«Я не при личности состоял, а при деле»

Фото: РБК

На этой неделе может быть выбран архитектор парламентского центра в Мневниках. Глава думской комиссии по строительству центра, многолетний соратник Юрия Лужкова Владимир Ресин рассказал РБК об этой и других стройках Москвы.

«Вся Москва в стройке»

— Сейчас строительная отрасль Москвы находится в кризисе: спрос падает, финансирование дорожает, социальная нагрузка растет. Вам во время работы в московской мэрии в 2001–2011 годах в качестве первого вице-мэра и руководителя Градостроительного комплекса приходилось справляться с кризисами. Чем нынешние трудности строителей отличаются от проблем, например, 2008–2009 годов?

— Строителям к трудностям не привыкать. Все мы видим целый букет помех: за снижением цен на нефть, экономическими санкциями Запада в отношении нашей страны грянул валютный кризис с ослаблением курса рубля, что привело к некоторому ухудшению социально-экономического положения граждан, снижению рынка кредитования, некоторому спаду производства.

Сложнее ли сегодня ситуация для строителя, чем в 2008 году? Сложнее. Как я уже сказал, к кризису добавились санкции. А что значит санкции? Ими извне пытаются обескровить всю нашу финансовую систему. При этом от российской строительной отрасли, в том числе и московской, во многом зависит устойчивое развитие регионов и страны в целом.

Но говорить о кризисе строительной отрасли конкретно в Москве я считаю неверно. Как раз столица не сбавляет своих темпов, городской заказ по адресной инвестиционной программе спланирован до 2018 года. И цифра приличная — более 1,5 трлн руб. Кстати, если вспомнить кризисные 1998 и 2008 годы, то меры, которые принимало правительство Москвы тогда, помогли нам не только сохранить строительство, но и поднять его на новый уровень.

В тот период московский Стройкомплекс по численности работающих кадров увеличился вдвое — примерно до 1 млн человек. Буквально недавно Минстрой России заявил, что всего в отрасли страны занято 1,78 млн человек, количество с начала года снизилось на 2,7%, средняя зарплата увеличилась на 3,2%, более чем до 26 тыс. руб. в месяц. Сегодня основной упор нужно делать на развитие собственного инновационного производства во всех сферах экономики, и здесь крупный бизнес может помочь. Но при этом обязательно надо дать развернуть плечи и малому бизнесу. В строительной отрасли около 94% компаний относятся именно к микро- и малому бизнесу, только 3% — к среднему и крупному.

— Тогда, в 2008–2009 годах, мы видели много банкротств, остановки строек, которые возобновлялись каким-то образом через год. Сейчас стройки вроде бы продолжаются, но все говорят, что в следующем году такого количества новых проектов, как раньше, не будет, несмотря на выданные разрешения.

— Нет, неправильно говорят. Потому что, во-первых, разрешение на строительство дается не на вечность, оно ограничено временем. Во-вторых, сейчас идут те же строительные объемы. Я не исключаю определенной инерционности рынка. Я всегда говорю: не мы выбираем время, время выбирает нас. Было время, когда девелоперы продавали свои объекты со сверхприбылью и у них они раскупались, как горячие пирожки зимой. Сегодня другое время: девелоперы практически отказались от спекулятивного строительства, основной объем работ в 2016-м будет реализовываться под конкретного заказчика, по контрактам, подписанным в 2014–2015-м. Идет переориентация с одного сегмента на другой. Например, большой объем строительных работ в московском регионе придется на объекты логистики, складские помещения, так как это сегодня востребовано в ретейле.

Вся Москва в стройке, куда ни кинь взгляд. Да, меньше башенных кранов в Старой Москве, но строятся развязки, эстакады, тоннели, дороги, пешеходные улицы. Разве вы этого не видите? Посмотрите на территорию Новой Москвы — она активно застраивается. Там формируются точки роста. С момента включения этих территорий в границы Москвы введено 7 млн кв. м недвижимости. Дан старт развитию депрессивных территорий бывших производственных и коммунальных зон, строительство различных кластеров и инфраструктурных объектов станет одной из мер противодействия кризису.

В-третьих, я снова напоминаю вам про Адресную инвестиционную программу Москвы. Это серьезный документ, рассчитанный на три года. Там заложены необходимые объемы строительства и объекты: метро, развязки, транспортно-пересадочные узлы, мосты, дороги, социалка, жилые дома и прочее — около 4 тыс. объектов, которые будут построены в Москве за счет бюджета и внебюджетных средств города. Аналогичные программы есть и в каждом регионе России. Региональные власти прекрасно понимают, что сворачивать финансирование этих строек нельзя, ведь подобная губительная экономия может перекрыть поступление инвестиций и привести к обвалу экономики регионов.

