Эксперты Кудрина представили проект реформы уголовного права

Фото: PhotoXPress

Народный УПК

О необходимости уголовной реформы и создании принципиально новых Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов говорил еще в феврале 2014 года председатель думского комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников. Вскоре после этого на парламентских слушаниях под председательством спикера Совфеда Валентины Матвиенко было принято решение начать работу над новой концепцией уголовного законодательства.

Работу в этом направлении провели и эксперты КГИ. Россия сможет развиваться только путем правового государства и демократии, переходя на европейские стандарты справедливого уголовного судопроизводства, убежден главный автор предложений КГИ профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД Александр Александров. По его мнению, потенциальные инвесторы в России обязательно оценят возвращение реальной состязательности сторон в уголовном правосудии.

«Сейчас у нас хозяином уголовного дела и главным субъектом доказывания является следователь. А мы хотим, чтобы ими стали судья (следственный судья) и равноправные стороны: обвинение и защита», — объясняет Александров суть новой концепции УПК.

Прокурор наравне с защитой обвиняемого должен доказывать обвинение, а не просто представлять его, как сейчас, считает юрист. В свою очередь следователь «из хозяина должен превратиться в слугу» прокурора, который выявляет, раскрывает преступление и получает фактический материал путем гласных и негласных следственных действий, заменяя отчасти нынешнюю роль оперуполномоченного. При этом все досудебное уголовное производство авторы предлагают, по сути, вывести за рамки УПК, сняв различия между оперативно-разыскной деятельностью, предварительным следствием и адвокатским расследованием.

Критериями истины в судебном споре должны стать здравый смысл и общественное мнение, убежден Александров. Доказательства виновности или невиновности человека должны быть прежде всего «правдоподобны», а значит, не имеет значения, кем и когда они получены — следователем или защитой: главное, чтобы у суда была возможность их перепроверить в случае сомнения.

«Право на голос в судоговорении, право на доказывание должно быть у всякого участника процесса. Не должно быть никаких изъятий из уголовно-процессуальных правил в пользу «богатеньких», как это сплошь и рядом делается в наших законах сейчас. Народный элемент должен быть как можно шире представлен в обвинительной и доказательственной деятельности. Опорой на общество сильна правоохранительная система», — объясняет общие принципы Александров в пояснительной записке к проекту юристов-процессуалистов.

Новая модель УПК предполагает также адаптировать уголовное судопроизводство к современному уровню информационных технологий. В проекте закреплены такие понятия, как «беспредметное» или «информационное вещественное доказательство» (например, информационные следы компьютерного преступления), «анонимный электронный документ», «источники информации в интернете». Кроме того, предлагается переход на безбумажный способ коммуникации в сфере уголовного судопроизводства.

Свой проект представитель нижегородской школы процессуалистов Александров называет леволиберальным, западно-европейским и антиклерикальным. «Полные наши антагонисты — это правые консерваторы, то есть те, кто за авторитарное государство (царя) и за всевластие богатых», — подчеркивает доцент академии МВД, признавая наличие точек соприкосновения с умеренными сторонниками праволиберального и консервативного подходов к уголовному праву.

Против объективной истины

В качестве примера консервативного проекта уголовной реформы эксперт КГИ Александров называет идею председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина о введении в УПК понятия «объективная истина». Еще в марте 2012 года в интервью «Российской газете» руководитель СКР объяснил свой взгляд на реформу уголовного права. Создатели действующего УПК, говорил он, посчитали институт объективной истины «пережитком марксистско-ленинской политической идеологии», поскольку в отличие от научного познания в уголовном процессе объективная истина недостижима. «А главное, что в условиях состязательной модели судопроизводства этот вид истины вообще становится ненужным», — объяснял логику нынешнего УПК Бастрыкин.

Несколько версий закона об объективной истине, поддерживаемых СКР, вносил в Госдуму депутат-единоросс Александр Ремезков. Парламентарий уверял РБК, что его проект даст судье больше прав для отклонения или возврата следствию дела, если он считает, что истина в процессе не была установлена, а также возложит обязанность устанавливать истину по делу и на следователя, и на дознавателя.

Последнюю инициативу Ремезкова не поддержало правительство, но Верховный суд и Совфед отозвались о законопроекте двойственно. Верховный суд (ВС) в направленном ранее в Думу отзыве за подписью зампредседателя Владимира Давыдова «концептуально» поддержал законопроект с рядом замечаний. Однако позднее Давыдов пояснил, что ВС не поддерживает законопроект во внесенной редакции. По его словам, суды должны исходить из принципа всестороннего, полного и объективного рассмотрения дел, но не заменять собой органы следствия. «Объективная истина — надуманное понятие, можно было бы предусмотреть другие инструменты», — считает зампредседателя суда. По словам Давыдова, сейчас законопроект нуждается в доработке, хотя саму идею активного судьи в процессе он поддерживает.

В Совете Федерации инициативу поддержали с оговорками. Председатель конституционного комитета верхней палаты Андрей Клишас указал, что автор законопроекта предлагает закрепить в законе приоритет объективной истины над презумпцией невиновности, что «полностью перечеркивает принципы уголовного судопроизводства».

Объективность судебной истины состоит в ее проверяемости на уровне вышестоящей судебной инстанции, затем академической среды, которая должна ориентироваться на общественное мнение, а не на «абсолютный разум», оппонирует Бастрыкину в свою очередь эксперт КГИ. По его мнению, истинной скорее должна быть судебная процедура. Суду надо стремиться не узнать истину, а обеспечить справедливый порядок судебного процесса. Только в таких рамках можно найти оптимальное решение по делу, убежден Александров. «В идеале каждое судебное решение и уголовное правосудие в целом должны объединять нацию, скреплять социальную структуру, умиротворять», — объясняет юрист.

Мягкая сила правосудия

Если раньше Россия давала культурные и правовые образцы всему миру, то теперь она фактически осталась в изоляции: мы неинтересны даже для коллег из ближнего зарубежья, констатирует Александров состояние уголовного права в России. «Пока правящая элита была занята своими проблемами, а интеллектуальная элита — своими, наши соседи даже из Таможенного союза (Казахстан, Армения) создали и создают принципиально иное уголовно-процессуальное законодательство, далекое от модельного кодекса стран СНГ. Я уже не говорю о Грузии, Украине, Прибалтике, — сетует доцент кафедры академии МВД. — Мы почти проиграли СНГ как культурно-правовой проект».

По мнению эксперта КГИ, соседи России активно перестраиваются на новые стандарты уголовно-процессуального права. Мягкой силы, с помощью которой действуют стратегические соперники страны на геополитической арене, у России нет. Правовые модели, которые предлагают западные партнеры, более привлекательные, объясняет Александров.

«Они хотят жить, как в Европе — в правовом государстве, в условиях демократии, с состязательным правосудием», — подчеркивает юрист. Новый же УПК — это, по его мнению, шанс обобщить передовой правовой опыт соседей и западных партнеров России и даже пойти дальше, вводя принципиально новые институты — общественного обвинителя, наделенного правом доказывания, электронные доказательства.