С Асадом или без
Военная операция в Сирии вернула в 2015 году Россию на Ближний Восток. Однако исламистов из ИГИЛ пока не удалось разбить ни ей, ни Вашингтону. РБК представляет три сценария развития ситуации в регионе в 2016 году.
Оптимистичный сценарий
Лучшим вариантом развития событий в 2016 году опрошенные РБК эксперты-международники считают реализацию договоренностей, заключенных в ноябре многосторонней группой по Сирии в Вене и подтвержденных в декабре резолюцией Совбеза ООН, впервые поддержанной как США, так и Россией.
Согласно этим договоренностям, в январе правительство Башара Асада и умеренная оппозиция должны вступить в переговоры о прекращении огня и выработать механизм формирования переходного правительства, которое должно быть создано в течение шести месяцев. В его задачи войдет разгром запрещенного в России «Исламского государства» при поддержке России и западной коалиции во главе с США. Затем, не позже чем через 18 месяцев, в Сирии должны пройти выборы под международным контролем и по новой Конституции, которая будет принята за это время. Правда, для реализации этого плана при посредничестве ООН должен быть согласован хотя бы примерный состав переговорщиков — участие в консультациях части группировок оппозиции до сих пор не устраивает Иран и Россию. Итогом переговоров должна стать разработка условий, на которых президент Асад поделится властью и (что было бы желательно для большинства игроков, за исключением России и Ирана) в конечном итоге покинет свой пост. В то, что это произойдет, однако, не верит никто.
Наряду с дипломатическими усилиями перелому в борьбе с исламистами способствовала бы координация ударов по нефтяной инфраструктуре ИГИЛ. Добываемая в Сирии и Ираке нефть, как свидетельствуют обнародованные документы исламистов, приносила им до трети всех доходов. По экспертным оценкам, от продажи нефти к осени прошлого года группировка получала до $3 млн в день. Октябрьские подсчеты агентства Associated Press давали цифру $50 млн в месяц.
Россия и Запад в последние месяцы продемонстрировали единство, объявив целью авиаударов объекты нефтяной индустрии ИГИЛ. С начала ноября идет новая фаза западной военной кампании — Tidal Wave II («Приливная волна-2»), цель которой — уничтожение экономической базы «Исламского государства». Российская авиация, совершившая к середине декабря 4,2 тыс. вылетов, по официальным данным, разбомбила более 1,2 тыс. автоцистерн, обслуживающих нефтепромыслы исламистов. В наступившем году для всех сражающихся с исламистами сил эта цель останется прежней, уверен эксперт Индийского совета по международным делам Омэйр Анас.
Но одних военных мер для уничтожения экономической базы ИГИЛ недостаточно, отмечает исследовательница из Университета Калифорнии в Беркли Шерифа Зухур. Она поясняет, что идеология исламистов запрещает отчуждать чужую собственность, поэтому они делят нефтяной бизнес с лидерами захвативших инфраструктуру нефтедобычи в 2011–2013 годах местных племенных групп. Политические переговоры с ними могут дать результат, считает Зухур.
Многое для подрыва позиций ИГИЛ должно сделать и иракское руководство. В последнее время все внимание сосредоточено на Сирии, но двухмиллионный иракский Мосул, почти без боя захваченный исламистами летом 2014 года, для ИГИЛ не менее важный форпост, чем сирийская Ракка. По словам Анаса, успех борьбы против ИГИЛ в Ираке «полностью зависит от политических реформ, на которые должен пойти иракский режим». Багдадcкое шиитское руководство должно показать готовность разделить власть с суннитским меньшинством и вообще проявлять большую гибкость в отношении суннитского и туркоманского населения. Чем более гибкой будет его политика, тем быстрее ИГИЛ будет терять на севере страны свою базу поддержки, рассуждает индийский эксперт. К тому же, говорит Шерифа Зухур, Багдад в не меньшей степени, чем Анкару, можно обвинять в получении прибыли от контрабанды нефти из ИГИЛ. Если международное сообщество выдвинет, а Ирак выполнит требования пресечь контрабандную нефтеторговлю, экономическая база ИГИЛ будет подорвана еще больше, считают аналитики.
