Однажды в Одессе
Михаил Фридман, совладелец «Альфы» и соинвестор инвестиционного фонда Pamplona Capital, заявил в минувший понедельник о приобретении за 900 млн евро французского похоронного агентства OGF SA. Новый сценарий РБК daily — о подробностях загадочной покупки, Одессе-маме и благородных донах.
1. Одесский порт
На набережной военный духовой оркестр играет главную тему Нино Рота из «Крестного отца». К VIP-причалу подходят одна за другой роскошные яхты. По причалу мечется известный телерепортер Беня Шустерлини вместе с оператором.
Беня (кричит в камеру): Бон джорно, дорогие телезрители! Или просто — шалом! Таки вы удивитесь, но мне удалось тайком попасть на этот причал, куда съезжается первая десятка одесского «Форбса». Вы спросите: Беня, что ты забыл среди этих уважаемых людей? Но Беня знает свое дело! Они съезжаются, чтобы задать один вопрос дону Фридману. Вы спросите: что это за вопрос? Вот это мы и выясним у дона Абрамовича, который уже спускается по трапу.
Шустерлини протягивает микрофон Абрамовичу, тот загадочно улыбается и проходит мимо.
Беня (в камеру): Таки вы плохо знаете Беню! Беня вас всех купит и потом еще раз продаст. Задам тот же вопрос дону Ротенбергу, который уже здесь.
Шустерлини подносит микрофон Аркадию Ротенбергу, тот делает знак охране одним глазом. Беню быстро хватают, суют в мешок, привязывают к ногам камеру и бросают в воду.
2. Палаццо на Дерибасовской
В полутемном зале в кресле с высокой спинкой сидит дон Фридман и дремлет. Перед ним актеры Одесского оперного театра исполняют оперу «Спрут» композитора Игоря Крутого.
В зал танцующей походкой входит молодой адвокат Изя Пепперони. Дон Фридман открывает глаза, протягивает Изе правую руку, на которой сверкает огромный золотой перстень с изображением буквы «альфа».
Изя (морщась): Дон Фридман, простите, но мне с вас смешно. Что это за устаревшие обряды в век Цукерберга?
Фридман (чуть усмехнувшись): Лучше целуй перстень. Вон у Вексельберга все целуют его яйца Фаберже.
Изя покорно склоняется и целует перстень дона. Тот треплет его по голове, как шаловливого сына. Актеры оперы незаметно удаляются.
Фридман: Когда-нибудь, мой мальчик, ты достигнешь таких высот, что станешь круче адвоката Резника и богаче адвоката Добровинского. Просто будь рядом со мной.
Изя: Я всегда буду рядом с вами. Хоть у Алишера на миллиард больше.
Фридман (мечтательно): Если бы у меня была жена, как у Алишера, я был бы... Впрочем, не будем сейчас о женщинах. Какие новости? Рост акций? Колебания курсов? Конъюнктура рынка?
Изя: Весь Привоз говорит только об одном — о вашем странном приобретении.
ФРИДМАН (улыбаясь): Я знал.
Изя: Съехались все доны. Хотят получить объяснения.
Фридман (мрачно): Они их получат. Сполна.
3. Шикарный ресторан на Приморском бульваре
На сцене Пласидо Доминго и Хосе Каррерас наяривают «Хаву нагилу». В зале сидят задумчивые доны, никому не весело.
К Абрамовичу склоняется метрдотель.
Метрдотель: Скоро будет Миша Турецкий со всем своим кланом Сопрано.
Абрамович (брезгливо): Хоть Миша Жванецкий. (Он поворачивается к дону Михельсону.) Леня, когда пойдем?
Михельсон (бросив взгляд на золотые часы Ротенберга): Рано. Пусть он понервничает.
Абрамович (обращаясь к Авену): Петя, ты лучше всех нас его знаешь. Что он задумал?
Авен: Не знаю, что задумал он, но знаю, что должны сделать мы.
Все (дружно): И?
Авен: Сделать предложение, от которого он не сможет отказаться.
