Губернаторов, которым мы не доверяем, нельзя назначать вообще

Фото: ИТАР-ТАСС

За последние полгода Минрегион стал чуть ли не одним из самых обсуждаемых ведомств. Интерес Счетной палаты к объектам саммита АТЭС, подготовка к сочинской Олимпиаде, неожиданный уход прежнего руководителя Олега Говоруна — все это выводило министерство в разряд главных ньюсмейкеров. О том, над чем сейчас работает ведомство, зачем Минрегиону необходима единая субвенция, как предотвратить экспансию китайцев на Дальний Восток и как военный опыт помогает на госслужбе, корреспонденту РБК daily ЮЛИИ СИНЯЕВОЙ рассказал министр регионального развития ИГОРЬ СЛЮНЯЕВ.

Военное прошлое и региональное настоящее

— Игорь Николаевич, прошло почти четыре месяца с того момента, как вы заняли кресло министра регионального развития. Можно ли уже на данный момент рассказать о каких-то первых итогах? Как формировали свою команду, как к вашему приходу отнеслась та команда, которая была еще в старом составе?

— Небольшой период, конечно, для подведения итогов. Первое и самое главное — удалось разобраться в функциях и задачах, стоящих перед министерством. Во-вторых, началась работа над нормативно-правовой базой, подготовлен план законопроектной деятельности на 2013 год, приняты госпрограмма «Доступное и комфортное жилье», закон о капитальных ремонтах. Я считаю, работали мы неплохо, хотя и шишек успели набить. В частности, с пресловутым 354-м постановлением, которое разделило коммунальные платежи на две части: за жилые помещения и на общедомовые нужды. Изучили, что на практике произошло в регионах, многое в этом документе теперь предстоит уточнить.

Команда в Минрегионе и Госстрое квалифицированная — толковые и ответственные люди. Сегодня этот костяк усилен специалистами, пришедшими из других ведомств и регионов, в частности из Росавтодора, администраций Тульской, Владимирской, Костромской областей. Сложно комментировать отношение ко мне как к министру. Я требовательный, и кто остался из прежнего состава, тот, значит, мои требования и подходы разделяет, таких большинство.

— Вы сказали, что были определены функции и задачи. А что не так было с ними?

— Задачи и функции министерства и Госстроя заложены в положении о федеральных органах исполнительной власти. Мы прошли по каждой функции и по каждой задаче, для того чтобы понять, что возложено на министерство и агентство и как они между собой взаимодействуют. Пришлось уточнить разграничение полномочий.

— Вы человек военный, служили в ВДВ, окончили школу милиции МВД. Как пригодился военный опыт в общении с подчиненными? Для ваших кадров важна армейская строчка в резюме?

— Три самых важных момента, которые мне и сейчас помогают: первый — это хорошее образование, которое я получил в вузах, второе — хорошая спортивная форма, которую приобрел благодаря службе в правоохранительных органах и ВДВ, и третье — это мироощущение человека в погонах. Когда я принимаю кадровое решение и в качестве соискателя на замещение вакантной должности молодой человек, тогда строчка, связанная с отношением к воинской службе, меня всегда интересует: служил ли молодой человек в армии и если не служил, то почему, по каким причинам.

— То есть если не служил, то не возьмете?

— Этого не могу утверждать, но причины буду тщательно анализировать. Каждый молодой человек, каждый мужчина должен быть не только в душе, но и на деле защитником своего Отечества. Служить в армии почетно и даже необходимо! Это мое мнение.

— Хотелось бы поговорить о вашем предыдущем опыте руководства Костромской областью. Вы будете его использовать на новом месте?

— Начнем с самого начала. В 1997 году меня назначили замминистра по делам СНГ (тоже экономическое ведомство, которое отвечало за интеграцию на постсоветском пространстве), в моем ведении было несколько направлений. Одно из них — это стратегия межгосударственного сотрудничества. Второе — это финансово-кредитные отношения с государствами СНГ. И третье — это торгово-экономические отношения и плюс еще двусторонние отношения. Затем мне пришлось работать в государственной службе дорожного хозяйства, я был сенатором — в общем-то, неплохой опыт приобретен. Скажу честно, был период, когда комплексовал по поводу отсутствия региональной составляющей в моей биографии, отсутствия опыта работы в регионе. Так вот, костромской период компенсировал этот недостаток с лихвой, потому что на протяжении почти пяти лет приходилось решать вопросы местного и регионального значения ежедневно и ежечасно. Опыт, приобретенный в регионе, полезен. Мы с губернаторами, когда приходится встречаться, говорим на одном языке.