Тем не менее сценарий выполнения всех положений резолюции ООН, который открыл бы дорогу к единому фронту борьбы против исламистов, все опрошенные РБК эксперты считают исключительно маловероятным.
Реалистичный сценарий
Скорее всего, ИГИЛ в 2016 году не будет разбита и не исчезнет сама, уверены опрошенные РБК исследователи. Причина в том, что западная коалиция, Москва и Тегеран, а также региональные игроки, провозглашавшие общую цель борьбы с исламистами, на деле решают разные задачи, в первую очередь — закрепления собственного влияния в регионе. Заключенные в Вене и Нью-Йорке договоренности носят только номинальный характер, а переговоры о формировании переходного правительства возможны лишь в том случае, если Дамаск согласится на политические реформы, гарантии безопасного возвращения в страну покинувших Сирию беженцев и номинальную отставку правящей команды, говорят эксперты.
Если у лидеров повстанцев не будет ясных гарантий того, что с наступлением переходного периода власти Асада будет положен конец, они вряд ли поддержат соглашение о прекращении огня, рассуждает Шерифа Зухур. «Какие бы переговоры ни начались в январе, фундаментальное противоречие сохраняется: иностранные правительства будут рассматривать возможность сохранения Асада у власти, а большинство сирийцев будут ее отвергать», — считает она.
При этом сценарии Асад, скорее всего, останется у власти. В последние три месяца сирийский президент укрепил свое положение благодаря поддержке Москвы, говорит РБК Анас. Опрошенные Reuters американские высокопоставленные чиновники и военные аналитики также считают, что за три месяца военной операции в Сирии Россия смогла добиться своей основной цели — укрепления режима Асада.
Несмотря на то что США и некоторые европейские страны, например Франция, не признают легитимность нынешнего режима и считают Асада военным преступником (в результате действий правительственных войск за годы гражданской войны погибли не менее 250 тыс. мирных жителей, что на порядок превышает число жертв ИГИЛ), Запад больше не заостряет внимание на теме его отставки. В ходе недавнего визита в Москву госсекретарь США Джон Керри объявил, что цель Вашингтона в Сирии не «смена режима». США, говорит РБК Дженап Чакмак из Эскишехирского университета Османгази, «не выказывают признаков того, что поддержат какую-либо инициативу его свержения или отставки под давлением».
«Я не вижу переходного варианта, при котором Асад и высшее руководство [Сирии] уходят. Это негативно скажется на ходе борьбы с ИГИЛ, а переход власти [от Асада к оппозиции], если и начнется, будет кровавым», — рассуждает исследователь из Калифорнийского университета в Беркли Питер Барту. К тому же предложенный график принятия новой Конституции, выборов и формирования правительства он считает нереалистичным.
Венские договоренности не смогут разрешить все противоречия между ключевыми игроками, считает Дженал Чакмак. Даже если Москва и Вашингтон условятся о совместных действиях в Сирии, эффективность международных усилий по борьбе с исламистами будет зависеть от того, какую стратегию изберут ключевые региональные силы — Турция, Саудовская Аравия и Иран, каждая из которых преследует собственные цели. Конфликт между суннитской Саудовской Аравией — основным поставщиком оружия и спонсором сирийской оппозиции — и шиитским Ираном, главным покровителем режима Башара Асада, стал главным событием начала 2016 года. 2 января Саудовская Аравия объявила о казни обвиненного в терроризме влиятельного шиитского шейха Нимра аль-Нимра. В ответ вооруженная толпа разгромила саудовское посольство в Тегеране. Хотя официально иранские власти осудили нападение, Саудовская Аравия и ее союзники — Катар, Бахрейн, Судан и Сомали — разорвали дипломатические отношения с Ираном.
