчас могут выходить на рынок, что мы и наблюдаем. Премия за риск на мировых рынках снижается, несмотря на по-прежнему негативное влияние низкого суверенного рейтинга. На локальном рынке только что прошла большая волна размещений рублевых облигаций, и она продолжится. Пенсионные деньги пришли на рынок, а за спросом появляется облигационное предложение. За последние полгода многие компании выкупили свой долг.

— Было дешево.

— Да. Сейчас мы приходим к равновесию, и я думаю, что произойдет еще один рывок цен вверх и доходностей вниз, который мы увидим в ближайшее время при условии отсутствия внешних шоков. Это создаст благоприятную возможность для компаний, которые не находятся под санкциями, выйти на рынок капитала. Сейчас мы работаем над целым рядом сделок по размещению евробондов на миллиарды долларов. Рынок увидит эти сделки в ближайшее время.

— А вам санкции не мешают заниматься этими вещами?

— Нет, инвестиционно-банковской деятельности санкции не коснулись. Это в том числе подтверждается целым рядом наших сделок. Мы помогали Греции, Сербии, Болгарии, мы — активный игрок в сфере торговых операций, и с нами с удовольствием работают. Ни формальных, ни неформальных ограничений нет. Есть другой фактор — если говорить про рублевый долг, то в период высоких ставок качественные эмитенты на рынок не выходили, только в случае тяжелой необходимости. Из-за девальвации рубля и роста процентных ставок произошла заморозка рынка. Но этот период уже прошел, и сейчас мы видим интерес со стороны инвесторов, в том числе китайских, к рублевым ценным бумагам.

— Мне казалось, что на то, чтобы убедить китайца купить рублевую ценную бумагу, нужно лет 100.

— Примерно столько мы с ними и разговариваем. С китайскими и арабскими инвесторами мы устанавливаем сотрудничество уже десять лет. Для нашей действительности это как для китайской сто лет. Кроме иностранных инвесторов мы рассчитываем, что рост спроса будет подстегнут снижением Центробанком процентных ставок. Огромное влияние на рынок оказывают пенсионные фонды, которые на Западе, а теперь уже у нас, являются важным классом инвесторов. ЦБ ужесточает регулирование, выталкивая пенсионные фонды в более качественные активы, в том числе в рублевые долговые бумаги, что помогает развивать как внутренний, так и внешний рынки.

— Когда вы ожидаете оживления?

— Оно происходит сейчас.

— Продление санкций не влияет?

— Продление санкций — это подтверждение статус-кво. Его могут нарушить внешние шоки, например падение цен на углеводороды, усиление геополитической напряженности и повышение ставки ФРС, что все ждут.

— Что будет с евро, если Греция выйдет из еврозоны?

— Сначала все будут разбираться в происходящем: выход страны из состава ЕС влечет за собой появление национальной валюты у Греции, изменение источника финансирования банков, выход банков из системы ЕС и т.д. Целый ряд инвесторов потеряют возможность держать греческие бумаги. Европейские страховые компании и другие инвесторы, которые держат греческие бумаги, окажутся под ударом.

— Так что делать с евро?

— Окончательно поведение любой валюты определяется макроэкономическими индикаторами. Если экономика Европы сейчас покажет рост, будут проводиться соответствующие реформы, то валюта начнет расти. Обратите внимание, что евро так и не достиг паритета с долларом, хотя все этого ждали. Выход Греции из состава ЕС, конечно, станет негативным фактором для евро. Однако по мере того, как эта ситуация будет стабилизироваться, инвесторы начнут искать, кто будет следующий.

— Португалия?

— Допустим. Начнется давление на нее, ценные бумаги начнут падать, те банки, которые потеряли на вложениях в Грецию, сократят объемы инвестиций в Португалию. И так по нарастающей. Для слабых экономик это будет ударом. Хотя, по моему мнению, мировая финансовая система с Grexit, конечно, справится.

