«Путину кажется, что с экономикой все в порядке»

Фото: Александр Щербак/Коммерсантъ

Известный российский экономист Сергей Алексашенко сообщил РБК, что уволился из Высшей школы экономики с поста директора по макроэкономическим исследованиям, который занимал с декабря 2008 года. Ранее он распространил письмо, в котором заявил о прекращении работы над бюллетенем «Комментарии о государстве и бизнесе», который выпускает Центр развития ВШЭ, из-за давления. «Кое-кому не нравится то, что я пишу, то, что я делаю, то, где я живу. И у меня нет никакого права ставить под удар своих друзей и коллег», – написал экономист, уже год проживающий в Вашингтоне. Он говорит, что пытается оградить друзей от участи, которая уже постигла его: за последние полтора года ему «перекрыли» финансирование по всем более-менее долгосрочным проектам. В интервью РБК он также объяснил, почему в ближайшее время не случится экономической катастрофы, несмотря на то что структурных реформ от президента ждать не приходится.

«Предупредили: у вас не будет денег»

– Вы прекращаете работать только над бюллетенем, остаетесь работать в «Вышке» и Центре развития?

– Вы знаете, из «Вышки» как директор по макроэкономическим исследованиям я уволился, это произошло месяц назад, просто «Вышка» почему-то не внесла этих изменений на сайт. А в Центре развития – да, остаюсь работать.

– Чем вы там занимаетесь?

– Своей работой: анализирую российскую экономику, экономическую повестку.

– То есть вы будете готовить обзоры по-прежнему, но не публичить свою работу?

– Просто кому-то не нравится, что мое имя фигурирует в бюллетене. Дело даже не в претензиях к тому, что там написано, дело в том, что на первой странице – мое имя. В этом проблема.

– А кому не нравится, вы знаете? В чем это выражается?

– Мне этого не говорят.

– А почему вы сказали, что не хотите поставить под удар своих друзей?

– Потому, что Центр развития – при «Вышке», финансируется ВШЭ и заказами из госструктур. Макроэкономические исследования не финансируются частным бизнесом. Я же знаю свою историю, как мне финансирование перекрыли. Я понимаю, что если я буду упираться с Центром развития – у моих друзей будут проблемы.

– А как вам финансирование перекрыли?

– Это происходило в течение последних полутора лет. Собственно говоря, вас приглашают ваши контрагенты и говорят: «Знаешь, мы решили прекратить эту работу. Нам это больше неинтересно». И так в течение трех месяцев делают все, с кем у тебя были более-менее долгосрочные отношения.

– Что сейчас изменилось, почему раньше вы работали над бюллетенем, а именно сегодня уже не можете?

– Изменилось ровно то, что наличие моей фамилии как редактора вызывает неприязнь у людей, которые могут повлиять на финансирование Центра развития.

– Ваши друзья еще с какими-то проблемами пока не сталкивались?

– Их предупредили: у вас не будет денег.

– Некоторые СМИ восприняли ваше письмо так, что именно ваш последний пост с критикой Центробанка повлиял на то, что на вас оказали давление.

– Нет, дело не в том, что я пишу, а только в моей фамилии.

«Можно смело печатать доходы»

– Какова ваша оценка нынешней макроэкономической ситуации в России – насколько она зависит от внешних, а насколько от внутренних факторов?

– Я бы сказал, один к двум. На одну часть – от внешней, на две части – от внутренней политики. Конечно, то, что происходит в стране, зависит от того, какая [внутренняя] политика проводится.

– Если противостояние с Западом будет продолжаться, как и санкции, и структурных реформ по-прежнему не будет – насколько хватит запаса прочности?

– Я считаю, что два-три года бюджет может выполнять все свои обязательства, тем более что можно смело идти на девальвацию, печатать доходы. Радость ситуации для правительства заключается в том, что практически нет долга, заимствования можно безболезненно увеличивать и за счет этого финансировать расходы. Поэтому говорить о том, что у нас будет катастрофа завтра или даже через два года – нельзя, это неправда.

– Но ведь инфляция – это тоже не совсем полное выполнение обязательств, значит, в реальном выражении они будут уменьшаться?