Эксперты не сомневаются, что одной из целей, спровоцировавшей конфликт Саудовской Аравии, было усиление давления на Иран накануне сирийских переговоров: договоренности о переходном правительстве существенно ослабят позиции Ирана в сирийском конфликте. Россия, в свою очередь, в конце 2015 года продемонстрировала, что не пойдет навстречу Эр-Рияду — в конце декабря при налете российской авиации погиб лидер группировки «Джейш аль-Ислам» Захран Аллуш. Его соратники уже объявили, что этот удар направлен на высший комитет по переговорам сирийской оппозиции, создававшийся при содействии саудитов.
При этом сценарии вооруженное противоборство между режимом Асада и оппозицией продолжится, а Россия продолжит оказывать правительственным войскам поддержку с воздуха. «Ни один настоящий эксперт по сирийским вопросам не принимает всерьез ее [России] заявления о том, что она сражается с ИГИЛ», — говорит РБК Зухур. По ее оценке, Москва настроена на достижение трех тактических целей в Сирии: во-первых, зачистить от нелояльных Асаду элементов провинции Латакия и Тартус и вернуть под контроль Дамаска стратегически важные дороги к западу от Алеппо, во-вторых, нанести ущерб позициям повстанцев, но необязательно ИГИЛ, в районе Дераа, Идлиба и южных пригородов Дамаска, и только в-третьих, наносить удары по территориям на востоке страны, подконтрольным в том числе исламистам.
Российские позиции в Сирии может ослабить то, что, если верить сирийской оппозиции, правозащитникам и западным СМИ, в Москве не считаются с потерями среди гражданского населения. В конце декабря Amnesty International объявила, что российская военная операция в Сирии ведется настолько небрежно, что некоторые из ударов можно назвать военными преступлениями. «В ходе некоторых атак российские вооруженные силы, как представляется, непосредственно атаковали гражданских лиц или гражданские объекты, нанося удары по жилым районам и даже медицинским учреждениям в отсутствие видимых военных целей, в результате чего гибли и получали ранения представители гражданского населения», — говорится в докладе. Российский МИД назвал доклад политизированным и недостоверным.
Дженал Чакмак напоминает, что нельзя списывать со счетов и поддержку, которой пользуется ИГИЛ у местного населения и которая может вырасти. Хотя установленный исламистами режим и принято описывать исключительно как террористический, на самом деле провозглашенный Абу Бакром аль-Багдади халифат имеет все признаки государства, которое обеспечивает местным жителям порядок, которого не могли обеспечить иракские и сирийские власти. Аппарат ИГИЛ состоит не только из идейных джихадистов, но и из представителей баасистской бюрократической номенклатуры и офицерства свергнутого в 2003 году режима Саддама Хусейна. ИГИЛ пользуется широкой поддержкой среди некоторых суннитских общин и племен. Они опасаются, что возвращение под контроль официальных Багдада или Дамаска будет означать утрату их экономических и политических позиций, ведь основной опорой режима в Ираке являются составляющие большинство шииты, а в Сирии — алавитское меньшинство, заручившееся поддержкой других общин, в том числе христианской и армянской. По мнению Питера Барту из университета Беркли, «самое сложное заключается в том, что в ходе войны с ИГИЛ необходимо добиться размежевания исламистов и суннитских общин в Ираке». В Сирии, считает эксперт, этот процесс должен пройти легче.
Вопрос о расширении зоны влияния ИГИЛ за пределы Сирии и Ирака остается открытым. «Исламисты продолжат свою деятельность в таких странах, как Саудовская Аравия, Египет, Йемен и Ливия. Не исключено, что зона активности группировки расширится за пределы арабского мира: в Тропическую Африку и другие страны Западной Азии», — предсказал в начале декабря Джордж Фридман, основатель аналитического агентства Stratfor и директор центра Geopolitical Futures. Однако это не значит, что площадь территории под контролем ИГИЛ обязательно расширится — опрошенные РБК эксперты считают, что у ИГИЛ просто нет для этого ресурсов.
