Неудачная перспектива: как ДНР хотели превратить в Малороссию
Заявление Александра Захарченко о создании Малороссии стало сенсацией, которая быстро сдулась. Уже через несколько часов появились сообщения о том, что Кремль и конкретно Владислав Сурков, курирующий ДНР и ЛНР, не были в курсе этой инициативы, а Луганск отказался присоединяться к новому виртуальному образованию.
Как вырваться из тупика?
Можно представить себе, что Захарченко подвигли на такой неожиданный шаг какие-то публицисты и блогеры. Но остается два серьезных вопроса.
Первый — очень сомнительно, чтобы Захарченко принял такое важное решение полностью самостоятельно. Он может заявить в интервью о том, что пойдет брать Киев или Лондон — это конкретные высказывания не очень сдержанного на язык человека. Но проект «Малороссия» нельзя отнести к их числу. Это продуманный текст, в котором закреплены и введение чрезвычайного положения, и запрет политических партий. В общем, хорошо знакомые атрибуты сильной руки, которые противостоят даже профанации конкурентных выборов.
Можно предположить, что своим непосредственным политическим кураторам Захарченко этот проект не показал, и это свидетельствует о кризисе системы курирования республик, выстроенной еще во второй половине 2014 года. Но вряд ли он полностью проигнорировал Москву перед принятием столь ответственного решения, даже если его одобрил лично майор Захар Прилепин. Хорошо известно, что в Кремле много башен, так что у Захарченко мог быть выбор для поиска партнеров.
Второй — само появление проекта Захарченко может свидетельствовать о кризисе не только курирования республик, но и самих республик. Изначально они создавались в нынешних границах как временные, переходные образования на месяцы, которые остались до краха Украины. Тогда было не слишком важно, в каких именно границах они существуют: если попытки скорректировать их и происходили, то из сугубо военных, тактических соображений (например, ликвидация «дебальцевского выступа»). Но чем дальше, тем больше становилось ясно, что Украина разваливаться не собирается, а степень ее нежизнеспособности явно преувеличена.
Причем для тех людей, которые воюют на стороне республик, это не теоретический, а вполне практический вопрос. Многие из них бежали из Славянска, Краматорска, Мариуполя, у других там живут родственники. В 2014-м, в момент остановки наступления, они утешали себя тем, что их торжественный въезд в освобожденные города откладывается на несколько месяцев, может на полгода-год. Но прошло уже почти три, и крепнет осознание того, что все это надолго. Соответственно растут претензии к начальству — и Захарченко вынужден на них реагировать. Идея Малороссии могла быть такой реакцией: если нельзя взять Мариуполь, можно попытаться упразднить Украину, хотя бы виртуально.
Очередная реконструкция
Проект «Малороссия» — уже вторая по счету историческая реконструкция, которая используется в противостоянии с Украиной. Первой была Новороссия — план создания русского государства в составе восьми областей Украины. Появился он в условиях эйфории после быстрого и почти бескровного присоединения Крыма. Символами Новороссии стали Екатерина II и Потемкин, вполне приемлемые для нынешней российской элиты, чуждающейся революций и мечтающей о чем-то респектабельно-возвышенном, с лентами, эполетами и орденами (в этом отношении безнадежно проигрывает большевистская Донецко-Криворожская Республика 1918 года, куда более соответствующая стилю ДНР и ЛНР). Однако Новороссия не состоялась. Более того, чем проект выглядел менее удачным, тем больше он связывался с именами суровых командиров типа Стрелкова, которые совсем не совместимы с любыми кремлевскими башнями.
Но если идея Новороссии одно время продвигалась на самом высоком уровне, а российские академические историки успели выпустить посвященный ей научный труд, то идея Малороссии от Захарченко напоминает фарс. Впрочем, она восходит к известному историческому феномену — проекту потомков и почитателей казачьей старшины, для которых героями были судья Кочубей и полковник Искра, донесшие Петру I об изменнических планах гетмана Мазепы (император им не поверил, что обрекло их на смерть, подробно описанную в пушкинской «Полтаве»). Этот проект противостоял украинскому движению, которое малороссы в согласии с русскими националистами называли мазепинским.
Перед самой Первой мировой войной в Киеве был установлен памятник Кочубею и Искре — символ малороссийской идеи. Неудивительно, что в создании памятника самое активное участие принимали русские националисты, для которых Кочубей и Искра были мучениками за русскую идею. Во время гражданской войны памятник снесли. По одной версии, это сделало правительство Центральной рады в 1918 году. По другой, представляющейся более достоверной, оно не успело это совершить и снос произвели большевики.
Однако малороссийская идея — сохранение этнографических особенностей при признании единства русского народа и отказе от политической идентичности — была непопулярной. Интерес к этнографии не мог быть локализован на уровне орнаментов и виньеток — неизбежно вставал хотя бы вопрос об отношении к Шевченко. И тут же малороссийская идея начинала быстро расплываться. Если проклянешь Кобзаря как сепаратиста, то чем ты отличаешься от русского националиста? Если одобришь, то становишься мазепинцем. А если попытаешься проскочить посередине, то от тебя отворачиваются и те, и другие и ты никому не интересен. Идея «советской Украины», где Шевченко сделали символом классовой борьбы, выглядела и то более жизнеспособной, хотя в конечном итоге и исчерпавшей себя.
Возрождение интереса к малороссийской идее наблюдалось в Москве после распада СССР — в очень узких кругах мечтателей о возрождении империи. Похоже, что кто-то из них и посоветовал Захарченко стать малороссом.
Каковы последствия?
Малороссийская история выглядит эпизодом, который вряд ли будет иметь серьезные последствия. Вряд ли она успокоит тех участников конфликта, которые считают минские соглашения предательством, а Захарченко — слабаком. На Западе к ней вряд ли отнесутся серьезно: если у кого-то и был расчет напугать Меркель и Макрона, чтобы те начали давить на Порошенко, не дожидаясь ликвидации Украины, то уже в первые часы стало ясно, что он не оправдался.
Но этот эпизод вне зависимости от ответа на вопрос, с кем именно советовался Захарченко в Москве, в очередной раз заставляет задуматься о степени политической вменяемости нынешнего руководства ДНР, собранного с миру по нитке в чрезвычайной ситуации 2014 года. И есть еще более важная и широкая тема — понять, какие именно цели сейчас ставит перед собой Россия в украинском конфликте. Похоже, что с целеполаганием сейчас большие проблемы. И на этом фоне неудивительно появление малороссийского фантома.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
