Устойчивое неравновесие: почему рано ждать обновления российской элиты
В начале нового года в российском политическом дискурсе произошла примечательная смена акцентов. Еще осенью и в начале зимы эксперты обратили внимание на рост глухого недовольства в обществе и снижение уровня поддержки властей — дополнительным подтверждением серьезности ситуации стал последний опрос Левада-центра, показавший, что более половины россиян готовы поддержать отставку правительства. И вот после праздников главной темой стали рассуждения о грядущих переменах — как частных, например о возможных массовых уголовных делах в отношении коррумпированных губернаторов, так и более общих, вплоть до «переучреждения» России.
Но, похоже, мы имеем дело со зреющим в элитах желанием запуска любого движения, даже если таковое не имеет смысла. В условиях застоя подобное желание объяснимо, но от этого оно не становится менее иррациональным. Конечно, посадки вороватых чиновников могут вызвать позитивные эмоции; мирный договор с Японией может считаться делом очень важным; немедленное решение «проблемы-2024» лучше ее пребывания в подвешенном состоянии, но так можно считать, только если не принимать в расчет негативные экстерналии подобных шагов.
Суета в верхах
На мой взгляд, фундаментально позиции российской власти куда сильнее, чем это может показаться. С финансовой точки зрения значительный бюджетный профицит и растущие резервы значимее, чем локальные колебания на рынке нефти, пока не сложившиеся в неконтролируемый спад. С политической точки зрения неудачи на региональных выборах вовсе не обязательно должны воплотиться в катастрофу — недовольство населения не означает его реальной готовности к массовым протестам. С организационной — гипотетическое воровство губернаторов ничем не выбивается из картины общей системной коррупции.
Да, в России на протяжении последнего полугода случился ряд событий, которые требуют осмысления, а в будущем и продуманной реакции. Но запрос элит на перестановки слагаемых сегодня, похоже, существенно выше запроса населения на реальные перемены. Главное опасение граждан заключается не в том, что в ближайшее время не станет лучше, а в том, что ситуация ухудшится, о чем постоянно говорят все более или менее радикальные критики властей. Количество поводов, наводящих на такие мысли, в конце прошлого года было очень велико, но это были скорее именно поводы, чем реальные причины. И поэтому Кремль объективно заинтересован сейчас в затухании обсуждения этих тем, а не в его активизации. Населению безразличны судьбы региональных руководителей и высоких чинов (кто сегодня обсуждает дела Александра Хорошавина, Никиты Белых или Алексея Улюкаева?). Тему Курильских островов никогда не вывести на эмоциональный уровень Крыма при любом варианте ее «решения». Вопрос о том, как поступит Владимир Путин в 2024 году, важен тоже далеко не для всех.
Между тем потенциальное нарастание суеты в верхах не вызывает удивления. Через борьбу между отдельными элитными группами в России обеспечивается карьерный рост, увеличение влияния, да и обогащение тех или иных назначенцев. К тому же реакция на запрос общества со стороны чиновников выглядит подтверждением их профессионализма. Поэтому выход из спячки легко объясним, но обусловлен механизмом функционирования современных российских элит, а не их столкновением с реальностью.
Опасные перемены
Думаю, что, если Кремль в сложившейся ситуации инициирует серьезные перемены курса, это станет ошибкой по нескольким причинам.
Во-первых, неясны контуры социальных и политических групп, в которых перемены вызовут серьезный рост популярности власти. Последовательных критиков режима они не вдохновят, умеренно нелояльных не сделают более преданными Кремлю. Не менее сомнительна социальная и политическая влиятельность этих групп, даже если предположить, что их настроения способны измениться, что это изменит в обществе в целом?
Во-вторых, запуск кадровых чисток или коррекция внешнеполитического курса чреваты огромным ростом внутриэлитного напряжения. Нынешний консенсус состоит в готовности Кремля закрывать глаза на коррупционные издержки в обмен на лояльность. Если менять правила, то надо будет указать бюрократии новую точку консолидации: борьба с коррупцией без четкого представления о новой норме не более чем сведение счетов, а нового идеала, отвечающего чаяниям своих лоялистов, система сегодня предложить не в состоянии.
В-третьих, и этот момент кажется мне самым важным, перемены могут начинаться только в ситуации, когда власть осознает общую неадекватность системы меняющимся обстоятельствам (как это было во времена начала перестройки или несколько раз в 1990-е годы). Однако в наши дни ничто не свидетельствует об опасностях: система обеспечена финансово; внешнеполитический фон не будет драматически ухудшаться, если не давать этому дополнительных поводов; сдержки и противовесы, как коррупционные, так и силовые, пока работают достаточно эффективно.
Я бы сказал, что пока мы видим желание серьезных внутриэлитных групп провести передел сфер влияния, а заодно стремление обслуживающих их политтехнологов лишний раз показать свою значимость. Однако такой передел может иметь негативные для системы последствия просто потому, что выбросит на обочину группы, обладающие серьезными ресурсами, породив у других сомнения в стабильности их собственного положения. Подобная игра на обострение имела бы смысл, если призывающие к ней действительно умели бы талантливо пользоваться современными технологиями общения с массами, однако все они способны лишь на манипуляции и постоянные изменения правил игры.
Знание винтиков
Современная российская система непублична, и она все больше избегает публичности. Основой устойчивости подобных систем является огромное количество скрытых угроз, о существовании которых знает каждый их винтик. Если в открытом демократическом обществе стабильность поддерживается непрекращающейся выбраковкой коррупционеров и неэффективных менеджеров, то в замкнутой архаизирующейся среде устойчивость обеспечивается самим риском такой выбраковки, пусть даже призрачным. Конечно, комментаторы правы, говоря о том, что посадить сегодня можно хоть всех губернаторов, но отчего это воспринимается как проблема системы, хотя является скорее ее достижением? Ведь ощущение приближающегося кризиса при его постоянном откладывании — это самое верное доказательство способности властей противостоять негативным трендам.
В такой ситуации стремление Владимира Путина не вовлекаться в навязываемый ему дискурс и сохранять статус-кво вполне рационально. За последнее время Кремль послал в разных направлениях — от Белоруссии до Японии, от элитных чиновничьих групп до малообеспеченных слоев населения, от «патриотов» до «либералов» — довольно много различных сигналов, частью широко обсуждающихся, а частью скрытых. Теперь нужно только подождать эха, которое они произведут, и уже на основании этого определиться с дальнейшими действиями.
Сегодня в России нет предпосылок для серьезных потрясений. Точка бифуркации, о которой часто рассуждают, не столько рукотворна, сколько даже воображаема, а воображаемые причины не должны порождать реальных следствий. С решительными действиями, на мой взгляд, властям лучше повременить до 2021–2023 годов, когда и экономическая ситуация, и политические вызовы, и меняющаяся расстановка сил на международной арене действительно потребуют новых реакций.