Вдруг двери с грохотом распахиваются. Все в испуге оборачиваются. Охранники наставляют стволы на дверной проем.
В зал ресторана вбегает Потанин. Он в спортивной форме, с футбольным мячом.
Потанин: Слава богу! Успел! Пацаны, я прямо с тренировки.
Все смотрят на Потанина с недоумением. Тот улыбается и подмигивает.
Потанин: Знаю, о чем вы думаете. Что Вован тут лишний. Ну нет, пацаны, это наше общее дело. В переводе с итальянского — коза ностра.
4. Палаццо на Дерибасовской
Дон Фридман все так же невозмутимо сидит в кресле. Адвокат Изя Пепперони осторожно отодвигает тяжелую гардину и выглядывает на улицу.
Изя: Идут!
Фридман: А погода там какая?
Изя: Солнечно. Температура воды 23 градуса. Послушайте, дон, я с вас удивляюсь! Сидеть спокойно, когда они приближаются. Когда-нибудь я напишу о вас роман!
Фридман: Роман?
Изя: Ну, просто книгу. Назову ее «Тихий дон».
Фридман: Неплохая идея. А Федя Бондарчук экранизирует. (Вдруг зловеще улыбается.) Но только после того как все герои будут в могиле...
Раздается стук в дверь.
5. Там же спустя час
За круглым столом сидят уставшие доны, пиджаки расстегнуты, галстуки ослаблены. Дон Фридман перебирает четки, поглядывая на недоуменные лица коллег.
Абрамович: Дон Фридман, у нас у всех дела, у меня семеро по лавкам, давайте покороче, а?
Михельсон: Не гоняйте коляску по лестнице, как говорят у нас в Одессе!
Потанин: Слушайте, пацаны, если разговор не клеится, может, сыграем? В мафию, например?
Авен (Фридману, тихо): Миша, таки что тебе мешает нам все объяснить за свой странный поступок?
Фридман ловит многозначительный взгляд Изи Пепперони, который стоит у дверей.
Фридман: Сейчас вы все узнаете.
Изя распахивает двери, и шестеро крепких мужчин в черном вносят тяжелый дубовый гроб. Все доны замирают. Мужчины ставят гроб прямо посреди стола. Абрамович на всякий случай шлет SMS с распоряжениями о наследстве.
Фридман: Вы хотели знать, зачем мне похоронное бюро? (Обводит всех тяжелым взглядом.) Вот и ответ!
Крышка гроба откидывается. Внутри оказывается парень в шляпе и полосатом костюме. В руках у него автомат. Парень вскакивает и открывает стрельбу из автомата по донам.
6. Потемкинская лестница
По ней к морю спускаются все доны, живые и невредимые. Они похлопывают друг друга по плечам, смеются. Только все их костюмы перепачканы красной краской. Впереди, весь в белом, сам Фридман.
Потанин: Не, пацаны, я знал, что Миша самый остроумный из нас! Ха-ха, такой пейнтбол!
Михельсон: Костюм жалко, вчера в Милане купил...
Авен: Я подарю тебе что-нибудь из своей коллекции современного искусства, чтоб немного компенсировать.
Михельсон: А что именно?
Авен: Ну вот, начинается!
Фридман вдруг останавливается и оборачивается к остальным. Его лицо чуть печально.
Фридман: Да, друзья! Это факт, и от него нельзя отмахнуться: Все в мире кончается — нефть, газ, алюминий, золото и даже АвтоВАЗ. Непреложной истиной остается одна — люди будут умирать всегда. И, значит, их всегда надо будет хоронить. Тогда скажите мне на милость: что может быть более вечным, чем похоронное бюро?
Абрамович (тихо, сам себе): Нет, ну почему я не додумался, а?
В этот момент выскакивает все такой же бодрый телерепортер Беня Шустерлини с оператором.
Беня: Таки вы думали, от Бени так легко отделаться? Не смешите мои калоши! Я продолжаю репортаж!
И вдруг по Потемкинской лестнице скатывается старинная детская коляска. На коляске отчетливо видна надпись FINE. Что по-итальянски значит — КОНЕЦ.
