С небес на землю: зачем России еще один космодром
Космос как повод
Как быстро и надежно доставить ядерное оружие до территории вероятного противника? С этим сверхприоритетным вызовом были связаны технологические прорывы 1950—1960-х. Ради этого все 1950-е СССР и США практически неограниченно инвестировали в ракетно-космическую отрасль. Руководство страны действовало, руководствуясь не романтикой освоения космоса, а рациональными мотивами — создать баллистические ракеты, способные летать между континентами на 10000 км. В СССР такая задача была поставлена перед Сергеем Королевым и его командой — и они ее успешно решили уже к 1957 году.
И только потом, когда Королев, используя, по сути, боевые баллистические ракеты, запустил первый спутник, руководство страны неожиданно осознало, что космические программы можно использовать для повышения международного престижа страны. А это также очень понятная государственная цель.
Понятное политическое и экономическое измерение имело и патриотическое воспитание. Гордость, что мы «в космосе впереди планеты всей», сказывается и на лояльности к руководству страны, и на трудовой мотивации.
Наконец, большой советский космический проект (как и большой советский атомный проект) был использован руководством СССР, чтобы провести в 1950-х — 1960-х годах новую индустриализацию страны. Космическая и атомная отрасль технологически потянули за собой всю советскую промышленность, задали для нее современный уровень технических требований. Качественно изменилось образование, в первую очередь техническое и естественнонаучное, стали развиваться многие науки, медицина, культура.
Таким образом, в 1950-х и 1960-х руководству стран СССР и США было совершенно ясно, во что они инвестируют, когда выделяют бюджетные средства на космические проекты. Думать, что власти были воодушевлены идеями из фантастических романов о марсианских каналах или путешествиях на Луну, — очень наивно. К сожалению, такая иллюзия зачастую свойственна людям, занимающимся космонавтикой. Многие из них, судя по всему, не понимали тогда и не понимают сейчас, в чем были истинные цели «космических государственных инвесторов» 60 лет назад.
Кому это нужно?
После решения четырех указанных приоритетных национальных задач перед руководством СССР и США в 1970-х годах встал вопрос: «Зачем далее инвестировать в космонавтику?» И с тех пор мировая космонавтика, по сути, остановилась в своем развитии. Государство — основной инвестор, а в России и собственник космической отрасли, искренне не понимает, во что ему теперь вкладывать.
А космическая отрасль уже почти полвека не может предложить инвестору ни одной новой инвестиционной идеи, сравнимой с предложением Королева Сталину создать межконтинентальную баллистическую ракету. Именно поэтому мы давно не наблюдаем новых (реализованных, а не бумажных) крупных проектов у лидера по объему космических инвестиций — США, и видим, что бюджет NASA давно замер на одной отметке.
К сожалению, и частных инвесторов взамен государственных у космической отрасли по факту не появилось. Если посмотреть внимательно на уже знаменитый проект вроде бы частного инвестора Илона Маска, то выяснится, что он решает те же старые задачи для инвестора-государства, но делает это значительно дешевле, чем его конкуренты из «старых» космических компаний Boeing и Lockheed Martin. Безусловно, Маск выдающийся менеджер и визионер, но сегодня основа бизнеса космической компании Маска Space X — это госконтракты, выполняя которые он экономит деньги NASA и Пентагона. Парадоксальным следствием работы Маска может стать снижение бюджета NASA. Так что этот проект я бы не называл частным: сегодня это успешный пример государственно-частного партнерства в космосе.
Другой известный пример, проект главы Virgin Ричарда Брэнсона, — пока больше рекламный. При относительно небольших инвестициях в Virgin Galactic (суммарно около $100 млн), которые Брэнсон уже вернул, продав долю в проекте арабским госфондам, он получил огромный пиар стоимостью много больше. Сами перспективы идей Брэнсона представляются сомнительными: проект нужно полностью переформатировать, чтобы он мог выйти на коммерческий рынок.
Возможно, ситуация в частной космонавтике изменится, когда Маск шагнет дальше: например, организует и реализует марсианский проект (сначала в формате «полет в один конец»).
Необходимые, но запоздавшие реформы
Если вернуться к государственным космическим проектам, то есть ли все-таки шансы на развитие здесь? В 1990-х российская космическая отрасль была крайне недофинансирована: объемы государственного заказа, единственный источник доходов и инвестиций для отрасли, снизились почти в 20 раз. Задача была одна — выжить. В 2000-х, когда появилась политическая воля, а госбюджет наполнился, была выбрана в корне неправильная стратегия развития отрасли. Без проведения необходимых и глубоких реформ все ее проблемы пытались решить самым простым способом — увеличением финансирования. Это был путь в никуда, туда он ожидаемо и привел.
