Почему Россия опоздала с разворотом на Восток

Фото: roie.org

Пока отношения с Западом не ухудшились и не разразился украинский конфликт, Россия снисходительно относилась к Китаю и уделяла ему гораздо меньше внимания, чем Китай — России. Не поздно ли теперь наверстывать упущенное?

Нефть — на Запад

Украинский конфликт и последовавшие за ним экономические санкции Запада послужили толчком для географической переориентации российских внешнеэкономической торговли и инвестиций. На смену европоцентристской модели приходит более сбалансированная, в рамках которой Азия и особенно Китай начинают играть все большую роль.

В 2012 году Россия экспортировала в крохотные Нидерланды 550 тыс. барр. нефти в сутки, а экспорт нефти в Китай был ниже 500 тыс. барр. Согласно «гравитационной модели» торговли, объем торговли прямо пропорционален суммарному объему ВВП двух стран и обратно пропорционален расстоянию между ними, а следовательно, российский экспорт в Китай должен значительно превосходить экспорт в Нидерланды. ВВП Китая, по крайней мере, на порядок превышает ВВП Нидерландов, а расстояние между основными нефтяными месторождениями России и обеими странами приблизительно одинаково. Во всей остальной торговле России и в географической структуре инвестиционных потоков также имеется резкий перекос в сторону Запада.

В 2014 году более 50% российского экспорта нефти приходилось на Европу и бывшие советские республики и лишь 24% шло в страны Восточной Азии (Китай, Южная Корея и Япония). Вплоть до 2009 года Россия вообще не экспортировала природный газ в страны Восточной Азии, и даже сегодня весь несжиженный природный газ вывозится в Европу, постсоветские государства и Турцию.

Россия начала экспортировать сжиженный природный газ (СПГ) после ввода в эксплуатацию завода по сжижению природного газа, принадлежащего компании «Сахалин энерджи», который в состоянии производить до 22 млн куб. м СПГ в год. В отличие от традиционного российского экспорта нефти и газа СПГ полностью вывозится в Азию. По условиям долгосрочных соглашений почти весь объем российского экспорта СПГ идет в Японию (76% в 2012 году) и Южную Корею (20%), а все остальное достается Китаю и Тайваню. Однако доходы от экспорта СПГ в 2014 году составили лишь $5,2 млрд, то есть менее 10% от суммы продаж природного газа за рубеж (без СПГ), равной $55,2 млрд.

Россия также начала экспортировать в Азию нефть по трубопроводам. В 2011 году было завершено строительство отрезка Сковородино — Дацин Восточносибирско-Тихоокеанского нефтепровода (ВСТО), рассчитанного на экспорт 15 млн т нефти ежегодно в течение последующих 20 лет. До этого нефть вывозилась в Китай исключительно по железной дороге. В декабре 2012 года нитка нефтепровода была дотянута до порта Козьмино, расположенного рядом с Находкой. В декабре 2013 года Россия подписала с Китаем соглашение о продаже до 31 млн т нефти ежегодно.

В 2014 году была завершена работа над российско-китайским соглашением о создании газопровода «Сила Сибири». Этот проект рассчитан на поставку до 38 млрд куб. м газа ежегодно в течение более 30 лет. Второй трубопровод, который пройдет по алтайскому маршруту, пересекая российско-китайскую границу в районе между Казахстаном и Монголией, рассчитан на доставку еще 30 млрд куб. м газа ежегодно. Но даже с учетом этих новых проектов, объемы экспорта нефти и газа в Восточную Азию по-прежнему остаются ниже масштабов экспорта в Европу. Общий объем российского экспорта газа, включая СПГ, составил в 2014 году 195 млрд куб. м, при этом лишь 20,5 млрд куб. м СПГ вывозятся в Восточную Азию.

Все яйца в одной корзине

В 2013 году географическая структура всей российской торговли была аналогична структуре экспорта нефти и газа. Лишь 13% российского экспорта и 25% импорта приходятся на Китай, Японию и Южную Корею, тогда как половина российской торговли была ориентирована на Европу. В 2012 году объем китайской торговли с Бразилией, страной с ВВП, сопоставимым с ВВП России, был почти столь же велик, как и масштаб китайской торговли с Россией ($83,3 и $87,5 млрд соответственно), хотя Китай и Бразилию разделяют тысячи километров.

