Разум и чувства: что прояснил визит Тиллерсона в Москву
Визит госсекретаря США Рекса Тиллерсона в Москву 11–12 апреля не привел к обострению российско-американских отношений. Удалось обойтись без открытых жестких споров между гостем и принимающей стороной (вероятно, эпицентр такой полемики на время переместился в Совет Безопасности ООН). Вместе с тем никакая из острых проблем не была разрешена, о чем свидетельствует итоговая пресс-конференция Тиллерсона и министра иностранных дел России Сергея Лаврова. На пресс-конференции Тиллерсон сделал лаконичное вступительное заявление и на вопросы отвечал кратко, повторяя ранее заявленные позиции. Вашингтон явно не обещает Москве впредь не вмешиваться в сирийский конфликт на стороне оппозиции Асаду и не планирует инициировать снятие с России персональных и секторальных санкций до выполнения минских соглашений.
Позиция США ужесточилась после того, как президент США Дональд Трамп начал быстро менять подходы к основным внешнеполитическим проблемам, в том числе к отношениям США с Россией. Возможно, мы наблюдаем процесс обучения, которое не искушенный во внешней политике президент проходит под воздействием текущих событий и суждений высокопоставленных представителей своей администрации, в первую очередь министра обороны Джеймса Мэттиса и помощника по национальной безопасности Герберта Макмастера. А может быть, американский президент считает такие перемены проявлением важных для бизнесмена качеств — гибкости и прагматизма. Так или иначе, подобная изменчивость подчеркивает отсутствие ясного плана, увеличивает неопределенность намерений Вашингтона и делает повышение ставок в конфликте с США крайне рискованным.
Главные риски
У Москвы сохраняются надежды на личную (пусть пока и не запланированную) встречу президентов Путина и Трампа. Предполагается, что на ней российский лидер мог бы в полной мере использовать свой дар убеждения и уверенность в собственной правоте. На таких переговорах российская сторона часто задействует историческое повествование как доказательство правоты России и хронических ошибок ее западных партнеров.
Но пока, судя по выступлению на пресс-конференции российского министра иностранных дел, Тиллерсон отверг аргументы, основанные на исторической интерпретации Россией ее отношений с США и их союзниками, и предложил сконцентрироваться на текущих реалиях. Позиция Тиллерсона, не готового слушать упреки в былых «прегрешениях» США и их союзников (Косово, Ирак, Ливия), вполне может отражать и подход Трампа. Как бизнесмен Трамп, скорее всего, не захочет принимать во внимание прошлые издержки и уже упущенные выгоды. Кроме того, Трамп явно не желает принимать на себя моральную ответственность за ошибки своих предшественников на посту президента, тем более что некоторых из них он подвергал жесткой критике. Различия в методах аргументации своей позиции могут затруднить контакт двух президентов в ходе саммита.
Сохраняется и угроза быстрого прохождения через американский конгресс законопроекта «О противодействии враждебному поведению России». Его авторы, сенаторы Джон Маккейн и Бенджамин Кардин, в последние дни высказывали резкие суждения по поводу поддержки Россией сирийского режима в истории с применением химического оружия в городе Хан-Шейхун 4 апреля. Если республиканские лидеры сената перестанут противиться выходу законопроекта из сенатского комитета по международным отношениям, то он может быть принят практически единогласно как сенатом, так и палатой представителей. После этого у президента США не останется иного выхода, кроме как подписать законопроект, предусматривающий помимо закрепления на длительное время режима санкций против России, введенных администрацией Обамы, еще и запрет на инвестиции в нефтегазовую отрасль России сумм, превышающих $20 млн.
При неблагоприятном развитии событий возможно присоединение к новым санкциям и стран ЕС. На недавней встрече министров иностранных дел «Большой семерки» предложения Бориса Джонсона ввести новые санкции в отношении России было отвергнуто другими участниками. Однако несогласные страны оспаривали не столько целесообразность введения санкций, сколько отсутствие надежных, по их мнению, доказательств ответственности сирийских вооруженных сил за применение химического оружия. Американские аргументы были представлены на следующий день в виде рассекреченного доклада, выводы которого союзникам США оспаривать трудно.
Что дальше?
Есть два основных сценария дальнейшего развития ситуации. Первый — постепенное урегулирование сирийского конфликта без новых вспышек противоречий между США и их союзниками с одной стороны и Россией с другой. При таком развитии событий можно было бы снизить накал взаимных обвинений и через определенное время оставить инцидент в Хан-Шейхуне позади. Немедленный уход с политической арены Башара Асада в этом случае не потребовался бы, а решение вопроса о мере его ответственности за развязывание и ведение гражданской войны в Сирии было бы отложено. На принципиальную возможность будущего, в котором противоречия между Москвой и Вашингтоном будут преодолены и наступит «долговременный мир», намекнул и Дональд Трамп.
Тем не менее данный сценарий представляется наименее вероятным, поскольку подразумевает прекращение боевых действий в Сирии и последующий реальный прогресс на пути к политическому урегулированию. Несколько многообещающих попыток договориться о прекращении огня было предпринято в последние месяцы. Все они закончились неудачно. И сейчас на прекращение огня вряд ли согласятся как президент Асад, так и представители воюющих против него группировок, в которых вселилась новая надежда после ракетного удара США по авиабазе Шайрат. Заставить Асада отказаться от попыток вернуть под контроль Дамаска почти всю территорию Сирии (или по крайней мере развить военные успехи последних недель) будет сложно. Как отмечают эксперты, для этого потребовалась бы массированная военная помощь со стороны США наиболее боеспособным подразделениям суннитов Сирии, оказать которую администрация Трампа вряд ли готова.
Более вероятен сценарий, при котором гражданская война в Сирии продолжится без ясных перспектив политического урегулирования. Непримиримость Асада как минимум затруднит сотрудничество между Москвой и Вашингтоном по сирийской проблеме. Со своей стороны, Россия не захочет «терять лицо» и рисковать связями с Ираном, дистанцируясь от сирийского союзника. В такой ситуации при неудачном стечении обстоятельств или вследствие провокации (например, повторения химических атак) могут произойти новые вспышки конфликта между Москвой и Вашингтоном (а также любыми третьими сторонами, от Турции до Израиля) в Сирии или вокруг нее.
Кроме того, президент Трамп еще не раз проявит склонность к неожиданным внешнеполитическим и силовым маневрам, каждый из которых наверняка вызовет резкую критику со стороны Москвы, болезненно воспринимающей любые односторонние силовые действия единственной сверхдержавы. Все это будет происходить на фоне неразрешенного конфликта на востоке Украины и прогрессирующего расследования связей близких советников Трампа с представителями России. Детали расследования ФБР все чаще будут просачиваться в прессу. Это, скорее всего, приведет к постепенному выводу из администрации США фигурантов расследования (которым необязательно будут предъявлены обвинения), а также к дистанцированию президента США от России и ее позиции по ключевым проблемам международных отношений, от Украины и Сирии до КНДР и Ирана. В таких условиях сторонам останется только надеяться на неизбежный приход «в чувство в нужный момент».