Сегодня с запозданием минимум на 10 лет предпринимается попытка навести порядок в отрасли, развращенной ростом финансирования без реального спроса за результат. Первоочередные задачи этой реформы — создание современного производства, оптимизация процессов и мощностей, снижение издержек, создание механизмов контроля качества производства по всей цепочке кооперации. И на горизонте пяти лет эти задачи удастся решить, в частности, вернуть надежность ракет-носителей до советского уровня.
Как была организована реформа отрасли? В 2013 году президент России принял решение интегрировать все космические предприятия (более 80) в единую структуру — Объединенную ракетно-космическую корпорацию (ОРКК). Это было здравое и эффективное решение, позволявшее объединить ресурсы и компетенции, проводить единую техническую политику, создать мощную промышленную группу, управляемую из единого центра и по масштабам соотносимую с мировыми конкурентами. Внутри этой интегрированной структуры могли быть созданы субхолдинги: по ракетоносителям и космическим аппаратам, по приборостроению и двигателестроению. Это все можно расценить как положительные моменты.
Но в начале 2015 года было принято решение объединить Роскосмос с ОРКК в государственную корпорацию. В этом решении видится несколько серьезных стратегических рисков.
Во-первых, когда госкорпорация является и заказчиком, и исполнителем госконтракта, априори резко снижается внутренняя мотивация к технологическому развитию. Это тем более опасно, поскольку госкорпорация действует практически во внеконкурентной среде: более 80% ее доходов составляют госконтракты, в подавляющем большинстве которых сам заказчик является де факто единственным допущенным исполнителем.
Второй риск — объективно госкорпорация не заинтересована в появлении конкурентов, а, значит, попытается не допустить, чтобы у нас появились свои Илоны Маски, способные составить жесткую конкуренцию «старым» космическим компаниям. Задача потеснить «старую» космонавтику решаема: если в США смогли это сделать, значит, это возможно и у нас. Но нужны специальные внутриотраслевые и независимые институты, прямо отвечающие за поддержание национальной конкуренции в космической отрасли, в том числе за поддержку зарождающейся частной космонавтики в России.
Однако ничего из этого не приближает нас к ответу на главный вопрос: «Зачем государству (России) финансировать национальную космонавтику?»
Как освоить Сибирь через космос
Если государство не видит смысла в новых космических проектах, зачем строить космодром Восточный? Ответ прост: у тех, кто обосновывал эту стройку, не было цели просто получить еще один космодром. Исходная цель проекта — создать точку роста для развития нашего Дальнего Востока. И космодром тут лишь средство, инструмент.
Уже восемь лет назад было ясно, что российская космонавтика должна поворачиваться лицом к Востоку, именно там наши потенциальные партнеры по космическим программам. А создание космодрома и масштабной инфраструктуры вокруг него должно привлечь в регион образованных людей, помочь развитию в регионе высокотехнологичного производства. Для этих задач космодром — отличное средство. Производство спутников и ракет, научные центры и технопарки для инноваций — все это должно было быть перенесено на Дальний Восток и создано там.
К сожалению, пока этого не происходит. В том числе потому, что руководит этим проектом Роскосмос, который понимает, как строить космодром, но не разбирается в региональном развитии, да и задач таких не имеет. Этот риск учитывался в 2007 году, когда предлагалось для реализации Восточного создать специализированную государственную компанию по примеру «Олимпстроя». Остается надеяться, что узковедомственный подход к проекту космодрома будет преодолен, и во главу угла будут поставлены общие национальные интересы.
Space 3.0
И еще одно важное замечание. Новые космические проекты — например, пилотируемые полеты в дальний космос, колонизация Луны и Марса, — создадут инновационные вызовы для широкого спектра технологий: производства продуктов питания «из ничего», производства энергии и энергоэффективности, экологичной переработки отходов, 3D-печати, телемедицины, роботостроения. Без решения этих задач масштабные космические программы будут просто невозможны — так же, как невозможно было отправить человека в космос, не имея мощной ракеты-носителя.
Но очевидно, что если эти прорывные технологии будут созданы, то продукты на их основе будут иметь колоссальный коммерческий эффект уже на Земле. Это можно назвать Space 3.0, и есть надежда, что именно такой подход позволит придать новый импульс мировой космонавтике.
При этом использование на Земле технологий Space 3.0 будет максимально эффективно именно там, где условия и ограничения для жизни человека сложны или экстремальны, т.е. в чем-то сравнимы с условиями работы космонавтов. В России таких территорий достаточно — это Дальний Восток, Сибирь, Крайний Север и Арктика.
Поэтому, если космические технологии Space 3.0 рассматривать как средство для освоения Дальнего Востока, Сибири и Арктики, то космодром Восточный — лучшее место для их развития.