Сегодня государство, его профильные ведомства заняты разработкой надежной системы аккредитации для застройщиков. С 1 июля 2017-го министерство хочет ввести единый реестр застройщиков, который должен способствовать регулированию рынка.

Что касается банкротств застройщиков, они были раньше, и сегодня их не избежать, особенно после вступления в силу закона о банкротстве. Но уверен, массовыми они не будут.

«Я лично знал многих девелоперов»

— Юрия Лужкова, с которым вы долго работали, градостроительные эксперты упрекали в том, что он мало внимания уделял метро, хотя подземка задыхалась и требовала расширения.

— Эта критика неправильна с точки зрения возможностей: у Лужкова средств не было на то, чтобы развязать транспортный узел, отменили Дорожный фонд. При этом были приоритетные для города задачи — социалка: те же школы, сады, жилье. При Лужкове строилось 5–7 млн кв. м жилой недвижимости. Но работа по строительству необходимой дорожно-транспортной инфраструктуры все равно шла, причем на деньги городского бюджета. С 1992 по 2010 год правительством Москвы было построено 33 станции метро, не считая шести станций монорельсового метро, — я уж не говорю о тоннелях, дорогах, развязках. Все-таки ТТК и МКАД тоже были построены.

Вообще, строительная отрасль не знала застоя ни в советской Москве, ни в демократической. За 25 лет работы построили тысячи домов, около 90 млн кв. м жилья. Но дальше такими темпами можно развиваться только благодаря Новой Москве, туда направляются основные силы и средства.

— Почему вы решили остаться с новым мэром и не ушли, когда Лужков был отправлен в отставку?

— Я не при личности работал.

— Вас с Лужковым практически считали сиамскими близнецами.

— И сейчас для меня он глубоко уважаемый человек. Но, повторюсь, я не при личности состоял, а при деле. Я не выдвиженец перестройки, давно работаю в строительной отрасли, только в Москве — 50 лет на разных ответственных должностях.

— Но именно Лужков был довольно активен в градостроительстве, а вы ему помогали.

— Он во всем был активен, везде были его большие заслуги. Нельзя вот так ставить вопрос — почему я не ушел с ним, почему остался. Могли бы назначить не Собянина, а другого человека.

— И вы бы остались все равно?

— Да, я бы остался, если бы он меня оставил. Я отвечал за большой коллектив строителей.

— То есть секрет рабочего долголетия заключается в том, что вы лояльны руководству, работе?

— Я вам скажу, что, во-первых, я люблю работу, для меня работа — удовольствие, смысл жизни. Во-вторых, я всю жизнь перед собой ставил какие-то задачи, цели. В тот момент, когда назначили Сергея Семеновича, шла реставрация Большого театра, я за нее отвечал. В правительстве Собянина мне поручили в том числе возглавить штаб по строительству метро, чем я занимался до избрания в Государственную думу. А что касается секрета, то мой принцип: на каком месте ни начинаешь работать, всегда работай с той командой, которая имеется, а дальше время покажет.

— Вы лично знали многих девелоперов. Ходили разговоры, что бизнесмен Шалва Чигиринский, строивший гостиницу «Россия», ваш близкий друг.

— Да, действительно. Я лично знал многих девелоперов, которые работали и были известны в Москве, в том числе и Шалву Чигиринского. Шалву и его брата Александра я знал еще в советское время. В начале 1990-х годов, когда я был руководителем Мосстройкомитета, Шалва оказал мне большую услугу и закончил здание в Никитском переулке, строительство которого мы были вынуждены приостановить из-за отсутствия бюджетного финансирования. Это здание и сегодня украшает Москву.

— Говорят, вы помогли владельцу СУ-155 Михаилу Балакину пережить прошлый кризис, давая ему господряды.

— Нет, я это отвергаю сразу: мало ли кто и какие сплетни разносит. Помимо Балакина в Стройкомплексе работало достаточно крупных компаний: критерий один — профессионализм и мощности. Балакин возглавлял крупный строительный холдинг. Он около пяти лет был моим замом, ведал производством в 2000–2005 годах, а прежде создал и руководил СУ-155, туда же и вернулся. Во-вторых, его основные объекты — не в Москве, а в области и по всей России, поэтому ничего я ему давать не мог.