А в Костроме была хорошая команда, итог ее работы — в рейтингах оценки эффективности органов власти, которые основываются на утвержденных указом президента критериях. В 2010 году по динамике социально-экономического развития Костромская область заняла 21-е место, а по комплексному показателю 14-е и вошла в 20 лучших регионов России. А в 2011 году регион был уже первым в стране по динамике социально-экономического развития и вошел в десятку лидеров — 9-е место — по комплексному показателю. Конкурировать было тяжело. Небольшая Костромская губерния оказалась в десятке лидеров по итогам 2011 года наряду с такими субъектами Федерации, как Москва, Санкт-Петербург, Татарстан, — богатыми, обеспеченными, благополучными. Это итог работы команды.

— Видимо, военный опыт пригодился?

— Есть в ВДВ такой подход: «никто, кроме нас». Поэтому, когда есть задача, стоит цель, цели необходимо достигнуть и задачу решить.

— Задачи для всех губернаторов одни и те же. Однако довольно большая часть регионов отстает по развитию от той же Москвы и других лидеров...

— Важно быть заточенным на результат. Я этого требую от всех своих коллег. Процесс тоже важен, но не настолько, как результат. И мы его достигли.

О чем мечтают китайцы

— В конце января Владимир Путин поручил создать новую структуру, которая курировала бы решение жилищных проблем россиян. На какие именно проблемы планируете обратить внимание в первую очередь?

— Поскольку жилищная проблема стоит очень остро, поднятие на уровень президента решения этой проблемы и вопросов, связанных с жилищным строительством, — это дополнительная административная поддержка в работе правительства, федеральных органов власти и субъектов Федерации. Будет создан совет при президенте, в его состав войдут федеральные органы, в том числе Минрегион и Госстрой. Работу будет координировать первый вице-премьер Игорь Шувалов. Это хороший и очень опытный руководитель, тем более у него есть опыт руководства правительственной комиссией по развитию жилищного строительства и оценке эффективности используемых земельных участков, находящихся в собственности РФ.

— Комиссия уже заработала?

— Нам дано поручение по подготовке материалов для ее создания. Такие материалы внесены в правительство Российской Федерации.

— Когда она должна заработать?

— По опыту — очень быстро. Вероятно, к концу марта — началу апреля включимся в работу.

— От Минрегиона лично вы будете входить?

— Это будет решать президент Российской Федерации.

— Сейчас готовится госпрограмма по развитию Калининградской области. В то же время есть так называемая проблема 2016 года, когда региональная экономика лишится таможенных преференций. Ранее руководство области говорило, что хочет видеть в программе набор понятных и четких правил федерального уровня для решения в том числе этой проблемы. Готовы ли такие решения?

— Мы в стадии активной проработки проекта государственной программы, соответствующее поручение дано президентом Владимиром Путиным, и я думаю, что до конца марта эта программа будет утверждена. Там сделан упор на инженерные сети, дороги, автосборочное производство, развитие портовых мощностей, АПК, предприятия рыболовецкого комплекса и переработки рыбного сырья. Плюс вопросы локализации автопроизводств. В том числе мы сейчас обсуждаем вопросы таможенно-тарифного регулирования, сохранить или нет статус особой экономической зоны со всеми вытекающими последствиями. Это комплексная программа.

Стоит сложная задача, поскольку Калининградская область — это наш эксклав, мы должны обеспечить уровень жизни не ниже, чем в соседних государствах — участниках европейского сообщества. Это большая ответственность, потому что, как известно, рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Пока человек не поймет, что можно жить в Калининграде достойно, не хуже, чем в Европе, будет присутствовать элемент социальной напряженности.

— Касательно Дальнего Востока. Немного, как мне показалось, позабыли о корпорации по развитию Дальнего Востока...

