«Кто у нас либералы? Интернет-кликуши и их кумиры?»

Фото: Катерина Садовски для РБК

РБК поговорил с министром культуры РФ Владимиром Мединским о его любимом детище — Российском военно-историческом обществе (РВИО), а также о либералах, родственниках и 28 панфиловцах.

«Если бы ему пришлось выбирать — РВИО или Минкульт, он бы выбрал первое: люди культуры всегда ноют и стонут, а РВИО — крепкие хорошие ребята в фуражках», — говорит о Мединском директор одного из федеральных музеев. Помощь патриотическому кино, возведение памятников героям, в том числе монумента князю Владимиру в Москве, развитие детских военно-патриотических лагерей — то, что сегодня особенно увлекает министра. Подробно об устройстве РВИО и взглядах Мединского на развитие культуры читайте в новом номере журнала РБК.

«Золотой фонд добросовестности»

— Что для вас значит Российское военно-историческое общество?

— Очень важная, очень нужная организация. Участвовать в создании такой, если честно, мечтал давно. Крайне благодарен обстоятельствам и Владимиру Владимировичу [Путину] лично за то, что он своим указом воссоздал РВИО и поставил перед нами задачу по его возрождению.

— Вы с детства увлекались военной историей? Если я не ошибаюсь, военными были и ваш отец, и ваш дед.

— Да. Деды воевали, дядья воевали. Помню, еще лет в семь запоем прочел «Книгу будущих командиров», с тех пор она у меня в библиотеке. Правда, сына никак пока не могу заставить ее прочитать. А вы ее сами читали?

— Нет.

— Что вы, это, наверное, была лучшая книга в СССР по военной истории для школьников. В ней прекрасным языком изложена вся история войн и героев — от спартанцев до Великой Отечественной.

— Насколько я понимаю, ваш отец, Ростислав Игнатьевич Мединский, исполняет функции советника РВИО?

— Да, занимается, в том числе связями с ветеранскими организациями. Он служил в первых соединениях МБР [межконтинентальных баллистических ракет], прошел и Чехословакию-68, и Афганистан, и Чернобыль, восстанавливал после землетрясения Спитак — опыт огромный.

— Не боитесь упреков в конфликте интересов?

— Что?! Какая у вас извращенная логика. Да я горжусь тем, что здесь работает мой отец. Несмотря на его возраст, не могу его заставить приезжать к обеду, хотя он работает на полставки. Он все равно ездит на работу с раннего утра — два часа в одну сторону.

— Готовясь к интервью, я прочла много статей о вас. В том числе и о вашем бывшем бизнесе. Правильно ли я поняла, что часть тех, с кем вы работали в бизнесе, теперь работают в Министерстве культуры и его подведомственных учреждениях? Егор Москвин, ваш бывший бизнес-партнер, занимал должность статс-секретаря РВИО.

— Вообще‑то я еще с конца 1990‑х в политике, и из этого мира друзей у меня, наверное, больше. Но, думаю, любому человеку комфортнее общаться со знакомыми людьми, с теми, чьи недостатки и достоинства он досконально знает. Это называется команда. Я горжусь тем, что с 1990‑х — страшно подумать, уже почти 25 лет — мы работаем и поддерживаем отношения. Правда, отнюдь не в системе Минкультуры, как вам кажется. Москвин — в РВИО. Сергей Михайлов, тоже мой партнер по бизнесу в 1990‑х и один из лучших медиаменеджеров страны, возглавляет ТАСС. Ренат Досмухамедов, с которым мы начинали в 1990‑е, дослужился до замминистра по налогам, до сего года был торгпредом РФ в США.

— Несколько выставок РВИО организовывали в подведомственном Минкульте РОСИЗО, где заместителем директора работает ваша родная сестра Татьяна.

— РВИО не является «партнером» РОСИЗО. В разное время делали с их участием пару выставок — но там были задействованы и другие организации. РВИО, кажется, еще хотело привлечь РОСИЗО к организации выставки «Помни, мир спас советский солдат», которая сейчас будет экспонироваться в Польше. В итоге военно-историческое общество решило, что дешевле организовать логистику собственными силами.

