Догнать и перегнать: почему развивающиеся страны перестали расти

Фото: Из личного архива

Экспорт энергоносителей и дешевая рабочая сила перестали быть драйверами роста. Чтобы догнать развитые страны, нужно скопировать их институты.

«Сделано рядом»

За прошедшие 15 лет XXI века развивающиеся страны активно сокращали свое экономическое отставание от развитых стран: экономика России за этот период росла в среднем на 5% в год, экономика Китая — на 10% в год, в то время как мировая экономика демонстрировала рост около 2%. Но сейчас этот процесс остановился.

Век глобализации не имеет определенной точки начала, но свою роль в распространении принципов глобализации точно сыграл распад Советского Союза. Крах СССР продемонстрировал несостоятельность социалистической модели экономики, и страны с нерыночными принципами развития изменили курс — так на руинах социализма появился глобальный капитализм.

Встав на путь догоняющего развития, страны с нарождающейся рыночной экономикой (особенно Азиатского региона) стали эксплуатировать свое естественное конкурентное преимущество — дешевую рабочую силу. Неудивительно, что за последние несколько десятилетий развивающиеся экономики оказались в лидерах экономического роста. Догонять легче, чем прокладывать дорогу.

За исключением нескольких примеров, в первую очередь «азиатских тигров», которые уже прошли весь путь «из третьего мира в первый», большинство развивающихся стран все еще находятся в начале пути, однако существующая модель роста постепенно перестает работать. На очередном витке технологической революции относительно низкая себестоимость труда, определяющая роль этих стран в глобальной экономике, перестает быть конкурентным преимуществом.

Если ранее большинство производств переместилось в страны с дешевой рабочей силой, так как дополнительная стоимость транспортировки готовой продукции оправдывалась экономией на трудозатратах, то в последнее время ситуация стала меняться.

В течение предыдущих 200 лет станок, за которым стоял человек, становился все более сложным. За современным станком человек зачастую вовсе не нужен. Промышленные роботы становятся все более сложными, а их стоимость постоянно снижается. На смену людям, делающим машины, приходят машины, делающие машины.

Автоматизация производства, как в формате роботизированных промышленных конвейерных лент, так и в виде локальных производственных точек, основанных на технологии 3D-печати, начинает затрагивать большинство индустрий — от производства автомобилей и электроники до производства одежды и музыкальных инструментов.

Важность труда как определяющего фактора производства, как и во времена индустриальной революции, снова отходит на второй план. Размещать новые производства и даже переносить существующие становится экономически выгоднее рядом с рынками потребления (Америка, Европа), а не в места сосредоточения дешевой рабочей силы (Азия). Знаменитое Made in China вследствие конкуренции между развивающимися рынками уже постепенно уступает место Made in Vietnam, а в будущем скорее всего все больше будет встречаться «Сделано в (стране потребления)».

Экономика знаний

Технологический прогресс уже не в первый раз в истории выводит важность знаний как фактора производства на первый план. Производство знаний становится источником роста. Современной экономике нужно все меньше людей, которые бы стояли у станка, и все больше людей, которые бы эти станки создавали. XXI век предъявляет запрос на инженеров, дизайнеров и программистов, в то же время существенно повышая требования к компетенциям «синих воротничков».

Все это означает, что догоняющим странам необходимо менять модель развития. В то время как лидерство развитых стран, активно включенных в производство знаний, будет только усиливаться. Разница в уровне экономического развития между развитыми и развивающимися странами в течение последних десятилетий сокращалась, но это не означает, что эта разница может двигаться только в одном направлении. Со сменой приоритетов в средствах развития (от труда к знаниям) «развивающимся рынком» XXI века может оказаться не Китай, а США.

История показывает, что переходы от одной модели экономического развития к другой не всегда проходят гладко. Лакмусовой бумажкой становится фондовый рынок.

Конечной точкой японского экономического чуда, обусловленного проникновением в страну новых технологий, информация о которых до Второй мировой войны в Японию практически не поступала, — стал пузырь на японских финансовых рынках, лопнувший в 1991 году. Японию ждало «потерянное десятилетие» — период застоя в экономике, продолжавшийся все 1990-е и 2000-е годы.

Однако после лопнувших пузырей совсем не обязательно должна следовать экономическая стагнация. Правильно функционирующие экономики характеризуются не умением не попадать в кризисные ситуации, а умением из них выбираться, иначе говоря — своей адаптивностью. Например, американский фондовый индекс S&P 500 сегодня находится на уровнях порядка 30% выше, чем на пике перед кризисом 2008 года (который, соответственно, был выше, чем пик перед кризисом доткомов, и т.д.). США — отличный пример адаптивной экономики.

Индекс Шанхайской фондовой биржи (SSE Composite) с июня текущего года упал более чем на треть, вернувшись к уровням начала 2015 года. Такое поведение рынка, возможно, является индикатором проблем, связанных с существующей моделью роста китайской и других развивающихся экономик. Окажется ли китайский рыночный пузырь лета-2015 предвестником долгого периода адаптации (японский сценарий) или локальным пиком на долгосрочной траектории роста (американский сценарий), покажет время. Пока сигналы неутешительные. Китайский вариант охоты на ведьм — арест около 200 человек, обвиняемых в причастности к недавнему обвалу рынка, — вряд ли является примером правильного адаптивного поведения.

Что дальше?

Первые несколько десятилетий глобального капитализма оказались очень успешными для новых капиталистических стран. И в первую очередь для стран, обладающих дешевыми трудовыми и энергетическими ресурсами. Встраиваясь в систему международных экономических отношений, Китай и другие страны с дешевыми трудовыми ресурсами росли быстрее, чем мировая экономика в целом. А так как узким местом роста оказался доступ к энергетическим ресурсам, еще одними бенефициарами глобализации оказались страны — экспортеры энергоресурсов (Россия, ОПЕК и другие).

Теперь в энергетическом секторе значимость традиционного ископаемого топлива будет постепенно уменьшаться из-за конкуренции со стороны возобновляемых источников энергии. В промышленности судьба традиционных трудоемких производств, по всей видимости, будет аналогична судьбе ископаемого топлива. Для экономик стран, основанных на доступе к дешевому труду и энергии, ветер в спину меняется на встречный.

Догоняющее развитие в XXI веке — это копирование лучших образцов институциональных и образовательных систем — необходимых элементов экономики знаний; перенесение на свою почву Кремниевой долины, Гарварда и работающей правовой системы, а не эксплуатирование трудовых ресурсов или природной ренты.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.