— На Красноярском форуме приводили разные примеры работы корпораций. Положительный опыт доминирует. Мне доверено руководить наблюдательными советами двух госкорпораций — Фонда реформирования ЖКХ и «Олимпстроя», могу сказать, что корпорации работают очень эффективно. Нужна ли корпорация Дальнему Востоку? Скажем так, я не исключаю такую форму управления, почему нет. Пока же сегодняшняя конструкция включает Минрегион и Министерство по развитию Дальнего Востока, и мы будем работать сообща. Если появится корпорация, важно прописать законодательно, как она будет взаимодействовать с министерствами.

— То есть пока нет такого понимания?

— У меня пока нет. Еще один важный фактор — это фактор личности. Корпорация — это всегда личности. На моих глазах создавался Фонд реформирования ЖКХ. Опыт успешный, потому что во главе этого проекта личность. То же самое с корпорацией «Олимпстрой», с такими институтами развития, как АИЖК, РЖС, во главе их также стоят руководители, которых можно определить как твердых хозяйственников и талантливых управленцев.

— Вы сказали, что в такой форме есть свои положительные и отрицательные моменты. Отрицательные в чем заключаются?

— Давайте лучше от формы перейдем к содержанию. Есть ключевая идея — это компактное расселение вдоль границ и побережий. Мы ее продвигаем. Причем изначально это вызывало раздражение. Говорили: «От кого мы должны удерживать Дальний Восток и Сибирь?» Не «от кого», а «для кого»: для наших внуков, детей и для наших потомков. Китайцы строят вдоль российско-китайской границы 20 городов, в каждом население 20 млн человек. И они их построят. Мы получим полмиллиарда китайцев на нашей границе. О чем они мечтают? Они хотят получить доступ к нашим недрам и расширить свое присутствие, а плюс еще получить возможность обработки грузов в наших дальневосточных портах. Необходимо усиливать наше присутствие вдоль границ и побережья, создавая конкурентные модели с доминантой России. И партнеры у нас должны быть разные: практически все государства АТЭС, а не только Китайская Народная Республика.

Кстати, в Хабаровском крае на российско-китайской границе вдоль реки Амур есть протока Казакевича. Я с Виктором Ивановичем Ишаевым в начале 2000-х немножко поборолись за Родину. Мы строили плотину, укрепляли русло реки Амур, потому что китайцы занимались ровно обратной работой. Они вручную подсыпали, делали береговые укрепления. А мы сыпали свою дамбу, закреплялись на нашей земле. Надо думать о том, чтобы крепче закрепиться.

— Я так понимаю, все удачно завершилось?

— Все удачно прошло. Китайцы на каком-то этапе перестали с нами бороться. А мы потом еще храм православный там поставили недалеко от протоки Казакевича, прямо на берегу Амура на нашей земле, смотрит на китайскую сторону.

Сибирский мегарегион

— Довольно большая часть Красноярского экономического форума была посвящена развитию Сибири. Как вы видите будущее этого региона?

— Тема сложная и комплексная. Первое, что необходимо сделать, на мой взгляд, — мы должны создавать условия для развития. Нельзя отделять Восточную Сибирь от Западной, а Западную и Восточную Сибирь от Дальнего Востока. Мы должны говорить в целом об этом мегарегионе. Второе — существует такой подход, как пространственное планирование. Мы должны понимать, как будет развиваться эта мегатерритория в перспективе, выстраивать свою стратегию. А она начинается с того, что мы создаем схему расселения: где будут жить люди, где они будут работать, чем будут зарабатывать себе на жизнь, какова ситуация с этой территорией в перспективе, под такие планы развиваем инфраструктуру, в том числе транспортную, энергетическую, производственную.

Нам предстоит решить очень сложную задачу, связанную с удержанием большой территории небольшим по численности населением. Такую задачу мы не первые решаем в мире — есть опыт Канады, Австралии, где плотность населения на 1 кв. км не превышает четырех человек. В России сегодня 8,4 на 1 кв. км. Но когда речь идет о регионах Дальнего Востока, тут менее одного человека. Это почти критическое значение.

