Власти создадут «политическую мастерскую» по опыту Школы комсомола
На базе мастерской управления «Сенеж» появится новое подразделение — «Мастерская политического образования «Дигория», рассказал источник РБК, близкий к администрации президента (АП), и подтвердил собеседник в этом ведомстве. Она будет заниматься образовательными программами идеологического характера для молодых «работников общественно-политической сферы» (как для политиков, так и для политологов и политтехнологов).
«Сенеж» представляет собой институт дополнительного образования, созданный в рамках платформы «Россия — страна возможностей», который работает в тесной связке с внутриполитическим блоком администрации президента. Фактически он является основным заказчиком мастерской. На базе «Сенежа», по сведениям РБК, проходило обучение участников «школы губернаторов» и программы «Время героев», там же регулярно проводятся семинары для вице-губернаторов по внутренней политике.
В «Сенеже» последний раз проходил и форум молодых политологов «Дигория». В 2023 году форум посетил первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко, который тогда предлагал молодым политологам принять участие в «идеологической войне», в рамках которой они должны противопоставить «смыслам», внедряемым западными странами, свои. Название «Дигория» связано с тем, что, когда форум еще не привлекал такое внимание федеральных властей, он проходил на территории Северной Осетии, Дигория — историческая область на западе республики.
Над концепцией проекта работали участники направления «Политическое образование и гражданское просвещение». Его руководителем была Антонина Селезнева, работающая в Экспертном институте социальных исследований (ЭИСИ) — аналитическом центре, работающем с администрацией президента.
Руководителем новой структуры в рамках «Сенежа» станет Заурбек Хугаев, ранее являвшийся руководителем платформы «Дигория», организующей форум. Источники РБК сравнивают новую мастерскую политического образования с Высшей комсомольской школой при ЦК ВЛКСМ СССР. «Она будет ее современным аналогом для молодых специалистов общественно-политической сферы и администраторов молодежной политики», — утверждает источник, близкий к Кремлю. По его словам, участники программы «будут проходить как идеологическую подготовку, так и получать специальные знания по управлению молодежными организациями и участию в политических процессах».
Высшая комсомольская школа при ВЛКСМ готовила будущих руководителей комсомола и партийных работников. В ней уделялось внимание идеологической подготовке, организационным навыкам и управленческим компетенциям. Выпускники школы занимали различные посты в комсомольских, партийных и государственных структурах СССР.
Ожидается, что основным заказчиком образовательных программ станет Росмолодежь, у нее есть запрос на «высококвалифицированные кадры, способные транслировать традиционные духовно-нравственные ценности», объясняет источник.
По его словам, до конца года планируется, что новая структура проведет 12–13 образовательных программ, в каждой из которых предполагается задействовать около 100 человек.
По словам собеседника РБК, Хугаев в ближайшее время может также возглавить Центр реализации проектов социально-гуманитарного профиля в Государственном университете управления, который создается по поручению Министерства образования и науки. Он будет заниматься разработкой и внедрением программ по гражданскому просвещению, утверждает собеседник РБК.
Хугаев не стал ни подтверждать, ни опровергать эту информацию: «Сейчас не готов комментировать».
Опыт советских институтов
Это не первый пример воссоздания в современном виде тех или иных структур на основе советского опыта. Так, «Движение первых», ориентированное на школьников, изначально сравнивалось с пионерами. Президент России Владимир Путин в апреле 2023 года предлагал назвать их пионерами.
Политолог Константин Калачев считает, что полезность новой мастерской политического образования будет зависеть от того, кто будет ее слушателями и каким образом будет использоваться переданный им опыт и навыки. «В целом у нас и так выстроена стройная система агитации и пропаганды, и тут вопрос в том, как бы ее не испортить. Я думаю, что это обучение было бы актуально для представителей регионов и муниципалитетов. Если бы по его итогам появлялись не просто агитаторы и пропагандисты, а люди, способные работать с инфополем и формировать его на этом уровне, это было бы полезно власти», — считает эксперт. А вот становиться еще одной «фабрикой смыслов» на федеральном уровне, по оценке эксперта, может, и не стоит: на этом и так работает значительное количество структур.
Сравнивая со школой при ЦК ВЛКСМ, Калачев отмечает, что во времена ее успеха она была частью единой и понятной кадровой системы. Ее слушатели понимали, что это часть их карьеры. Успех ее аналогов будет зависеть в том числе от того, воспроизведут ли они эту ее функцию, считает Калачев.
«Обучение кадров всегда можно только приветствовать», — полагает политолог Владимир Шемякин, но не считает уместными термины «Высшая партийная школа» и «Высшая комсомольская школа» по отношению к подобным проектам. В советское время они давали фундаментальное образование, в ВПШ или ВКШ учились два года слушатели с высшим образованием, 4–5 лет — без высшего, напоминает эксперт. «И это при том, что и в вузах тех лет программа включала большой объем общественных наук», — вспоминает Шемякин.
«Конечно, можно было бы направлять на такую учебу дипломированных политологов для тонкой настройки, но не у всех с таким образованием сложилось мировоззрение, совместимое со ставящимися задачами, или желание заниматься такой деятельностью», — говорит эксперт.
