Отбить охоту брать

Фото: EPA

Российские власти засомневались в эффективности либерализации антикоррупционного законодательства. Оказалось, что замена тюремных сроков штрафами неэффективна: за первое полугодие по решению суда коррупционеры должны были уплатить 20 млрд руб., но внесли лишь 20 млн. При этом после проверки 9,5 тыс. деклараций чиновников о доходах с госслужбы уволены всего восемь человек. Как заявил на прошлой неделе глава администрации президента Сергей Иванов, обсуждается возможность возврата к более суровым наказаниям. Не исключено, что в Кремле сейчас изучают опыт Китая, где за последний год прошла одна из самых грандиозных в истории страны антикоррупционных чисток.

В Пекине 9 ноября начнется третий пленум ЦК КПК 18-го созыва, где будут озвучены долгожданные реформы по переводу экономики Китая на по­требительские рельсы. Это произойдет спустя всего год после прихода к власти нового генерального секретаря ЦК Компартии Си Цзиньпина. За минувшие 12 месяцев новый китай­ский лидер провел грандиозную антикоррупционную кампанию. В числе ее жертв оказались и руководители госкомпаний, которые считаются главными противниками изменения статус-кво в экономике.

Борьба с гедонизмом

Точно оценить масштабы коррупции в Китае крайне сложно. Например, в 2010 году Национальное управление аудита Китая зафиксировало «сомнительное» расходование госсредств на сумму 51 млрд долл. По данным случайно обнародованного доклада Центробанка Китая, с середины 1990‑х по 2008 год около 18 тыс. чиновников и сотрудников госкомпаний вывезли из страны около 800 млрд нелегально заработанных юаней (около 120 млрд долл.). Западные эксперты убеждены, что общий объем взяток и откатов в Китае эквивалентен не менее чем 3% ВВП (более 200 млрд долл).

Проблема коррупции отнюдь не нова для Поднебесной. На рубеже XV—XVI веков, во времена династии Мин, влиятельный придворный Лю Цзин был казнен «разрезанием на тысячи частей» за то, что присваивал деньги из госказны. При обыске в его доме было обнаружено золото и серебро, эквивалентное налоговым поступлениям того времени за 20 лет, напомнили аналитики Nomura. В 1799 году император Цзяцин из династии Цин казнил влиятельного придворного Хэ Шэна и конфисковал все имущество его семьи, которого хватило бы, чтобы решить проблему со сбором налогов в течение 18 лет. Однако в отличие от далекого прошлого в эпоху Интернета и смартфонов каждый случай взяточничества вызывает большую шумиху в китайском обществе, в первую очередь среди тех, кто не вылезает из соцсетей вроде Sina Weibo. Поэтому решение проблемы, бьющей по авторитету власти, стало для нового китайского руководства задачей номер один.

«Множество фактов свидетельст­вует: чем более острой становится проблема коррупции, тем больше вероятность, что в конечном счете это погубит партию и государ­ство», — заявил Си Цзиньпин после своего избрания генсекретарем КПК. Демонстративная борьба с коррупцией — это первая глава из учебника для высшего китайского руководства после прихода власти: аналогичную кампанию за десять лет до Си начинал его предшественник — Ху Цзиньтао. Тем не менее эксперты признают, что новый китайский лидер подошел к вопросу более серьезно. «В этот раз антикоррупционная кампания пошла дальше, чем это было при смене властей в Китае в прошлом», — отметил РБК daily экономист Capital Economics Марк Уильямс.

Всего через неделю после избрания Си генсеком китайские власти выпустили пакет из 12 документов, которые запретили сотрудникам госбанков приобретать автомобили класса люкс и использовать средства компаний «для оплаты покупок личной жилой недвижимости, ремонта жилья или оплаты его аренды». Позднее с аналогичными мерами столкнулись и военные. Чиновники и госкомпаний также получили указания снизить затраты на банкеты и приобретение предметов роскоши (один из региональных филиалов Sinopec как-то спустил на выпивку почти 300 тыс. долл.). Кроме того, власти ввели запрет на рекламу на телевидении и радио предметов роскоши вроде золотых швейцарских часов и элитного алкоголя. «Членов партии и чиновников нужно научить смотреться в зеркало, привести в порядок одежду, отмыться и искать средства решения проблемы», — заявлял Си, призывая подопечных бороться с «гедонизмом и невоздержанностью».

В результате экспорт швейцарских часов в Китай за первые девять месяцев этого года упал, по подсчетам Credit Suisse, на 17%, а бутылка популярной среди китайской элиты рисовой водки Feitian Moutai по сравнению с прошлым годом потеряла в цене вдвое — с 2,3 тыс. до 1,1 тыс. юаней (180 долл.). Moutai опустилась с пятой на 13-ю строчку в рейтинге 15 наиболее популярных в Китае подарков, рассчитываемом Hurun Research Institute, который изучает потребительские привычки китай­ских богачей. Rolex этот рейтинг и вовсе покинул, что неудивительно, после того как в начале сентября чиновник из провинции Шаньси был приговорен к 14 годам за коррупцию. Попался он после того, как блогеры обратили внимание на его коллекцию дорогих хронометров и дали ему прозвище Братец Часы. В китайском Интернете обсуждается множество других подобных процессов над функционерами, явно живущими не по средствам.