Нам необходимо обеспечить компактное расселение наших граждан вдоль границ и побережья, закрепляясь там при одновременном вахтовом освоении континентальной части. Мы должны выбирать места для комфортного проживания. В частности, Хабаровск и Сочи — практически на одной географической широте. Владивосток очень благоприятное место для жизни. Даже возьмите в качестве примера Красноярск — в начале прошлого века население было 75 тыс. человек, сегодня это город-миллионник.

— Если исключить холод…

— Привычка к холоду — это наша национальная черта. Принимают же специальные крионовые ванны, чтобы сохранить здоровье (смеется).

Еще один очень важный момент. Россия большая страна, и проблемы, которые стоят в европейской части, мало напоминают те, с которыми сталкивается Россия в Сибири и на Дальнем Востоке. В частности, московский регион. Сегодня более 10% населения страны проживает в этой агломерации. Что необходимо делать? Я считаю, что нужно всеми законными доступными экономическими методами и мерами сокращать приток населения в города-миллионники, развивая слабозаселенные регионы, сформировав территории приоритетного заселения.

— Да, но люди неохотно едут в те же сибирские города. Просто потому, что там нет условий…

— Необходимо создавать условия. Жилье и рабочие места, социальная защита, высокие стандарты качества жизни. Когда человек, живущий в России, будет получать одного качества и аналогичного объема услугу в Москве, в Питере, в Красноярске, в Хабаровске, в Ханты-Мансийске, в Сковордино, Могоче и в далекой деревне, это будет значить, что мы задали необходимый стандарт качества жизни. Деурбанизация в европейской части вполне может решить проблему заселения малонаселенных территорий на востоке. Ведь что получается. В 2012 году мы ввели 65 млн кв. м жилья, но 30% этого жилья было введено в европейской части России: Москве, Ростове, Санкт-Петербурге, Московской области, Ленобласти. Причем один московский регион ввел жилья столько же, сколько и весь Дальний Восток, — 7 млн кв. м. Все меры господдержки — и жилищные субсидии, и жилищные сертификаты, и переселение северян, и переселение молодежи и молодых ученых и военнослужащих — идут именно в эти регионы. Если это меры господдержки и нам надо решить проблему удержания большой территории малым населением, необходимо придавать иной вектор заселения — в направлении Сибири, Дальнего Востока и малонаселенных регионов Центральной России. Но это проблема, которая требует еще осмысления, обсуждения и выработки взвешенных подходов. Если мы даем деньги на жилье, пусть человек едет в те регионы, где он необходим со своим интеллектом, талантом, руками. Но это не должны быть только Москва или Санкт-Петербург.

— Если говорить о науке, то в регионах ее нет, даже в Москве по факту с ней большие проблемы. А вы говорите о стандарте…

— Вот если бы стандарт был одинаков для Москвы и Красноярска, то молодой инженер, молодой ученый, просто молодой человек, имея все возможности для работы, остался бы, конечно, жить в Красноярске.

— В чем проблема? Почему их на данный момент нельзя создать?

— Мы разные по уровню социально-экономического развития. Я опять же касаюсь регионов Центральной России. Вроде бы Москва и Кострома, расстояние всего 320 км. А если взять доходы в расчете на одного проживающего в регионе, они различаются в 40 раз. Отсюда и разное качество стандартов, и разный объем услуг, и разное качество жизни. Там, где костромич получает 1 тыс. руб., москвич — 40 тыс. в виде услуг, дорог, образования, здравоохранения.

— Это проблема региональных бюджетов?

— Да, это проблема обеспеченности региональных бюджетов. Без необходимых доходов не будет необходимого объема и качества государственных и муниципальных услуг, не будет условий для комфортной жизни. Эти цели преследует программа, которую мы сейчас готовим, — «Региональная политика и федеративные отношения». Одним из ее элементов является выравнивание бюджетной обеспеченности. Когда у регионов будут сопоставимые или равные бюджеты, будут подтягиваться качество и стандарт услуги.

— Как выравнивать будете?

— Это выравнивание в том числе за счет помощи федерального бюджета, инвестиционной политики. Плюс создание рабочих мест, стимулирование жилищного строительства, госпрограммы, ФАИП, ФЦП, ведомственные целевые программы и т.д. Все в комплексе.