— Глава ВТБ Андрей Костин говорил, что ВТБ интересуется греческими активами. Какими именно?

— Если Греция выйдет из зоны евро, то у страны появится много интересных индустриальных возможностей для внешних инвесторов. Взаимодействие этой страны как экономического субъекта с другими странами поменяется. Греция не будет больше выдавать шенгенские визы, а после девальвации валюты произойдет всплеск туризма из России и других стран. Экономические субъекты, которые окажутся отрезаны от европейского интеграционного процесса, станут очень привлекательны для российских инвесторов. В Греции продолжится приватизация.

— А вы на что конкретно смотрите?

— Это преждевременно, мы ждем, произойдет выход или нет.

«Искусство банкира — определить потенциал клиента»

— Ок, давайте теперь про банк. Вы получили убыток в первом квартале, который мог бы быть больше, если бы не разовая операция переоценки ценных бумаг и валюты.

— Операции с ценными бумагами мы осуществляем каждый день, это не разовая операция. Хотя у нас было несколько неудачных периодов.

— Это не ваш основной бизнес.

— Почему? Торговля бумагами и валютой является одним и​з наших основных бизнесов.

— Разве не кредитование?

— Основными бизнес-линиями любого глобального банка является ретейл и корпоративно-инвестиционный блок. Глобальные рынки представляют собой важнейший банковский бизнес, который начинается с точек продаж на улице, где вы можете обменять сто долларов, и заканчивается хеджированием на миллиарды долларов. Валютно-процентный бизнес и торговля ценными бумагами — очень прибыльная деятельность для глобальных банков. По возврату на капитал, наверное, одна из самых прибыльных.

Однако по объему, вы правы, основной деятельностью является кредитование. А инвестиционно-банковские услуги, такие как M&A, консультирование, выпуск ценных бумаг, приносят всего лишь до 20% доходов глобальным банкам. Это в основном комиссионный, то есть очень качественный, безрисковый доход.

— Но им приносит доход ко­миссионный бизнес, а не пере­оценка.

— И переоценка тоже. Глобальные банки всегда говорят, что доход приносят комиссии, но есть целый ряд инструментов, которые торгуются без комиссии. В таких случаях банк зарабатывает не на комиссионных доходах, а на спрэдах (ценовая разница между покупкой и продажей). И прибыль, полученная от таких операций, уже относится к статье валютных доходов, а не комиссионных.

— Многие наши корпорации, кстати, потеряли приличные деньги на свопах, которые им продавали вы и Сбербанк, о чем написано в отчетностях этих корпораций.

— Наши клиенты не несли большие потери. Большие потери были у тех, кто покупал барьерные опционы, мы в таких транзакциях не участвовали. Назовите мне хотя бы одну подобную сделку, в которой, по вашей информации, мы участвовали.

— «Транснефть»? «Роснефть»? «Мечел»?

— Мы не участвовали в этих сделках. Если говорить про «Мечел», то компания не справилась с обычным свопом. Еще раз повторю, мне неизвестно о тех наших клиентах, которые потеряли бы деньги на барьерных опционах.

— Вы признаете, что вы продавали такие инструменты, но не признаете, что клиенты потеряли на них деньги?

— Конечно, если наш клиент не обладает приемлемым уровнем ликвидности и пониманием сложных продуктов, то мы не предлагаем ему производные инструменты, такие как барьерный опцион. Мы очень тщательно анализируем возможности наших клиентов. Искусство банкира состоит в том, чтобы определить потенциал клиента прежде, чем предложить ему тот или иной инструмент.

В случае с валютными производными продуктами мы не предлагаем компании брать на себя валютный риск, если у нее полностью рублевая выручка и нет дохода в другой валюте. Мы называем это «неправильной стороной» для клиента и таких сделок избегаем. Например, не предлагаем их предприятиям оборонной промышленности.

Полную версию интервью читайте на www.rbc.ru