Кстати, недавний кризис 2008–2009 годов отразился на работе многих крупных промышленных гигантов, и системообразующее предприятие СУ-155 не исключение. Понятно, чтобы не простаивали их заводы, они старались загрузить себя объемами. Сейчас очевидно, что компания выбрала не совсем верную стратегию. Вместо сокращения объемов строительства и сокращения проектов она продолжала их наращивать. Исходили из того, что простаивать предприятия не должны, это логика строителя.

Сейчас Минстрой России ищет выход из тяжелой ситуации, рабочая группа разрабатывает «дорожную карту» с учетом возможностей каждого региона. При этом рабочая группа обязана проинспектировать все регионы, где есть недостроенные объекты СУ-155, что сейчас и происходит, чтобы провести свою независимую оценку и разделить на этапы реализацию «дорожной карты».​

— Вы думаете, что СУ-155 каким-то образом выберется из теперешней ситуации?

— Обязательно выберется.

— Как?

— Как я уже сказал, этим у нас занимается Минстрой — с учетом особенностей регионов и «дорожной карты». Нельзя допустить, чтобы 27 тыс. покупателей жилья остались без квартир. Цель одна — выполнить обязательства перед дольщиками.

— На федеральном уровне сейчас принято решение поддерживать в первую очередь покупателей жилья и все усилия бросить на то, чтобы обезопасить их от всех возможных трудностей. Мы говорим, в частности, про господдержку ипотеки, про возможные изменения в федеральном законе №214 о долевом строительстве. При этом застройщики остаются сами по себе.

— Никто сам по себе не остается, всем помогают. Есть местная власть, есть региональные и федеральные органы: если застройщик попадает в трудное положение, находят разные пути помощи.

— Часто ли сейчас представители власти обращаются к вам за советом и прислушиваются ли они к вам?

— У нас страна советов закончилась. Советов можно дать сколько хочешь. Обращаются, но не за советом, а за конкретной поддержкой.

— Многие застройщики высказывают опасения, что реформирование 214-ФЗ приведет к отмене института дольщиков, а в дальнейшем к удорожанию себестоимости строительства, что отразится на цене квартир. Можете развеять сомнения?

— Стараемся, чтобы этого не было. По крайней мере закон должен полностью гарантировать вкладчикам сохранность их денег и исполнение контракта. Вот на что направлен этот закон: там и страховка, там и другие пункты.

— Работа над изменениями в закон еще продолжается?

— Продолжается.

— В 2010 году вы своим распоряжением отменили строительство Кремлевского музейного депозитария на Боровицкой площади. Сейчас вы в составе оргкомитета по подготовке мероприятий, посвященных тысячелетию крещения Руси, и на той же Боровицкой площади будет установлен памятник святому Владимиру, крестившему Русь.

— Не точно в этом месте, а рядом. Святой Владимир это заслужил.

«Mirax в мое время успешно строил»

— Вы программой «200 храмов» по-прежнему занимаетесь?

— Да, занимаюсь.

— Когда мы разговаривали в последний раз, вы сказали, что «со своим народом не воюете». Через месяц случились протесты против строительства храмов в парке «Торфянка» в Лосиноостровском районе столицы.

— Мы там не воевали, сейчас все спокойно.

— Сейчас конфликта нет, но он был.

— Как только возник, его урегулировали, нашли место, которое всех устроило. Это было в самом начале выбора площадки.

— Кто будет строить, уже понятно?

— Еще нет строителей, пока ставим только временную часовню.

— Несколько церквей по программе возводит компания СУ-155, которую кредиторы требуют признать банкротом. Вам не придется искать новую компанию?

— То, что они строят, они достраивают, ведь вы поймите, храмы из этой программы строят приходы, и деньги, еще раз повторюсь, — это деньги прихожан и благотворителей. И что бы ни произошло с благотворителем, стройка идет, финансирование продолжается. СУ-155 — организация квалифицированная, она умеет строить.

— Сейчас в СИЗО сидит бывший владелец компании Mirax Сергей Полонский. Его положение уже никак не исправить?

— Что касается Mirax, в мое время компания успешно строила. Падение Полонского тоже при мне произошло.

— С чем это было связано?

— Я всегда считаю, что рыба гниет с головы. Значит, где-то глава компании не так себя вел, не так руководил, хотя у него все возможности были. Я считаю, что к этому финалу привели какие-то системные сбои внутри самой организации, возможно, ошибки менеджмента. Кризисы зачастую только обнажают системные нарушения. Это как работа точно подогнанных деталей механизма: если где-то возникла проблема, колесо крутиться не будет — механизм будет сломан.

— Вы же слышали про историю, которая произошла в Красногорске?

— Слышал.

— С красногорским стрелком Амираном Георгадзе были знакомы?

— Я его не знал.