— Недавно появилась новость о том, что Минрегион станет распорядителем единой субвенции. Чья это была идея? На какой стадии ее реализация?

— Есть целый ряд полномочий, которые сопровождаются финансированием из федерального бюджета. Идея заключается в том, чтобы эти полномочия собрать в общую сумму и отдать ее целиком региону. И тогда принцип приоритетности уже определяет губернатор, который лучше понимает, какие направления важнее профинансировать. Причем речь идет о мелких полномочиях — это не что-то, связанное с космосом, авиацией, национальной обороной или безопасностью. Таких субвенций мы насчитали 21. По экспертным оценкам, на общую сумму примерно 260 млрд. Но решение пока не принято, мы пока совместно с Минфином отрабатываем предложения. Я, как бывший губернатор, за такое решение, поскольку у главы региона увеличивается количество степеней свободы в плане принятия финансового решения.

— Не слишком ли много финансовой свободы появится у губернаторов?

— Тех губернаторов, которым мы не доверяем, нельзя назначать и выбирать вообще.

— Минфин не против?

— Против никого нет, и Минфин тоже не против. Сейчас ведь как — Минздрав передает свою субвенцию, Минкультуры свою, Государственная служба кадастра свою. А потом все передадут в единую и отдадут регионам. В результате влияние чиновников сократится, бумажная волокита уменьшится. Как и у любой реформы, у нее есть сторонники, есть противники. Но регионы за единую субвенцию.

Олимпиада, АТЭС и презумпция невиновности

— Недавно Сергей Степашин довольно резко высказался о тех событиях, которые происходили во время подготовки к саммиту АТЭС. Он сказал, что если к началу февраля не будут сданы все объекты, то он поставит вопрос о компетенции руководства Минрегиона...

— Вернемся к хронологии. Я был назначен 17 октября. Приняв объекты в том состоянии, в котором они были, я, взвесив свои возможности и возможности регионального управления, сказал, что до конца 2012 года практически все объекты будут введены в эксплуатацию. На них были надлежащим образом оформлены права, также права были оформлены на земельные участки. Об этом мы поставили в известность правительство, Счетную палату и доложили президенту. При этом в последнем комментарии Счетной палаты было отмечено, что в ходе проверки не выявлено случаев хищений или воровства по объектам саммита. Все обязательства перед страной Минрегион выполнил в полном объеме.

Замечу, что мы работали над интереснейшим и сложнейшим проектом. Его опыт был уникален, многое приходилось делать впервые. Сейчас не завершено несколько объектов. Это два новых объекта, которые были инициированы научно-преподавательским составом в ходе дискуссий: лабораторный корпус и медицинский корпус ДВФУ, оснащенные самым современным оборудованием. Но необходимо время для того, чтобы их построить, оснастить, завершить пусконаладку и ввести в эксплуатацию — это случится в первом полугодии текущего года. Театр оперы и балета, а также две гостиницы — это на самом деле региональные объекты, которые строила администрация Приморского края. К саммиту они не имеют отношения. Мы помогаем организационно и методологически завершить работу на этих объектах.

— А по поводу Олимпиады? Наблюдается тенденция, что сметы на госстройках постоянно меняются. Последние озвученные цифры: на Олимпиаду в Сочи требуется 1,5 трлн руб. вместо 320 млрд, заявленных ранее. То же самое было и с саммитом АТЭС — 679 млрд руб. вместо 148 млрд. В чем причина?

— На самом деле цифры — вещь лукавая. Если взять объекты сочинской Олимпиады и приплюсовать все, что касается развития города Сочи и этого курорта, — объекты федерального уровня, дороги, путепроводы, туннели, — получаются большие суммы. Тем более что некоторые объекты финансируются на протяжении последних 20 лет. Я вам открою секрет, что дорогу Адлер — Красная Поляна с комплексом тоннелей, точно так же, как и обход города Сочи, строил я, еще будучи руководителем Государственной службы дорожного хозяйства. Многие объекты инженерной коммунальной инфраструктуры строились до того, как было принято решение по проведению Олимпиады в Сочи, до того, как мы получили это право и победили на конкурсе заявок. Поэтому счет неправильный.