Си Цзиньпин, который в марте этого года стал также председателем КНР, пообещал выявлять коррупционеров не только среди «мух» (мелких чиновников), но и среди «тигров» — высокопоставленных функционеров. Первоначально работа нового лидера КНР в этом направлении ограничивалась тем, что он доводил до конца процессы, начатые еще во время правления его предшественника Ху Цзиньтао. В июле бывший министр железных дорог Лю Чжицзюнь был приговорен к смертной казни с отсрочкой исполнения на два года за получение взяток в размере более 10 млн долл. и растрату государственных средств (135 млн долл. было потрачено на проведение банкетов). В сентябре к пожизненному заключению был приговорен бывший партийный секретарь Чунцина и член политбюро Бо Силай, уличенный в получении взяток на 3,2 млн долл. и превышении должностных полномочий.

Власть госкомпаний

Однако решить вопрос коррупции в высших кругах невозможно, если не взяться за госкомпании. Последние уже давно оказывают серьезное влияние на экономическую политику Китая. Главы большинства из них по своему рангу соответствуют замминистра и даже министру. «Отношения между компаниями и правительством очень запутанные. Главы многих из этих могущественных предприятий, по сути, могущественные чиновники с широкими политическими связями, а не бизнесмены. И им не хватает подотчетности перед кем-либо и надзора», — цитирует гонконгская The South China Morning Post профессора Сяою Пу из University of Nevada. Например, брат премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, Ли Кэмин, занимает должность замглавы State Tobacco Monopoly Administration, управляющей китай­ской табачной монополией, которая обеспечивает, по оценке Brookings Institution, от 7 до 10% всех поступлений в госбюджет страны. А дочь бывшего премьера Госсовета Ли Пэна, Ли Сяолинь, — глава энергогиганта China Power International Development.

В Китае около 150 тыс. госкомпаний, которые в большинстве своем принадлежат местным властям и мало известны широкой общественности. Однако около 120 из них — это «национальные чемпионы», которые управляются центральными властями через комитет по контролю и управлению госимуще­ством (SASAC).

Особняком стоят крупные китайские государственные коммерческие банки, которые подчиняются финансовым регуляторам. Именно эти госкорпорации заняли 60 строчек в рейтинге 500 крупнейших мировых компаний, рассчитываемых журналом Fortune. Причем три из них попали в топ‑10: Sinopec заняла четвертое место, CNPC — пятое, а State Grid разместилась на седьмой позиции. За первые девять месяцев этого года прибыль всех китайских госкомпаний выросла на 7,6%, до 1,52 трлн юаней (249 млрд долл.), из которых 1,12 трлн пришлось на компании, контролируемые центральными властями (+16,6%). По разным оценкам, госкомпании обеспечивают от 30 до 50% всего китай­ского ВВП.

Китайские госкомпании предоставляют плодородное поле для коррупции, с учетом того, что рост экономики страны уже долгое время завязан на гос­инвестиции, а каналом служат предприятия, подконтрольные правительству. По данным Торговой палаты ЕС в Китае, в 2011 году китайские госкорпорации потратили на закупку товаров и услуг 1,5 трлн долл. Объем раскрываемых по этим тендерам информации минимален, что делает китайские госкомпании наиболее открытыми для коррупции по сравнению с конкурентами из других развивающихся стран. Дело бывшего главы Sinopec Чэнь Тунхая, приговоренного в 2009 году к смертной казни за взяточничество, этот тезис подтверждает. За время работы в Sinopec (1999—2007 годы) он присвоил 32 млн долл.

Однако после минимального роста китайской экономики за 13 лет — на 7,8% в 2012 году — власти вынуждены были начать разрабатывать пакет реформ, направленный на перевод экономики с инвестиционных на по­требительские рельсы. Именно он будет представлен на ноябрьском пленуме Компартии, который традиционно становится площадкой для объявления экономических реформ. Переориентация экономики невозможна без активного развития частного бизнеса, но этому мешает гегемония госкомпаний: прибыль всего двух гигантов, China Mobile и CNPC, больше чем у 500 крупнейших частных компаний Китая. Не способствуют свободной конкуренции и субсидии государственным компаниям. По оценке китайской Unirule, одно только право бесплатного пользования землей, на которой расположены госпредприятия, сэкономило им в 2001—2009 годах 4 трлн юаней.

Субсидии делают госкомпании неэффективными и способствуют коррупции, убеждены аналитики. В тех же 2001—2009 годах прибыль китайских госкомпаний составила 920 млрд долл., при этом от правительства в виде субсидий они получили 1,19 трлн долл., отмечает The South China Morning Post.

