Зеленая смерть

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

ЦБ считает валютные кредиты вредными для бизнеса: самостоятельно банки не всегда способны оценить их риски. Регулятор хочет ограничить валютное кредитование компаний через требования к банковским нормативам. Банкиры и заемщики не согласны.

«Не втюхивать валюту»

О введении ограничения на корпоративные валютные кредиты сказано в подготовленных ЦБ «Основных направлениях развития и обеспечения стабильности функционирования финансового рынка Российской Федерации на период 2016–2018 годов». В среду, 2 декабря, регулятор опубликовал этот документ на своем сайте.

Как говорится в тексте документа, «в целях ограничения образования избыточных валютных рисков, угрожающих финансовой стабильности, в плановом периоде Банк России планирует через регулирование деятельности кредитных и некредитных финансовых организаций, в том числе через предъявление требований к обязательным нормативам, ограничивать образование валютных позиций на балансах корпоративных заемщиков».

«Каждое предприятие должно понимать и оценивать их [валютные риски] для себя. Но часто эту функцию берет на себя кредитор, и он не совсем корректно информирует заемщика относительно последствий привлечения кредита в валюте», — прокомментировал инициативу первый зампред ЦБ Сергей Швецов. По его словам, банки должны предлагать финансирование, соответствующее риск-профилю клиента. «Финансовый сектор не должен пытаться выполнить план по кредитованию и втюхивать ему ту валюту, которая есть у банка в пассивах», — подчеркнул зампред ЦБ.

Швецов отметил, что валютное кредитование повышает риски банковского сектора. «Если сегодня вы как финансовый посредник переложили валютные риски на своего заемщика, то завтра этот риск трансформируется в ваш собственный кредитный риск», — пояснил он.

ЦБ считает, что оценивать риски валютного финансирования, в том числе и за счет кредитов, необходимо с учетом профиля заемщика. «Я не могу сказать, что валютный кредит это всегда плохо. Например, если клиент — экспортер и расширяет свои мощности под экспорт, то давать ему рублевое кредитование вредно», — сказал Швецов. В качестве другого примера он привел компании «Рособоронэкспорта», которые могут с помощью валютных кредитов хеджировать свои контракты с иностранными контрагентами.

«Другим компаниям, чтобы купить иностранное оборудование, может быть, необязательно брать валютный кредит. Более того, если у вас нет экспорта, то такой кредит вам и не нужен, только потому что у него процентная ставка меньше», — сказал Сергей Швецов. По его словам, банки должны это все чувствовать и управлять такими рисками.

Дело в ставках

По данным ЦБ, доля валютных кредитов в корпоративных портфелях банков гораздо выше, чем в розничных. Например, на 1 октября она составила треть (или 8,4 млрд руб.), по кредитам гражданам доля валютных кредитов 2,6% (276,6 млн руб.). Просрочка по валютным кредитам компаниям невысокая — менее 2%. У банков с иностранным участием доля валютных кредитов еще выше. В корпоративном портфеле Райффайзенбанка чуть более 50% корпоративных кредитов — валютные, больше половины и у Нордеа Банка, в корпоративном портфеле Росбанка — 47% валютных кредитов (на 1 ноября).

Не все опрошенные РБК банкиры поддерживают идею ЦБ. ​Проблемы с возвратом валютных кредитов действительно иногда возникают, но это не повод вводить специальное регулирование, уверен зампред правления Нордеа Банка Михаил Поляков. «Фактически ЦБ говорит о том, что нужно вводить повышенное резервирование по таким кредитам. Это нерыночная мера, так как кредит может быть качественным и обслуживаться хорошо».

Отсутствие валютной выручки у компании не повод ограничивать ей возможности валютного кредитования, говорит Поляков. «У компании могут быть огромная рублевая выручка и небольшой валютный кредит — нужно, чтобы рубль существенно обвалился, чтобы компании стало сложно его выплачивать. Ставка по рублевому кредиту для компании может составлять, например, 16%, а по валютному — 1,5%. Так почему бы не взять в валюте?» — рассуждает он, добавляя, что в ряде случаев, например под гарантии экспортного агентства, компания может взять только валютный кредит. По мнению Полякова, если и нужно было вводить такую меру, то год назад.