Аналогичным образом дела обстоят и с иностранными инвестициями. Более половины всех иностранных капиталовложений в России пришли из европейских стран, и лишь 11% — из Китая и Японии. Что же до прямых иностранных инвестиций (ПИИ), то на Китай и Японию приходится по 1%, тогда как на Европу — две трети всех ПИИ. Российские же ПИИ в Японии, Китае и Южной Корее составляют менее 1% на каждую из этих стран.

Экономический потенциал Восточной Азии превосходит аналогичный показатель Европы. Согласно данным МВФ за 2010 год, ВВП Китая составляет $10 трлн, Японии — $4,3 трлн, а Южной Кореи — $1,5 трлн. Вместе их ВВП превосходит аналогичный показатель Евросоюза, составляющий $15,2 трлн. Если же добавить ВВП Тайваня, Юго-Восточной Азии, Монголии и Северной Кореи, то экономический вес Азии еще более увеличится.

Экономики азиатских стран растут быстрее европейских. Ежегодный прирост ВВП в Восточной Азии на порядок выше, чем в Европе. Более того, географическая диверсификация торговли является общим принципом, которым должна руководствоваться любая страна независимо от ее политической ориентации. Ни одна страна не желает класть все яйца в одну корзину. Экономический упор на один регион нежелателен, даже если в этом регионе находятся дружественные партнеры. Тогда почему же Россия столь европоцентрична в своей торговой и инвестиционной политике?

Либералы против Китая

«У российского орла две головы, — говорил российский президент Борис Ельцин, отвечая на вопрос о внешнеполитической ориентации своей страны. — Одна смотрит на запад, другая — на восток». Возможно, это так, но как далеко видит голова, смотрящая на восток?

Причины, по которой российские торговые и инвестиционные потоки ориентированы на Европу, имеют неэкономический характер. До тех пор пока отношения с Западом не ухудшились и не разразился украинский конфликт, Россия снисходительно относилась к Китаю и уделяла ему гораздо меньше внимания, чем Китай — России. Россияне не желали ассоциироваться с азиатами. Они идентифицировали себя с европейцами и постоянно апеллировали к категориям европейской цивилизации: европейское образование, европейские ценности, европейский сервис, европейское качество… Устойчивые же словосочетания в отношении Азии были совсем другими: «азиатское коварство», «азиатская хитрость» и даже «азиатская жестокость». Пожалуй, ничего более положительного, чем «азиатская экзотика», и не найти.

Стереотипы меняются, но процесс идет медленно. Больше всего восточной ориентации опасаются российские либералы. Они не любят Китай за его авторитарный, коммунистический режим. В Китае российских либералов рассматривают как противников сотрудничества двух стран. С противоположного полюса политического спектра также нередко можно услышать разговоры о «желтой угрозе», о ползучей экспансии китайской миграции в Сибирь и крупные российские города.

Российские предрассудки относительно сближения с Китаем ошибочны и даже вредны. Через десять лет, а может быть, и раньше Китай станет более развитой в экономическом отношении страной, чем Россия, и будет при этом не менее демократичной. Вот тогда-то и можно будет провести сравнение по гамбургскому счету издержек и выгод путей преобразований, которые выбрала каждая из стран: насколько повысилось материальное благосостояние населения и сколько жизней было потеряно при переходе к рыночной экономике и демократии.

Уже в ближайшем десятилетии, возможно, станет очевидным, что вплоть до 2014 года возможности, открывавшиеся перед Россией в Азии, были упущены. Конечно, России повезло, что она граничит с Китаем, новым мировым экономическим лидером. Но она не воспользовалась своим везением, поскольку вплоть до украинского конфликта ее политика носила европоцентристский характер.

Оригинал PONARS Eurasia: Is the Russian Economy Finally Tilting East?