Пессимистичный сценарий
Сирия и так погружена в гуманитарную катастрофу, но конфликт может зайти еще дальше, предполагают эксперты РБК. Во-первых, это может быть связано с тем, что «межобщинная рознь в регионе получит новую динамику», говорит Чакмак. Некоторые исследователи указывают на то, что ИГИЛ сознательно использует политику террора в отношении шиитских, езидских, курдских и алавитских общин, за счет чего местные сунниты оказываются повязаны с джихадистами кровью — уже сейчас нередки случаи резни суннитов на освобожденных от ИГИЛ территориях.
Ситуация ухудшится и в том случае, если согласия между Саудовской Аравией, Ираном и Турцией не удастся добиться хотя бы на тактическом уровне, а также в случае углубления конфликта между Москвой и Анкарой. Аналитики Stratfor приходят к выводу, что российские и турецкие интересы в Сирии столкнутся, что делает эскалацию конфликта неизбежной. Турция может предпринять военную акцию на севере Сирии, а также попытаться увеличить свое присутствие на севере Ирака. При этом целью Анкары будет противостояние не только боевикам ИГИЛ, но и сдерживание сирийских и иракских курдов. В целом, по прогнозам аналитиков, Турция усилит свое влияние в регионе.
Но самостоятельные действия любого из внешних игроков ограничены, описывают эксперты уровень дальнейшей эскалации ситуации в Сирии. Много обсуждавшиеся в экспертной среде возможности открытого вооруженного участия Ирана или Саудовской Аравии в конфликте собеседники РБК считают необоснованными — «масштаб интервенции на региональном уровне со стороны Ирана и Саудовской Аравии достиг наивысшей точки», полагает, например, Анас. Россия же сможет рассчитывать на усиление своего влияния на ход событий только в том случае, если начнет в Сирии наземную операцию, говорит индийский эксперт. Соединенные Штаты также вряд ли предпримут резкие шаги, так как в Америке идет избирательная кампания. «Президент Обама точно не готов к третьему раунду [наземных] войн с джихадистами», — утверждает в своем прогнозе на 2016 год Джордж Фридман.
Пессимистический сценарий может реализоваться даже в случае маловероятного военного разгрома «Исламского государства». «ИГИЛ не главная проблема Сирии, главная проблема — режим Асада», — рассуждает Шерифа Зухур. Именно действия правительственных ВВС являются причиной массовых разрушений и гибели мирного населения. Российские авиаудары и операции шиитских иракских и иранских вооруженных формирований играют Асаду на руку, поскольку их цель — в первую очередь вооруженные отряды сирийской оппозиции, а не ИГИЛ. «Таким образом, любая кампания против ИГИЛ в Сирии, да и в Ираке, будет провальной до тех пор, пока не будет найдено политическое решение конфликта, которое устроит все повстанческие группы или хотя бы большинство из них», — резюмирует исследовательница из США.
Хотя Москва, Вашингтон и их союзники в регионе не допускают официального распада Сирии и Ирака, для Сирии сохранение Асада у власти, по мнению Зухур, будет означать именно это. В таком случае режим Асада, «вероятно, вырежет всех оставшихся в Латакии и Тартусе суннитов и попытается править этой территорией как неким Асадистаном — «прибрежным государством», как он сам это называет», предполагает она. Оставшаяся территория окажется под властью переходного правительства, которое возглавит кто-то из среды вооруженной оппозиции, но которое будет включать в себя и не участвующие в войне движения, а также выходцев из эмиграции. Это будет означать, что некоторые части Сирии окажутся под контролем бойцов запрещенной в России группировки «Джебхат ан-Нусра».
