Вставай, страна огромная: как Россия снова столкнулась с фашизмом

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

В трагический день 22 июня нельзя не задуматься о том, как ростки «банального зла» сегодня проникают в нашу повседневность и какое государство мы строим сейчас в России.

Обидные ярлыки

74 года началась самая страшная война, в которой нашей стране пришлось участвовать. Многонациональный народ Советского Союза вынес на своих плечах ее основную тяжесть, и этот факт никогда не должен быть забыт, как никогда не должны быть прощены преступления нацистов. Но сегодня, забывая ужасы того времени, и мы, и наши оппоненты порой навешиваем друг на друга ярлыки, не до конца понимая их смысл.

Самое часто употребляемое в этом контексте слово — «фашизм». Со школы нам известно, что это фашисты напали в 1941-м на нашу страну, насиловали и убивали мирных жителей и гноили в концлагерях военнопленных. «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой! С фашистской силой темною. С проклятою ордой!» — эти слова были написаны в первые часы войны.

Однако сегодня слово «фашизм» применяется сплошь и рядом к Украине, народ которой понес в ту войну не меньшие потери, чем русский, и сделал не меньше для нашей общей Победы. Это заставляет задуматься не только о подлинном значении этого страшного слова, но и о том, кто столь назойливо повторяет его в наши дни.

Единство и харизма

Фашизм как движение появился в начале ХХ века в Италии и был основан на идеях Габриэле д’Аннунцио — философа и политика, основой идеологии которого были имперские установки и единение нации вокруг понятных принципов: мужественности, противостояния декадансу, стабильного развития и т. д. Бенито Муссолини, ставший в 1922 году главой правительства, опираясь на крупный капитал, перестроил экономику, запретил оппозиционные партии и начал восстанавливать империю. Эта система и была названа фашистской — от латинского слова fascii, обозначавшего связанный пучок толстых прутьев, с римских времен символизировавший единство.

Итальянский фашизм оставался относительно мягким тоталитарным режимом: были казнены 42 противника режима, брошены в тюрьмы 5,5 тыс. Истребления людей по национальному признаку при правительстве Муссолини не случилось. Практически все серьезные западные исследователи крайне редко поэтому применяют термин «фашистский» к Германии. Вердикт Нюрнбергского трибунала признает преступной организацией «руководящий состав нацистской партии»; упоминаний о фашистах в приговоре нет. Между понятиями «нацизма» и «фашизма» поэтому есть серьезная разница.

Классические определения фашизма указывают на его основные черты: политическая эстетика романтического символизма, массовая мобилизация, апология мужского начала и харизматического лидерства, а также допущение массового насилия «от имени народа». Многие авторы подчеркивают, что фашизм выставляет себя жестким оппонентом «морального упадка», попирает демократические свободы и, «отрицая юридические или этические преграды, обеспечивает подавление недовольных внутри страны и ее внешнюю экспансию».

Эмилио Джентиле называет важной чертой фашизма корпоративную организацию экономики, которая расширяет сферу государственного вмешательства и ставит целью объединение «производящих отраслей» под контролем режима, сохраняя при этом частную собственность и классовые различия.Где и как искать фашизм

Итак, что фашистского нашли российские прокремлевские силы в киевских политиках, пришедших к власти на волне Майдана? Хотят ли те построить «Великую Украину» от Курска до Кракова? Нет, они мечтают влиться в ЕС и, по сути, забыть о своем недавно обретенном суверенитете. Подавлены ли политические оппоненты? Нет: партия президента недавно заняла только второе место на выборах в Раду.

Культивируется ли насилие? Не похоже: кроме не вполне ясной «разборки» в Одессе, постмайданная Украина живет довольно спокойно, если не считать районы, контролируемые «сепаратистами». Расширяется ли государство территориально? Нет, это от него откусывают куски. Вспоминают ли украинцы со слезами на глазах имперские времена? Отнюдь: они разрушают памятники вождям тоталитарной эпохи и оплакивают жертв голодомора и массовых репрессий. Лично я ничего фашистского не только в Киеве, но и, например, во Львове не вижу.

В отличие от Москвы.

Здесь можно пройтись по пунктам. Есть «закручивание гаек» и оттеснение оппозиции от политики? Несомненно. Есть мифологизация прошлого и его героизация? На каждом шагу. Предпринимаются ли ограниченные попытки апологии национализма? Разумеется — достаточно посмотреть на идеологию Русского мира.

Отторжение декаданса — конечно. Ведь Россия озабочена восстановлением духовных скреп, истреблением всего вредного, что принесла Европа, искоренением либерализма. Маскулинность? Закон о запрещении пропаганды сами знаете чего давно уже издан. Сращивание государственной власти с олигархическим капиталом? «Вертикаль» и харизматический лидер? Сложно что-то комментировать.

Ростки «банального зла»

Судя по сказанному выше, формирующееся сегодня у нас государство во многом соответствует научному определению «фашистского». Подчеркиваю, чисто научному определению, которое редко применяется к нацистской Германии, так как стало использоваться в данном контексте в советской историографии и только впоследствии распространилось (не слишком широко) в остальном мире.

Что это значит? Если российский народ хочет быть верным заветам своих великих предков, если он готов быть достоин памяти миллионов погибших, сегодня «стране огромной» нужно по крайней мере задуматься о том, куда ведет ее нынешняя элита. Не нужно забывать, что ранние фашистские институты стали полигоном для того ужаса, который в начале второй трети ХХ века поглотил всю Европу.

Кощунственно сравнивать нацистскую Германию и Советский Союз, ставя на одну доску убийц и их жертв. Но нельзя не задуматься о том, как все начиналось 100 лет тому назад и как ростки «банального зла» сегодня проникают в нашу повседневность. Думать об этом — не преступление, а долг.