Строительство спортивной инфраструктуры и всей инфраструктуры, которая обеспечивает деятельность спортивных объектов, — это расходы на Олимпиаду. Все остальное — это развитие региона. Причем там есть частные деньги, краевые деньги, есть деньги администрации города Сочи, есть деньги федеральных органов исполнительной власти. Точно так же, как в любом субъекте Федерации. Но к Олимпиаде имеют отношение объекты на 200 млрд руб. — все остальное за рамками Олимпиады. Это та цифра, которая изначально звучала. Причем федеральных денег там меньше половины.

— То есть это цифра на развитие всего региона?

— Да, за последние 20 лет. А как ее считали? В сопоставимых ценах считали, в ценах 2000 года, 1991 года, текущего года? Тут масса вопросов. Была ли проведена корреляция? Это фантом, который выпустили в СМИ. У меня такой цифры нет.

— Возвращаясь к «делу АТЭС», вы говорили о том, что, пока не будет доказана вина Романа Панова, вы не будете считать его виновным и увольнять с поста замруководителя ведомства. Сейчас Минрегион может поручиться за всех своих сотрудников?

— Я уже говорил о том, что существует конституционный принцип презумпции невиновности. Вина может быть установлена только по решению суда. И я этого принципа придерживаюсь. Тем более меня склоняет к такой позиции знание уголовного права — я следователь по первому образованию. С другой стороны, мы максимально содействуем следствию. Это моя позиция. И третий аспект. Могу ли я поручиться за своих коллег? Единственное, что я могу, — личным примером задать некий стандарт. Меня в коррупции и воровстве упрекнуть не может никто на протяжении всей моей биографии в губернии, в Росавтодоре и так далее. Ни одного коррупционного скандала, связанного с Игорем Слюняевым и людьми, которые его окружают, не существует. Их можно выдумать, но в реальности вы их не найдете.

Я сторонник принципа «чистого» правительства (clean government) и честолюбив в этом плане. Если ты считаешь, что способен изменить что-то к лучшему в своей стране, иди служить государству. Хочешь заниматься бизнесом, оставляй госслужбу и иди зарабатывай. Не способен самостоятельно зарабатывать — значит, ищи работодателя. Когда-то я честно занимался бизнесом, декларировал доход. Но бизнес — это не мое.

— А что ваше?

— Радость получаю от того, что мост появился, дорогу построили. В том, что люди стали лучше жить, в том, что ты способен не только рассуждать о чем-то, а доводить решения до реализации, — в этом драйв и смысл жизни. В ответственности за страну.

— Много говорилось о законопроекте об арктической зоне, но все-таки пока бытует мнение, что он сыроват. Чем и как планируете его дополнять, чего там не хватает?

— Очень важная тема, поскольку в моем представлении это один из самых перспективных регионов, который имеет отношение к России. Во-первых, шесть субъектов Федерации так или иначе подпадают под сферу арктической зоны. С другой стороны, есть большой набор международных отношений, связанных с арктической зоной. Нам необходимо надлежащим образом оформить свои права на те территории, которые попали в арктическую зону, в том числе понимая, что есть акты международного уровня. Во-вторых, разобраться с Северным морским путем, ведь это один из самых экономичных и дешевых путей транспортировки грузов из Европы в Азию и обратно. В-третьих, найти те объекты, которые обеспечат максимальный мультипликативный эффект, то есть помогут нам осваивать и перерабатывать минерально-сырьевые ресурсы, доставлять их рынкам. Плюс, конечно, поднять уровень жизни людей. И все это должно вылиться в программу. Я дважды заслушивал концепцию программы, и она мне пока не нравится. А не нравится потому, что не можем просчитать социально-экономические последствия наших решений. Поэтому работа над программой развития арктической зоны в самом разгаре и, по моим расчетам, она будет завершена в первом полугодии этого года.

— Как вы сами видите развитие Арктики?

— Я хочу, чтобы Россия сохраняла свои позиции одного из лидеров по освоению Севера и Арктики. Мы будем развивать Арктику и Русский Север.