О том, что моя сестра работает в РОС­ИЗО, я узнал последним. Это инициатива и решение Зельфиры Трегуловой [до недавнего времени — директор РОСИЗО, сейчас — руководитель Третьяковской галереи], которая — с ее‑то авторитетом — сама решает внутренние кадровые вопросы. Что можно сказать? Моей сестре очень повезло. И РОС­ИЗО повезло: Татьяна — знающий и опытный специалист. Только мне не повезло — вынужден отвечать на вопросы журналистов.

— Фондом «Целевой капитал РВИО» объемом в 300 млн руб. управляет Газпромбанк. Директор фонда — бывший сотрудник вашего рекламного агентства «Корпорация Я» Елена Кречетова.

— Да, я Кречетову знаю много лет, она работала у меня с начала 1990‑х. Она входит в число людей, которые являются золотым фондом добросовестности, честности, порядочности. Что важно, из «Целевого капитала РВИО» деньги пока ни на что не выделялись: они только копятся.

— Можно ли контролировать процесс работы с друзьями и родственниками так, чтобы они не получали заказы от Министерства культуры?

— Количество моих так называемых друзей и родственников, о которых я узнаю из СМИ, стремительно увеличивается: в «Единой России» — одно, в Госдуме — другое, сейчас — третье. Вообще, вы знаете, у меня все знакомые. Если работу делает госучреждение РОС­ИЗО, они что, мне не знакомы были раньше? А если тендеры выигрывает компания «Эпос», которая до этого тысячу раз выигрывала тендеры Министерства культуры, то это тоже что‑то значит, да? Я знаю эту компанию, они исторически много работают с нашими музеями. Есть еще «Первый канал», ВГТРК, НТВ, канал «Культура», десятки кинопродюсеров, работающих с Минкультуры… Я, знаете ли, со всеми хорошо знаком, со многими общаемся по‑дружески, это моя работа. Вы лучше их спросите — легче ли им от знакомства этого работать с Минкультуры? Не стесняйтесь: берите контакты, обзванивайте, спрашивайте.

— Вам комфортно работать со своей командой?

— Министерство работает с теми, кто побеждает на конкурсах, чья цена ниже рынка, а качество — выше.

«Хорошо бы тебя в окоп против танка»

— Военно-историческое общество осуществило порядка 60 больших проектов, у самого РВИО очень представительный попечительский совет — Владимир Евтушенков, Год Нисанов, Владимир Якунин. Сами собирали?

— Проектов уже было более 300 — хотя, вы правы, что называть крупными… Приглашения в попечительский совет направлял частично я, частично приглашал Рогозин [Дмитрий Рогозин является председателем попечительского совета РВИО; соучредители общества — Минкультуры и Минобороны], частично совет собрался сам. По зову сердца пришли.

— РВИО возводит памятники на пожертвования, при этом утвержденный Министерством финансов бюджет РВИО на 2015 год составляет 325 млн руб. На что идут эти деньги?

— На самом деле субсидия — 265 млн руб. Вы посчитали еще несколько «проходящих насквозь» через РВИО «допок» — в частности, средства на программу, которую РВИО ведет вместе с «Ростуризмом»: школьные экскурсии «Дороги побед». Эта программа — из средств по линии образования — передана де-факто под координацию и контроль «Ростуризма». РВИО лишь отслеживает отчетность и содержание.

— Хорошо, на что идут эти деньги, если многие проекты РВИО делаются за счет внебюджетных денег?

— Например, на работу поисковых экспедиций, на организацию военно-исторических лагерей — при этом лагеря у нас максимально экономичные, дети — в палатках, офицеры и педагоги работают практически за идею. И еще около 60 больших проектов за два года.

— Я слышала, сейчас РВИО будет делать три дополнительных военно-патриотических лагеря: один в Севастополе и два в Крыму, в районе Балаклавы.

— Точные места пока назвать не могу, вопрос решается. Хотели бы в идеале сделать стационарные лагеря.

— Заместитель исполнительного директора РВИО Владислав Кононов сказал мне, что в этих лагерях будут растить поколение с другими приоритетами, нежели потребление, «Макдоналдс», кока-кола.

— Я вам расскажу, каким должен быть детский лагерь. Ребенка нужно разбудить в 7 утра, а дальше сделать так, чтобы он был 12 часов занят чем‑то полезным. В нашем случае это будет спорт, военно-прикладные занятия, занятия по военной истории и литературе, уроки по истории родного края. Вечером — правильное кино.

