Бой с тенью: к чему приведет давление на неофициальную экономику
Сиамские близнецы
Теневая экономика играет в России, как и во многих странах мира, противоречивую роль. С одной стороны, это территория, где не работают официальные закон и порядок и часть деятельности в ней противоречит общественным интересам и является преступной, поэтому государство официально борется с теневой экономикой и ставит задачу ее максимально сократить. С другой — это экономика, часть которой производит вполне реальные блага и оказывает реальные услуги, без которых российская официальная экономика пока никак не может обойтись или которые в ней оказываются слишком дороги и неконкурентоспособны.
Иначе говоря, теневая экономика во многом функциональна и смягчает шоки и кризисы. Например, в кризис сокращается занятость на крупных предприятиях и люди находят себе занятие, переходя в категорию самозанятых в самых разных сферах: становясь «челноками», торговцами, оказывая услуги (ремонт автомобиля, няни и т.п.), работая за наличные и не платя налоги. Оставляя в стороне моральные и правовые проблемы, можно сказать, что такая ситуация позволяет многим людям и их семьям держаться на плаву, избежать безработицы и нищеты.
Во многих странах, и в России в том числе, государство терпит теневую экономику как меньшее зло. Более того, в России многие госчиновники и силовики активно ее используют, получая теневые доходы. И все это встроено в существующую экономическую систему и фактически является ее частью. Существует множество обязательств и договоренностей «на стыке света и тени», когда для нормальной работы официальные организации должны частично что-то делать «в тени» (например, оказывать социальные услуги, платить «неформальный налог» на местные праздники, оформлять на работу родственников региональных руководителей, возить их на отдых и т.п.), а часть теневого производства происходит на тех же самых мощностях, что выпускается официальная продукция, не говоря уже о зарплате в конвертах, которую по-прежнему получают часть работников в официальной экономике. В общем, дело не только в масштабах (а оценки теневой экономики в России колеблются от менее 20%, по данным Росстата, до 40%, по данным Всемирного банка); в нынешней экономической системе теневая и официальная экономики как сиамские близнецы, тесно живущие в симбиозе друг с другом.
Вне сомнения, эта ситуация имеет много минусов. Например, обычно в сложившейся теневой экономике есть свои «закон и порядок», которые в России называются «понятия» (возникла своего рода «теневая Россия», по выражению Льва Тимофеева и Игоря Клямкина). И обеспечивают этот порядок бандиты. Как показывает множество исследований (Вадима Волкова, Юрия Латова и др.), в России бандиты могут постепенно вытесняться силовиками, которые сами или вместе с бандитами начинают играть роль основного регулятора теневой экономики. И тогда «понятия» постепенно распространяются за ее пределы и подменяют закон и порядок во всем обществе.
Новая фаза
Начиная с 1990-х годов теневая экономика позволяла смягчать кризисы и приводила к тому, что вопреки ухудшению официальных макроэкономических показателей большинство семейных холодильников если и пустело, то далеко не так сильно, как могло бы. Иная ситуация стала складываться в 2015 году. Причина тому — жесточайший политический кризис, помноженный на тяжелый экономический спад. Конфронтация с Западом и санкции/контрсанкции, разрастающийся конфликт с Турцией, падение цен на нефть, рост расходов на силовые ведомства с сокращением социальных расходов наложились и одновременно усилили друг друга. Это само по себе ухудшило условия не только для официальной, но и для теневой экономики.
В теневой экономике, по-видимому, стали видеть источник ресурсов, изъяв которые можно как-то выправить ухудшающееся положение в целом. Государство усилило борьбу с ней, причем действовало не только формальными мерами, такими как борьба с обналичкой, но и неформальными, увеличив силовое давление на бизнес. Так, Следственный комитет получил право заводить уголовные дела по налоговым преступлениям без участия налоговых органов, число зарегистрированных экономических преступлений за 2015 год выросло, а число арестованных по экономическим статьям бизнесменов также возросло — с 3424 в 2013-м до 5183 за семь месяцев 2015 года, число осужденных бизнесменов увеличилось с 5648 до 5804.
