У транзитной составляющей есть определенный потенциал: при перевозке грузов по железной дороге расстояние между Европой и Азией почти в два раза меньше, чем по морю. Соответственно, выше и скорость доставки грузов: 14 дней по сравнению с 30–35 днями морским путем.
Морем дешевле
Однако сухопутный транзит значительно дороже морского. Новые суперконтейнеровозы Maersk, работающие на линии Шанхай — Роттердам, имеют мощность до 19200 TEU (20-футовых контейнеров). Контейнерный поезд в среднем перевозит 100–120 TEU. Таким образом, новый суперконтейнеровоз соответствует примерно 170 контейнерным поездам. Перевезти пару кроссовок контейнеровозом по этому маршруту стоит 53 цента; банку пива — 1 цент.
Поэтому у сухопутных железнодорожных перевозок есть перспектива обслуживать лишь несколько сегментов рынка. Это товары с высокой удельной стоимостью на килограмм веса, а также товары, для которых критически важна высокая скорость доставки (некоторые продовольственные товары; текстиль премиум-класса). С 2012 года примерно раз в неделю по Транссибу курсирует поезд Чэнду (Китай) — Лодзь (Польша). С 2013 года курсируют регулярные контейнерные поезда Чжэнчжоу (Китай) — Гамбург (Германия). Из Европы в Китай на них везут компьютерные комплектующие (Hewlett-Packard) и автокомпоненты (BMW).
Слабое место сухопутных маршрутов — их ограниченная пропускная способность. Транссиб и БАМ важны для России с точки зрения повышения транспортной связанности центральных регионов Сибири, но требуют расшивки узких мест. Массовый транзит «запрудит» российские железные дороги, не дав при этом желаемого экономического эффекта.
Поэтому, хоть трансконтинентальный транзит и не нужно сбрасывать со счетов, но главное значение транспортных коридоров Шелкового пути для российской экономики — не столько в обслуживании транзита Китай — Европа, сколько во внутренних перевозках с более коротким плечом и в индустриальном развитии регионов, находящихся на удалении от морских путей.
Вертикальные связи
В этом контексте интересно развитие межрегионального сотрудничества на основе специальных экономических зон и инновационно-производственных кластеров. Это еще одно смежное направление взаимодействия стран ЕАЭС и КНР.
Есть проекты и инициативы, которые могут быть достаточно оперативно реализованы на уже созданной основе. Можно выделить проект «Большой Алтай», который развивался в конце 1990-х — начале 2000-х годов, объединяя приграничные регионы четырех государств: России, Казахстана, Китая и Монголии. Нуждаются в продвижении научно-производственные кластеры регионов Сибири (Новосибирск, Томск, Красноярск). Перспективно развитие агрокластера «Север Казахстана — Южная Сибирь», который мог бы объединить сельскохозяйственные районы юга Сибири, а также северные и северо-восточные районы Казахстана.
Интересы России и Китая совпадают далеко не на 100%. Особо ярко это заметно вот в чем. Совершенно естественно, что КНР заинтересована в так называемых широтных коридорах, то есть идущих с востока на запад. Для России и Казахстана крайне важны не только они, но и перспективные меридиональные коридоры, идущие с севера на юг. Это и транспортные ветки через Кавказ на Иран, и пути через Центральную Азию на Иран, а в долгосрочной перспективе на Индию. Они позволят существенно сократить цену и скорость доставки грузов и завязать принципиально новые торгово-экономические связи с Западной и Южной Азией. Тут Китай не помощник.
Об авторах
Евгений Винокуров,
директор центра интеграционных исследований ЕАБР
Ярослав Лисоволик,
главный экономист ЕАБР
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