— Вы допускаете такую ситуацию в Москве? Может, извините, обезумевший застройщик прийти со «стволом» в Стройкомплекс?

— Все и везде может быть. Я бы не хотел одних делать изгоями, а других — героями. На любой территории любое может произойти. Губернатор Московской области Андрей Воробьев, которого я глубоко уважаю, сказал, что в Красногорске не было ничего криминального с точки зрения ведения строительного бизнеса.

— Согласитесь, губернатору как-то неправильно говорить: да, у нас в области коррупция, застройщики делятся с властями.

— Почему? Воробьев совсем недавно работает, он новый человек, дальновидный чиновник. Ему на себя брать чьи-то прежние грехи нет никакого смысла.

— Губернатор говорит, что в Красногорске не было коррупционных связей между властями и девелоперами. С другой стороны, Алексей Добашин, руководитель компании «Крост», называл Георгадзе, с которым у его компании по документам был совместный бизнес, человеком не очень порядочным, широко хвалившимся высокопоставленными друзьями.

— Может быть. Я очень уважаю Алексея Алексеевича Добашина. Но он со мной на эту тему никогда не говорил. В любой стране, и наша не исключение, есть коррупционные случаи. При этом мы также понимаем, сколько вокруг есть откровенных аферистов, бахвалящихся липовыми связями. Это везде может быть и никто никаких гарантий давать не будет. Поэтому есть средства, есть органы, которые борются с этим делом. В прессе все время возникают статьи о коррупции, в том числе и при строительстве.

— Вот это и удивляет, если честно. Вроде вы говорите «органы», вроде даже борются, а в прессе чуть не каждый день скандал.

— А в прессе много скандалов мы видим как раз потому, что с этим злом активно борются правоохранительные органы, государство. В любом даже самом здоровом стаде есть больные овцы. В целом же я считаю — и раньше, и сейчас, — у нас прозрачно и чистоплотно ведется строительство. И было и есть. Но это не значит, что нет отдельных моментов, которые вскрываются, о которых все говорят. Каждый случай индивидуален. Мне, например, жаль, что с Mirax так все кончилось.

— С Полонским ведь работал хорошо вам знакомый Николай Кошман?

— Да, поэтому я бы не хотел здесь зловредничать, а, наоборот, хотел бы, чтобы все встало на свои рельсы и организация смогла бы работать.

— Не встанет ведь уже: Полонский сидит.

— Разберется следствие. Больше сам Полонский вызывал раздражение своими действиями, излишним эпатажем; хотя к строительству это не имеет никакого отношения.

«Нас с вами никто не вспомнит, а автора здания — да»

— Вы возглавляете комиссию по строительству нового парламентского центра в Нижних Мневниках, куда должны переехать Госдума и Совет Федерации. Почему были отменены первые итоги архитектурного конкурса?

— Эта тема уже вся изжевана, я лично ее раз десять комментировал. По итогам первого конкурса было принято решение: три проекта, которые вышли в финал, не полностью охватывали техническое задание, нужное для строительства будущего парламентского центра. Задание уточнили, объявили новый конкурс, в финал вошли четыре организации. 19 ноября прошло рассмотрение проектов в Совете Федерации.

— Почему в финал вошли четыре проекта, а не три, как изначально планировалось?

— Третье место заняли два проекта, набравшие одинаковое количество голосов: как-то было неудобно один выбрать, другой отклонить. Решили, посмотрим все четыре проекта. Мое мнение такое: какой бы проект ни был выбран, он будет достойно представлять нашу законодательную власть.

— Не было идеи привлечь к конкурсу маститых западных архитекторов?

— У нас в конкурсе принимал участие практически итальянский архитектор — Ланфранко Чирилло.

— Проблема в том, что в Европе этот архитектор, скажем так, менее известен, чем в России.

— Неважно. Между прочим, он тоже достойный проект представил. Красивый, вам понравится.

— В итальянском стиле?

— Стиль, я бы так сказал, больше питерский.

— Вы раньше говорили, что вам хотелось бы, чтобы в конкурсе победил отечественный проект.

— Мое мнение не так уж важно: я вам скажу, что среди этих четырех проектов один вообще такой, я бы сказал, не моего времени. Очень современный.

— О каком проекте идет речь?

— Работа архитектора Владимира Плоткина, ТПО «Резерв».​

— Главной неожиданностью конкурса стало то, что Владимир Колосницын, который не вошел в число лауреатов в первый раз, сейчас занял первое место. Чем вы можете это объяснить?

— Колосницын — хороший архитектор, с опытом, давно строит. Между прочим, при обсуждении многие депутаты обратили внимание на проект Колосницына, он им понравился.