Райффайзенбанк уже работает в таком формате, сказала РБК член правления банка Оксана Панченко: «Валютные кредиты возможны для компаний с экспортной выручкой, для импортеров, а также в рамках целевых инвестиционных кредитов компаниям любой отрасли, целью которых является финансирование импортного оборудования и комплектующих». Единственное исключение представляет сегмент недвижимости, говорит Панченко. «Он исторически валютный, но сейчас по факту он все больше смещается в рублевую зону. У банков на балансах большие портфели кредитов недвижимости. Поэтому важно, чтобы новое регулирование распространялось только на новые сделки и не имело обратной силы», — добавляет она.

Административные меры регулирования валютного кредитования компаний многим банкам не нужны, отмечает председатель правления Росбанка Дмитрий Олюнин: «Когда банки принимают решение о предоставлении валютных кредитов, они, безусловно, учитывают финансовое состояние заемщика и его способность погасить валютный долг. Мало кто выдаст такой кредит компании, у которой нет валютной выручки».

ВТБ поддерживает все инициативы ЦБ, направленные на сокращение системных валютных рисков, сообщил официальный представитель банка. Директор центра по работе с крупными корпоративными клиентами Бинбанка Денис Агарков, напротив, полагает, что введение ограничений по валютному кредитованию со стороны регулятора — вполне адекватная мера. «Однако не уверен, что подобные ограничения нужно делать на уровне нормативов, здесь необходим избирательный подход, учитывающий различные секторы экономики», — говорит он.

Бизнес против

До валютного кризиса конца 2014 года бизнес активно занимал в валюте на развитие. Ставки по валютным кредитам на производственные проекты составляли 6–10%, в то время как в рублях начинались с 17%, говорит руководитель Экспертного центра при бизнес-омбудсмене Анастасия Алехнович. Однако после декабря 2014 года компании резко сократили и по возможности реструктурировали валютные кредиты в рублевые, добавляет она. Это подтверждают и банкиры. Валютный риск сильно мотивирует заемщиков переходить на кредитование в валюте выручки, говорит Панченко.

Авиакомпания UTair уже отказалась от валютных кредиторов, говорит гендиректор авиакомпании Андрей Мартиросов: «Относительно высокая ставка по рублевым кредитам компенсируется отсутствием высокого валютного риска». Нет планов привлекать деньги в валюте и у крупных промышленных компаний — «Трансмашхолдинга» и Уралвагонзавода (УВЗ). «В случае необходимости УВЗ конвертирует рубли в валюту», — говорит представитель завода. Автопроизводители «Соллерс», Kia и PSA также не собираются привлекать займы в валюте, сообщили собеседники РБК в этих компаниях.

Рекомендация ЦБ может осложнить жизнь тем компаниям, которым необходимы закупки иностранного оборудования и материалов, говорит топ-менеджер регионального аэропортового холдинга, который раньше брал короткие валютные кредиты, но теперь все значимые траты старается делать в рублях. Топ-менеджер одного из крупных российских автопроизводителей заявил РБК, что ограничение по выдаче валютных кредитов может нарушить планы российских компаний по выходу на экспортные рынки, к чему их активно призывает правительство.

«Мы не берем кредиты в валюте», — говорит директор по экономике и финансам группы ГАЗ Михаил Белобров: компания получает основную выручку в рублях, и валютные кредиты при высокой волатильности курсов могут создавать дополнительные риски для бизнеса. Но и рублевые кредиты для машиностроения и промышленности остаются недоступными: «Ставки по рублевым заимствованиям для крупных предприятий начинаются с 14%, а для наших поставщиков, дилеров, потребителей — с 17% и выше, тогда как средняя рентабельность в машиностроении колеблется на уровне 8–10%», — объясняет Белобров.

Несмотря на снижение зависимости компаний от валютных кредитов уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов категорически против идеи Банка России. «ЦБ стал как главный запретитель. У нас санкции, Запад практически закрыл нам финансирование под развитие. Теперь еще и закрыть [возможности] для тех, кто пока еще финансирует в валюте», — говорит Титов, добавляя, что главный недостаток ЦБ в том, что тот заботится только «о стабилизации, инфляции, макроэкономической устойчивости, но не думает о развитии экономики».

«Понятно, что валютные кредиты — это очень большой риск в связи с курсом. Очень многие, те, кто брал [валютные] кредиты до конца 2014 года, оказались в сложной ситуации. Тем не менее это — хоть какой-то источник финансирования. Другие просто закрыты», — резюмирует он.

При участии Яны Милюковой, Анатолия Темкина и Романа Асанкина