– Подождите, вы когда-нибудь слышали про бюджет в реальном выражении, чтобы закон принимался в реальном выражении? У нас и оборонный заказ фигурирует в номинальном выражении, кого волнует реальное выражение? Только статистиков и исследователей.

– Многие сейчас говорят, что изменился подход к бюджету. Вы бы назвали бюджет мобилизационным?

– Не думаю. Бюджет нельзя изменить радикально. Радикально – это, в моем понимании, с полпроцента увеличить дефицит до 5% ВВП. А то, что в очередной раз конфисковали пенсии или занизили прогноз по инфляции, тем самым планово сократили какие-то расходы – все эти хитрости Минфина давно известны, всегда были и всегда будут.

Споры о независимости ЦБ не имеют содержания

– Возвращаясь к вашему посту [в блоге livejournal] про ЦБ – вы критиковали именно регулятор или скорее правительство за то, что ЦБ постепенно лишается независимости?

– Я считаю, что ЦБ в достаточной степени независим, его институционально никто не ограничивает, а насколько лично председатель хочет быть зависим – это вопрос личности, не ситуации. У нас в принципе и министры могут много чего делать, и председатель правительства, но все они бегают к президенту и согласовывают с ним. То же самое с председателем ЦБ. По своей институциональной независимости, то, как это прописано в законе, и то, как я по факту вижу, администрация пытается влиять на ЦБ – он гораздо более независим, чем правительство. Но насколько хотят этим пользоваться и пользуются – это другой вопрос.

– В последний год мы много видим, как некоторые негласные ограничения превращаются в гласные, облекаются в законодательную форму. На ваш взгляд, это процесс в следующем году может ускориться?

– Вы говорите про ограничения ЦБ? Я считаю, что в нынешней системе не обязательно принимать закон, чтобы ограничить независимость ЦБ. Это можно сделать и без изменения закона.

– Тем не менее, министр экономического развития Алексей Улюкаев пытался разработать документ, вынуждающий ЦБ согласовывать свои действия с правительством.

– Мне кажется, это буря в стакане воды. На самом деле, эта ситуация достаточно часто встречается, когда у Минфина, Минэкономики и Центрального банка на стадии составления прогнозов немножко разное видение ситуации. И если Минфин и Минэкономики обязаны свой прогноз согласовать перед тем, как он вносится в правительство, то ЦБ формально согласовывать свой прогноз не обязан. Речь о том, чтобы неким образом смягчить эти разногласия. И в 90-е годы была такая ситуация, и сейчас она есть, что в Госдуму вносится прогноз правительства, который содержит одни цифры, а потом вносятся Основные направления [денежно-кредитной политики] ЦБ с другими цифрами. И депутаты – у них же как: либо черное, либо белое, они не знают, что есть оттенки серого – начинают делать глубокомысленные выводы, считать, что кто-то работает плохо, а кто-то хорошо. Поэтому я в этом замечании Улюкаева ничего серьезного не вижу, только желание минимизировать бессодержательные дискуссии. Они содержания не имеют: соберите нескольких экономистов, у всех будут разные оценки.

Чтобы начались реформы, нужен глубокий кризис

– У президента сейчас достаточно высокие рейтинги, большой поддержкой граждан пользуются жесткие шаги во внешней политике. В связи с этим, как вы считаете, Владимир Путин мог бы решиться хотя бы частично на непопулярные структурные реформы экономики, которые ему советует тот же [экс-министр финансов, председатель Комитета гражданских инициатив] Алексей Кудрин?

– Путин сам лично на экономические реформы не решится. Он экономику не очень хорошо понимает и тем более не очень понимает ее дефекта. Ему кажется, что с экономикой все в порядке, потому что все ему послушны, а в бюджете много денег. Путин может дать правительству большую свободу в принятии решений, как это было в январе-феврале 2009 года, но только если будет глубочайший экономический кризис, и тогда он, может быть, отпустит вожжи и скажет: рулите сами, делайте, что считаете правильным. В ситуации отсутствия кризиса я не вижу, что Путин может хоть как-то развязать руки правительству.

– А в ближайшее время такого не случится?

– Не только в ближайшее. Пока Путин такой, какой есть, он не меняется. Он не готов отдать власть кому-либо.