— Считается, что к таким проектам стоит привлекать молодых архитекторов. У вас же участники, скажем так, люди в возрасте.

— Ланфранко Чирилло молодой, я не знаю, сколько ему лет, но молодой: 50 с небольшим — по мне, так еще мальчишка. Все, кто хотел, приняли участие: и молодые были, и среднего возраста. Я думаю, что нельзя к проектам с этой точки зрения подходить: бывают гении в 16 лет, бывают гении в 70 лет.

— Я правильно понимаю, что сам по себе архитектурный конкурс не предполагает оплаты архитекторам?

— Все сделано на безвозмездной основе.

— Даже для тех, кто выиграет?

— Ничего. Люди принимали участие без всяких материальных вознаграждений. Но, когда парламентский центр будет построен, нас с вами никто не вспомнит, а автора этого здания и через сотни лет вспомнят.

— Строительство парламентского центра должно обойтись в круглую сумму: раньше говорили про $1,5 млрд.

— Сумма пока не меняется.

— В число инвесторов, готовых взять на себя строительство, входит группа БИН, так? Не могли бы рассказать о схеме финансирования строительства?

— Женщине нужно девять месяцев на то, чтобы родить ребенка. Хоть десять женщин рядом поставь, процесс не ускоришь. А вы просите меня описать ребенка раньше, чем роды произойдут. Сейчас это только концепция.

— Есть информация, что инвестор недоволен компенсацией, которую ему предлагают в обмен на строительство парламентского центра.

— Нет. Это слухи, которые не имеют под собой никакого основания.

— Говорилось о том, что инвестор сначала должен построить новое здание, передать его на баланс Управления делами президента, и только потом ему передадут старое здание Госдумы.

— Да, у нас есть определенные договоренности, которыми занимаются рабочие группы. Есть вопросы, которые снимаются. Никто никому на блюдечке ничего не подносит, но и в сторону никто не ушел.

— Вы сказали, что возникают разные вопросы с инвестором, которые вы обсуждаете?

— Много вопросов от начала и до конца. Цена — всегда же кто-то хочет взять больше, кто-то хочет дать меньше. Надо находить серединку, которая всех устроит.

— Серединка уже найдена или нет? Контракт уже заключен?

— Нет. К нему не приступали. Сейчас только прорабатываются условия, надо сделать весь хребет этого будущего контракта. Главная сложность в том, что меняется ситуация.

— Она может влиять на мнение инвестора и мнение депутатов, правильно я понимаю?

— Это на всех влияет. Если доллар будет стоить, я гадаю, 100–120 руб., переговоры будут совсем другими.

— Вы имеете в виду, что инвестору этот курс будет не выгоден?

— Да.

— Планируется, что инвестор сдаст парламентский центр под ключ или построит только коробку?

— Под ключ со всем оснащением.

— Инвестор готов строить под ключ?

— Других разговоров быть не может.

— Не получится так, что инвестор откажется и придется искать другого?

— Нет. Мы ведем переговоры с конкретным инвестором. Думаю, результат устроит все стороны.

— По итогам этих переговоров должно быть принято специальное постановление правительства России, правильно?

— Обязательно. Может быть, не постановление, может быть, распоряжение правительства, в нем все будет расписано.

— Когда это постановление будет принято?

— Сейчас работаем над этим, стараемся, чтобы это произошло в ближайшие месяцы.

— Срок начала строительства парламентского центра остается таким же?

— Мы считаем, нужно в первом квартале будущего года начать проектирование и в середине будущего года выйти на строительную площадку.

— Насколько я понимаю, это земля города Москвы?

— Земля под строительство передана уже официально из Москвы в федеральную собственность.

— С местными жителями проблем не возникает?

— Нет. Были общественные слушания, все оформлено. Жители поддержали.

— Высказывают мнение о том, что участок под строительство в Мневниках не позволяет вести строительство даже среднеэтажных объектов, не говоря уж о высокоэтажных.

— А мы говорим о том, что подготовлены десятки проектов, четыре проекта выбраны — они не малоэтажные, в них уже заложена возможная высотность.

— Почему этот участок Москвы так долго не был застроен?

— Во-первых, он был зарезервирован за развлекательным комплексом «Парк чудес». Во-вторых, не нашлось инвестора и денег на строительство этого парка. Конечно, если бы все было, уже бы 15 лет тому назад, 20 все там бы было построено. И слава богу. А сегодня свалку, которая там образовалась за эти годы, очистили и привели территорию в порядок. В ближайшее время там начнется строительство транспортных инженерных коммуникаций согласно утвержденному проекту планировки.