Еще в мае Си Цзиньпин сформировал десять групп инспекторов, которые устроили проверки госкомпаний по всей стране. Арест в сентябре Цзян Цземиня, главы SASAC, был воспринят многими как ключевая веха первого года Си Цзиньпина у власти. Все стали говорить не только о том, что пойман первый взяточник-«тигр», занимающий пост министра, но и о грядущей реформе госкомпаний. Это ощущение только усиливалось тем, что до того как стать министром, Цзян Цземин долгое время руководил государственной CNPC, материнской компанией нефтегазового гиганта PetroChina. И именно после его прихода в SASAC в марте этого года ведомство начало активную кампанию по продвижению госкорпораций в китайских СМИ. «Госсектор обновился. Его достижения — источник несравненной гордости китайского народа, и у всех них есть общий знак — сделано китайской государственной промышленностью» — превозносила достижения госкорпораций газета People’s Daily в апреле этого года. Вслед за главным рупором КПК серию хвалебных текстов выдало агентство Xinhua, а CCTV запустило серию документальных фильмов о «новом госсекторе».

Вместе с Цзян Цземинем арестовали и четырех топ-менеджеров PetroChina, которые в прошлом работали под его руководством. В середине октября также был арестован мэр Нанкина Цзи Цзянье, который, по данным западных СМИ, был тесно связан с бывшим руководителем SASAC. Кроме того, посланные «в поля» инспекторы выявили факты коррупции в China Grain Reserves Corporation, China Publishing Group и Import-Export Bank.

Центральный комитет КПК по проверке дисциплины в конце ноября сообщил, что за растрату 135 млн долл. на приемы в 2012 году наказаны восемь сотрудников China Railway Construction Corp., второго по величине инфраструктурного подрядчика в стране. Какими именно были эти санкции, не уточнялось.

Реформа кланового капитализма

«Мы убеждены, что краеугольным камнем реформ, готовящихся на выс­шем уровне, станет удар по клановому капитализму, по вмешательству государства в экономику, а также усиление качественного регулирования. Цель всего этого — повысить производительность и эффективность работы частного сектора», — отметили в своем отчете в преддверии ноябрьского пленума аналитики Nomura. «Атака на нескольких высокопоставленных топ-менеджеров и правительственных чиновников свидетельствует, что новое руководство аккумулировало достаточную власть для того, чтобы продвигать реформы вопреки влиятельным группам. Это может помочь начать реформу госкомпаний в будущем и сделать госсектор более открытым в части операционной деятельности, а его управление — более эффективным», — согласился в разговоре с РБК daily главный экономист HSBC в Китае Хунбинь Цюй.

Впрочем, некоторые эксперты полагают, что борьба с коррупцией в госкомпаниях вовсе не обязательно является предвестником их серьезного реформирования. «Целью сейчас стали далеко не все компании — в основном в энергетическом и нефтяном бизнесе. Это больше похоже на политическую борьбу в Пекине, в ходе которой новые лидеры хотят упрочить свой контроль над экономикой», — полагает экономист Capital Economics Марк Уильямс. Сторонники этой версии указывают, что все арестованные топ-менеджеры госкомпаний, а также экс-глава SASAC Цзян Цземинь — протеже бывшего главы полиции и секретных служб КНР Чжоу Юнкана. До ноября 2012 года этот политик входил в постоянный комитет политбюро ЦК КПК, то есть был на вершине пирамиды власти.

Именно Чжоу вступился за арестованного Бо Силая, бывшего, как и Цзян Цземинь, его протеже. По данным гонконгской прессы, Си Цзиньпин в августе сформировал специальную следственную группу, которой поручил проверить бывшего коллегу на предмет коррупции. Позднее Чжоу Юнкан, по данным The Financial Times, якобы был помещен под домашний арест (правда, китайские СМИ потом публиковали его фотографии на различных мероприятиях). В случае если Чжоу будут предъявлены официальные обвинения, будет нарушено негласное правило китайской политики — с середины 1970-х годов действующие и бывшие члены ПК политбюро были неприкосновенны.

Аналитики полагают, что правительство в целом заставит госкомпании меняться, даже если формально реформы их не затронут. «Реформа госкомпаний не будет проводиться напрямую, мы ожидаем процесс дарвиновской эволюции», — считает экономист Standard Chartered Стивен Грин. По его словам, это слишком чувствительный вопрос, для того чтобы решать его в лоб. «Наиболее вероятный итог (и цель) — реформа госкомпаний будет стимулироваться опосредованно и без лишнего шума через другие преобразования», — убежден он. По его словам, главная задумка Пекина — изменить среду, в которой работают госкомпании, так что им придется либо приспосабливаться, либо умирать. «Меры вроде повышения цен на услуги ЖКХ, борьба с перепроизвод­ством, реформа процентных ставок и открытие для конкуренции со стороны частных компаний таких отраслей, как железные дороги и медицина, сделают существование госкомпаний менее комфортным», — полагает он. По его мнению, центральное правительство может заставить муниципальные власти начать продавать госактивы, в том числе в сфере промышленности.

«Несмотря на то что такие сложные вопросы, как земельная реформа и влияние госкомпаний, могут и не быть затронуты на грядущем пленуме из-за недостатка консенсуса, это не значит, что они уйдут из повестки дня. Просто для этого нужно больше времени. Но Пекин понимает, что следующий этап экономического роста зависит от перемен», — уверен Хунбинь Цюй.