Недавно ЦБ отчитался, что процент за незаконное обналичивание поднялся с 2–3 до 15. Этому можно было бы только порадоваться, если ожидать, что в результате спрос на наличные деньги, которые деловой человек может тратить без бюрократического контроля, резко упадет, а само обналичивание отомрет как отживший свое экономический институт. Однако само по себе заявление, что процент поднялся до 15, говорит о том, что институт и не думает отмирать. Наоборот, это значит, что такая деятельность стала еще прибыльнее. Видимо, произошли концентрация и монополизация этого рынка.
В теневой же экономике цена перевода белых (контролируемых государством) денег в серые, неконтролируемые, является важнейшим показателем делового климата. Чем этот процент ниже, тем при прочих равных условиях деловой климат лучше, а значит, и выше доходы, которые обеспечивает эта экономика ее участникам. И наоборот, резкий рост платы за обналичку означает, что условия деятельности для всех участников теневой экономики существенно ухудшились, а доходы упали.
Другой яркой реакцией на кризис, в том числе в теневой экономике, стала знаменитая «ночь длинных ковшей» в Москве, когда в одночасье был физически разрушен бизнес большого числа независимых (от нынешних властей) предпринимателей и было прямо заявлено, что никакие «бумажки» о собственности им теперь не помогут. Это освободило огромное и очень ценное экономическое пространство, на котором теперь, используя бюджетные деньги, «специально уполномоченные на то лица» могут много чего построить со всеми неформальными дополнениями в виде подрядов «своим» фирмам, откатов и т.п.
Эта ситуация сильно напугала бизнес, причем не только малый и средний, но уже и крупный. Выражением этого явилась встреча президента России Владимира Путина с главой РСПП Александром Шохиным, в результате которой было решено создать специальный согласительный механизм на высшем уровне (администрации президента) для разрешения самых серьезных конфликтов, вызванных этой новой политикой российской власти. Туда будут входить представители деловых ассоциаций и руководители ведущих силовых ведомств (за исключением Вооруженных сил).
Можно ожидать, что подобные комиссии скоро возникнут и в регионах при губернаторах и мэрах, так как вся эта история не является исключительно столичной, но носит системный характер. Эти комиссии могут стать инструментом разрешения некоторых конкретных конфликтов между государством и бизнесом, а также между отдельными влиятельными бизнес-группами. Однако с точки зрения перспектив развития страны они сыграют скорее отрицательную роль, так как приведут к уменьшению роли закона и суда, которые и так занимают достаточно скромное место в российской деловой жизни.
Опасные последствия
Из всего происшедшего, на мой взгляд, вытекают следующие выводы. Прежде всего происходит дальнейшая деформализация отношений «власть — общество» (в том числе бизнес), которые начинают переходить в фазу силовой экспроприации, когда уже никакие «бумажки о собственности» никого не защитят.
При этом власть необязательно будет, например, регулярно сносить «самострой»; ей достаточно сделать это один раз, а потом использовать как постоянно действующую угрозу, которую можно будет реализовывать по мере надобности. Суды постепенно станут играть откровенно декоративную роль, а главными станут неформальные механизмы разрешения конфликтов, которые будут функционировать при органах власти разных уровней. И эта ситуация угрожает отнюдь не только малому и среднему бизнесу. Как показывает дело Каменщика, владельца аэропорта Домодедово, она также касается и бизнеса крупного, которому в отличие от прежних времен уже не помогут неформальные индивидуальные договоренности с властью.
В отличие от прошлых кризисов нынешний охватывает и теневую экономику, происходит ее централизация, а доходы в ней падают. Она перестает играть роль амортизатора кризиса, что может привести только к его углублению.
Большая теневая экономика — это, конечно, показатель несовершенства существующей в России экономической системы, которая, безусловно, требует реформирования. Однако поспешное и радикальное силовое вмешательство в эту ситуацию также не решает проблемы, так как может оказаться хуже самой болезни, ведь официальная экономика по-прежнему не предоставляет людям никаких новых альтернатив и не может в условиях кризиса обеспечить их новыми достойными рабочими местами.