— РВИО, в частности, поддерживает производство фильма «28 панфиловцев». Считается, что это красивый вымысел журналистов газеты «Красная звезда», и никаких 28 панфиловцев не было.

— Я читал много версий — и версию «Красной Звезды», и военной прокуратуры, и исследования академика Куманева, который лично брал интервью у выживших панфиловцев и который подтверждает цифру 28, просто они не все погибли. Скорее всего, предполагаю, вообще никто не знает, сколько бойцов именно этой 4‑й роты 2‑го батальона 1075‑го стрелкового полка из дивизии Панфилова условной численностью при полном комплекте до 130 человек остались в живых в траншеях, когда 16 ноября 1941 года на них у разъезда Дубосеково поползли фашистские танки. А 28 было бойцов или 128 — мы не знаем.

Фронтовой корреспондент «Красной звезды» привел те цифры, которые были известны на тот момент: он же оперативную газетную заметку писал, а не историческое исследование. Так получилось, что именно цифра 28 вошла в легенду. Этого достаточно для Истории с большой буквы — мы же, подчеркиваю, не об академической науке сейчас говорим. Цифры в данном случае условны. Безусловно то, что эти люди, не имея артиллерии, а лишь одну противотанковую пушку, раздолбанную в самом начале боя, с помощью противотанковых гранат, винтовок и «коктейлей Молотова» остановили бронетанковую лавину, уничтожив при этом 17 танков. И это — факт.

А те, кто пытается «уязвить» легенду лукавыми как бы «научными» подсчетами — занимаются словоблудием. Им я могу посоветовать только одно: хорошо бы была машина времени, и тебя — ковыряющегося своими грязными жирными пальчиками в истории 1941‑го, — тебя бы в окоп с гранатой против фашистского танка. Мое убеждение: надо прекратить отвратительное обмусоливание этой темы.

«У меня нет идеалистических иллюзий»

— Вы считаете себя популярным министром?

— Мне кажется, в таких категориях оценивать работу министра странно. Как‑то Дмитрий Анатольевич [Медведев], выступая в Думе, остроумно заметил: министр, который нравится всем, — это человек, который, скорее всего, не вполне справляется со своими обязанностями.

— Правда, что вас на должность министра культуры Владимиру Путину рекомендовали Владислав Сурков и Никита Михалков?

— Опять двадцать пять… А еще Борис Грызлов, Вячеслав Володин и Дмитрий Анатольевич Медведев, да? Я не собираюсь это комментировать, но могу сказать только одно: рекомендацией каждого из этих людей я бы бесконечно гордился.

— Ваша молодость пришлась на либеральные 1990‑е годы. Сейчас в большой моде возврат к корням и истокам. Вы в 1990‑е какой концепции придерживались?

— Первые книги о своем взгляде на историю России я написал еще в самом начале нулевых. Почитайте.

— Если вы были горячим патриотом уже тогда, то Москва образца 1990‑х вас должна была раздражать.

— В 1990‑е годы я работал в бизнесе, хотя происходящее вокруг меня, естественно, не вдохновляло. Потом, знаете, люди развиваются, меняются… Я в 1991 году две ночи провел…

— …У Белого дома?

— В Белом доме, непосредственно в нем. Был корреспондентом газеты «Россия». Мы печатали листовки, разносили их в толпе, стоявшей перед Белым домом. Вели пропаганду.

— А сейчас?

— История не имеет сослагательного наклонения. У меня сегодня нет идеалистических иллюзий по поводу тех событий. А тогда… Все студенческие и 1990‑е годы проработал в избирательных штабах, первое время — самых отчаянных либералов и демократов. Прошел все ступеньки — от агитатора и расклейщика плакатов до начальника штаба и руководителя кампании.

— Вы до сих пор считаете себя либералом?

— Я считаю, что это слово опорочено и оплевано. Его дискредитировали люди, которые считают себя либералами, таковыми не являясь. Кто у нас либералы, вы мне скажите? Интернет-кликуши и их кумиры? Это не либералы, это тоталитарная секта — по части терпимости те, кого принято именовать «мракобесами и ретроградами», гораздо терпимее и объективнее так называемых либералов.